Дети стадной эпохи - Лю Чжэньюнь

— Начальник, я уже был на месте происшествия.

У Ли Аньбана отлегло от сердца, и он сказал:

— По телефону лучше это не обсуждать, я вот-вот буду в городе. Через два часа приезжай ко мне в администрацию.

Через два часа, когда Ли Аньбан прибыл на рабочее место, Дуань Сяоте уже ждал его у входа в администрацию. Вдвоем они поднялись на второй этаж, зашли в кабинет Ли Аньбана, закрылись, и после этого Дуань Сяоте доложил:

— Начальник, ситуация не очень хорошая.

Ли Аньбан молча смотрел на Дуань Сяоте, тот продолжал:

— Девушку спасти не удалось, она скончалась в больнице.

Кровь прилила к голове Ли Аньбана. Одно дело — обычное ДТП и совсем другое — ДТП со смертельным исходом. Ли Аньбан, заикаясь, спросил:

— Как так скончалась? Они же ехали в одной машине, ведь Дунлян не пострадал?

— Дунлян был пристегнут, а она — нет, вот и вылетела из машины, да еще и врезалась в дерево.

Ли Аньбан медленно опустился в кресло. Он вообще-то уже давно бросил курить, но сейчас взял протянутую ему сигарету, зажег и, сделав затяжку, спросил:

— Чем она занималась?

— В управлении только что навели справки, — тихо ответил Дуань Сяоте, — она была проституткой.

Ли Аньбан сильно удивился:

— Что? Дунлян уже встречается с проститутками? Да еще и средь бела дня?

— Более того, — ответил Дуань Сяоте, — оказалось, что под платьем на ней не было нижнего белья.

— Вот ублюдок! Что теперь делать? — закричал Ли Аньбан. — Где он сейчас?

Поняв, что ублюдком Ли Аньбан назвал своего сына, Дуань Сяоте тут же доложил:

— По закону его тут же задержали.

Ли Аньбан одобрительно кивнул и спросил:

— Известно, откуда эта проститутка?

— Как раз устанавливаем, требуется время.

Ли Аньбан погрузился в раздумья. Выкурив сигарету, он поднял голову и, взглянув на Дуань Сяоте, вздохнул.

— Не вовремя все это случилось.

Дуань Сяоте понял, что он имеет в виду, и сказал:

— Все знают, что у вас сейчас очень ответственный период. Если про Дунляна узнают СМИ, то скандала не избежать.

Ли Аньбан вздохнул.

— Боюсь, кроме СМИ найдутся и другие заинтересованные лица. Сам подумай: шутка ли, погиб человек.

Дуань Сяоте, подумав немного, предложил:

— Мы можем изменить имя виновника.

— Это как? — удивился Ли Аньбан.

— Поскольку ехавший в машине единственный свидетель мертв, водителя можно назвать не Ли Дунляном, а каким-нибудь другим именем.

Ли Аньбан остолбенел. Переварив информацию, он признал, что Дуань Сяоте говорит дело, но тут же обеспокоенно спросил:

— Это надежно? Удастся ли сохранить тайну, чтобы потом не вышло какой-нибудь глупости?

— Место ДТП я огородил лентой, тем, кто оказался за ней, ничего неизвестно. В полицейских, которые работали на месте ДТП, я абсолютно уверен.

— А можно ли найти надежного человека для подмены?

— Любой живой человек ненадежен, мы возьмем несуществующего человека и скажем, что он тоже погиб на месте аварии.

Ли Аньбан понял мысль Дуань Сяоте, но решил уточнить:

— Технически это возможно?

— Криминалистика и оформление прописки находятся в моем ведении, — ответил Дуань Сяоте.

Ли Аньбан облегченно вздохнул и попросил у Дуань Сяоте еще одну сигарету. Этот вздох облегчения относился не к Ли Дунляну, а выражал его чувства к Дуань Сяоте, все-таки не зря Ли Аньбан взращивал его все эти двадцать пять лет. Докурив вторую сигарету, он распорядился:

— Немедленно найдите родных покойницы и дайте им побольше денег, — и добавил: — Как говорится, на родные проблемы можно решить народной валютой.

Дуань Сяоте понял, что имел в виду Ли Аньбан, и, быстро кивнув, сказал:

— Есть еще кое-что.

— Что?

— В больницу только что прибыла тетушка, узнав, что пострадавшая умерла, она тут же потеряла сознание.

«Тетушкой» Дуань Сяоте называл жену Ли Аньбана. Ли Аньбан взволнованно спросил:

— Как она сейчас?

