Дело о племяннице лунатика - Эрл Стенли Гарднер

– А сейчас вы ничего надумать не можете?

– Сейчас – нет.

– Я хотела бы знать, насколько вы… ну, скажем так,восприимчивы, что ли?

– Весьма благодарен за то, что пришли, но не думаете ли вы,что было бы лучше для вас захватить своего адвоката, если вы собирались вестиразговоры на подобную тему?

Она подалась к нему и ответила:

– Хочу быть откровенной с вами, мистер Мейсон. Я рада, чтовы заговорили об этом.

– Почему?

– Потому что, – был ее ответ, – я еще не подписала контрактсо своим адвокатом. Пока от этого воздерживаюсь.

– Что вы имеете в виду?

– Он претендует на половину того, что я получу, в случаеесли выиграю процесс. Я же не хочу платить ему, пока меня не вынудят к этому.Разве вы не видите? Мой муж сейчас не в том положении, чтобы успешно со мнойбороться.

– А почему бы и нет?

– Потому что он нуждается в моих показаниях. Если я смогуснять с него обвинение в убийстве, доказав его невменяемость, то дело о разводетеряет всякий смысл. В этом случае, раз я остаюсь его женой, меня назначатопекуном над его имуществом.

– Все это мне ясно, – ответил Мейсон, – но я не намеренобсуждать подобное в отсутствие вашего адвоката.

– Но почему?

– Профессиональная этика!

– Не вижу, почему вы не можете обсудить мои показания.

– Ваши показания я могу обсудить, но не могу обсуждатьничего, что связано с делом о разводе.

– Сдается мне, мистер Мейсон, что вы очень, очень осторожны…и излишне щепетильны.

– Каков есть.

На ее лице не отразилось никаких признаков раздражения, ноона буквально превратила сигарету в бесформенную массу, когда тушила ее впепельнице.

– Слишком, слишком этичны, хотя, черт подери, это вам вовсене свойственно, – вырвалось у нее, и, встав со стула, она сразу направилась квыходу, даже не удостоив Мейсона прощальным взглядом.

День клонился к вечеру. В большом здании, где располагалсяофис, раздавались звуки лихорадочной активности, вызванной концом рабочего дня.Стенографистки, озабоченные тем, чтобы поскорее попасть домой послеизнурительной работы, гулко стучали каблучками по выложенному плитками полукоридора. Эти звуки, повторяющиеся день за днем, стали привычными. Сначала онивозникали на расстоянии, затем усиливались по мере приближения к двери Мейсонаи наконец обрывались перед застекленной дверью, ведущей на лестницу. Хлопалидвери лифта, коридор на мгновение освобождался от скопившихся в нем людей, нотолько затем, чтобы вновь наполниться звуками шагов. В момент, когда стрелкичасов приблизились к пяти, шум достиг апогея. К половине шестого в зданиивоцарилась тишина. Источник доносящихся теперь до ушей адвоката звуковперемещался на улицу, где раздавались автомобильные гудки и слышался гулдорожного движения. Перри Мейсон мерил шагами офис, заложив пальцы за отворотыжилета, наклонив в раздумье голову. Судя по всему, звуки улицы его неотвлекали. Дверь офиса бесшумно открылась; Делла Стрит на цыпочках прошла ксвоему столу и уселась в ожидании.

Мейсон едва взглянул на нее.

– Ступай домой, Делла, – сказал он, – здесь тебе нечегоделать.

– Я останусь. – Она покачала головой. – Вдруг что-топодвернется.

Кто-то забарабанил костяшками пальцев по двери, выходящей вкоридор. Она вопросительно взглянула на Мейсона, и тот кивнул в ответ.Истолковав кивок как согласие, Делла быстро пересекла комнату, чтобы открытьдверь. Вошел Пол Дрейк и сказал:

– Благодарю, Делла. – Затем бросил быстрый взгляд наМейсона: – Приступил к очередному марафону на своих двоих, Перри?

– Пытаюсь вышагать решение этого проклятого дела.

– Ну, – заметил Дрейк, – возможно, мне удастся несколькоупростить ситуацию. Я проверил этот звонок к миссис Дорис Салли Кент. Он былсделан из зала почтамта станции Пасифик-Грейхаунд. Разговор начался в три часаодну минуту и закончился спустя три с половиной минуты. Заказ делал Мэддокс насвое имя, с указанием имени абонента.

– Сделай копии записей, – приказал Мейсон. – Ты продолжаешьследить за миссис Кент?

– Да. Что ей было нужно здесь?

– Хотела, чтобы мы ей дали участок земли, да еще огороженныйзабором.

– Что ты имеешь в виду? – спросил, как всегда нараспев,Дрейк.

– А то, что она хотела, чтобы я не только согласился неоспаривать ее действия, но и дал ей возможность отменить дело о разводе и взятьпод свою опеку имущество Кента на правах его жены. Взамен пообещала подприсягой дать необходимые показания, чтобы признать его недееспособным. Это,конечно, упростило бы нам защиту Кента в деле об убийстве.

Дрейк протянул:

– Как мило с ее стороны, не правда ли?

– Весьма.

– Разве дело против Кента не зиждется в основном накосвенных уликах? – спросила Делла Стрит.

Дрейк вытащил блокнот из кармана.

– Дункан, – ответил он, – дал интервью для газет. Онклянется и божится, что заметил лунатика в патио в три часа ночи. Утверждает,что тот, кого он увидел, был Кент и что якобы этот Кент держал в руке что-тоблестящее. По его словам, это вполне мог быть нож, хотя он и не решаетсяутверждать это категорически.

Делла Стрит негодующе прервала:

– Как же он выкрутится на суде, если изменил свои прежниепоказания?

– Очень просто, – ответил Мейсон. – Заявит во всеуслышание,что когда первый раз давал показания, то немного запутался и поэтому назвалвремя то ли пятнадцать минут первого, то ли три часа, и что я неправильно егопонял, и что он боялся с определенностью назвать лунатика Кентом, не желая бытьпревратно истолкованным, но чем больше он думал над этим, тем более убеждался,что это был Кент, и что неважно, превратно истолкуют его мотивы или нет, но этоего долг – говорить правду. При перекрестном допросе он сделает еще целую кучувесомых добавлений.

– Вы хотите сказать, что он собирается дать заведомо ложныепоказания?

– Нет, старый индюк будет считать, что говорит чистуюправду. Ладно, черт с ним и со всем этим! Но вот телефонный звонок позволит мнеразнести его по пням и по кочкам. Он не спал в три часа утра.

– Есть ли шанс, что Мэддокс заказал разговор, не поставивДункана в известность?

– Я так не думаю. Слишком маловероятно! Тот факт, что ониутром совещались, доказывает, что Мэддокс даже и не пытается утаить что-то отДункана. Я подумал было, что Мэддокс вообразил, что может обойтись и без него,но это не вяжется с другими фактами.