— Ей сделали укол для поддержания сердечной деятельности, она пришла в себя, но все еще находится в больнице.

Ли Аньбан, немного подумав, сказал:

— Пусть пока остается в больнице, чтобы не впутывалась во все эти дела.

Дуань Сяоте понимающе кивнул. Ли Аньбан дал еще одно распоряжение:

— Она не должна узнать ничего из того, о чем мы только что говорили.

Дуань Сяоте снова кивнул.

4

Жену Ли Аньбана звали Кан Шупин. Тридцать пять лет назад Ли Аньбан окончил университет, и поскольку родился он в деревне, никаких перспектив у него не было. Отучившись в сельхозтехникуме, он и в университете обучался на сельхозтехника, поэтому после окончания его распределили техником на машинно-тракторную станцию в село Канцзяпуцзы. После четырех лет учебы в университете он мало того что стал очкариком, так еще и возвратился назад в деревню. В селе Канцзяпуцзы жил старик Лао Кан, который держал мелочную лавку. У Лао Кана было трое дочерей. Старшая походила на самого Лао Кана и была некрасивой, средняя походила на его жену и тоже была некрасивой, а вот младшая, Кан Шупин, не похожая ни на отца, ни на мать, и лицом и телом выдалась красавицей и казалась настоящим совершенством. Местные все как один подозревали, что у Кан Шупин другой отец. Тридцать пять лет назад у деревенских девушек в моде были косы, и Кан Шупин с ее шикарными волосами носила косу ниже пояса. Когда она шла от одного конца села к другому, даже собаки останавливались, чтобы посмотреть на нее. В те времена Ли Аньбан еще курил, а потому часто бегал в лавку Лао Кана за сигаретами. Помнится, ему больше всего нравились сигареты марки «Фэйма» по два мао[19] за пачку. Они были недорогие, но по сравнению с такими же по стоимости сигаретами в этих был самый лучший резаный табак без примесей стеблей. Сигареты со стеблями при курении обычно пощелкивали. Родившийся в деревне Ли Аньбан после окончания университета снова вернулся в деревню и думал, что всю оставшуюся жизнь проведет в Канцзяпуцзы. Тридцать пять лет назад выпускников университетов в деревнях водилось немного, Ли Аньбан в Канцзяпуцзы был такой один, поэтому нашелся человек, который свел умного парня с красивой девушкой, и Ли Аньбан с Кан Шупин поженились. После свадьбы Ли Аньбан обнаружил, что, хотя внешне Кан Шупин и отличалась от родителей, однако она унаследовала их бережливость. Маленький кусочек соленого доуфу[20] всегда делился на два приема пищи. В те времена для Ли Аньбана, который мог позволить себе только сигареты марки «Фэйма», такая привычка казалась даже плюсом, ведь домашнее хозяйство велось экономно. В Канцзяпуцзы Ли Аньбан и Кан Шупин провели счастливый отрезок своей жизни. Единственное, что их огорчало, так это то, что после свадьбы Кан Шупин никак не могла забеременеть. Когда молодые люди обследовались в уездной больнице, у Кан Шупин обнаружили врожденный дефект маточных труб, которые наполовину оказались непроходимы. Последующие восемнадцать лет Кан Шупин перепробовала все западные и традиционные лекарства и в конце концов на сороковом году жизни родила сына. К тому моменту Ли Аньбан уже занял пост заместителя мэра города. Ли Аньбан, который начинал свою карьеру обычным техником на машинно-тракторной станции и целыми днями ходил по дворам, общаясь с тракторами и водяными насосами, в жизни не думал, что сможет стать чиновником. Но, как говорится, героя рождают обстоятельства. Ли Аньбан уже третий год работал техником, когда из ЦК спустилось распоряжение, которое предписывало обновить руководящий состав всех уровней за счет более образованных и молодых кадров. В руководстве каждого уезда должен был по явиться выпускник вуза не старше тридцати лет с опытом работы в своей сфере. Перебрав всех кандидатов, в уезде пришли к выводу, что Ли Аньбан подходит по всем параметрам, поэтому в одночасье его карьера пошла в гору, и он от техника сразу вырос до заместителя начальника уезда по сельскому хозяйству. Потом он занимал должности заместителя секретаря уездного парткома, начальника уезда, секретаря уездного парткома, заместителя мэра… пока не оказался на нынешнем посту. С высоты сегодняшнего дня все его взлеты казались сном. Но если Ли Аньбан и видел сны, то чаще всего ему снилось село Канцзяпуцзы. Ему снилось, как он ремонтирует какой-то насос в водокачке, а в это время к нему вдруг заходит секретарь уездного парткома и говорит: