Дети стадной эпохи - Лю Чжэньюнь

Начальник уезда тут же вытащил мобильник и стал звонить. Все снова расселись по машинам и поехали дальше, в западную часть уезда. Добравшись до горных районов, их кортеж еще больше часа продвигался через всевозможные перевалы, пока наконец не прибыл к крутому склону. У склона их уже поджидали местные сельские и деревенские руководители. Заметив приближение машин, они тотчас запустили дождевальную установку, и по всему горному откосу сразу из нескольких сотен кранов забили фонтанчики. Разбрызгивая воду, распылители одновременно поворачивались в разные стороны, отчего весь склон тут же оказался под колпаком из водяных брызг. Поливая посевы, эти брызги переливались радужными дорожками в лучах яркого солнца, радуя глаз чудными красками. Юй Дэшуй, показывая на радугу, заметил:

— Точно говорят, когда пьешь воду, не забывай тех, кто вырыл колодец. Здешний народ получает высокий урожай независимо от погоды, так что вас тут не забудут.

Все вокруг зааплодировали, а Ли Аньбан сказал:

— Нечего слушать Лао Юя, моя поездка в Пекин в на чале года, во время которой мне удалось выбить оборудование, состоялась только благодаря нашему секретарю Мао. Если кого и нужно благодарить, так это его.

Все вокруг снова зааплодировали. Насмотревшись на радугу, руководители еще какое-то время полюбовались окрестным горным пейзажем, после чего сели в машины и отправились в уездный центр обедать. В город Ли Аньбан и Юй Дэшуй по-прежнему ехали в одной машине. Вдруг Ли Аньбан, словно опомнившись, спросил Юй Дэшуя:

— Я вот что вспомнил: а не в этом ли уезде живет семья начальника Чжу?

— Какого начальника Чжу? — переспросил Юй Дэшуй.

— Начальника Чжу Юйчэня из Собрания народных представителей провинции.

Юй Дэшуй, поняв, о ком идет речь, кивнул.

— Кто у него остался из родственников? — спросил Ли Аньбан.

— Мать у него умерла в позапрошлом году, остался только отец.

— Раз уж я здесь, надо бы после обеда проведать старика.

В свое время, когда Ли Аньбан выбивал для этого уезда оборудование с капельным и дождевальным орошением, он действовал исключительно в рабочих интересах, совершенно забыв, что в этом уезде проживает семья Чжу Юйчэня. Если бы тогда он вспомнил про это, то, возможно, переместил бы оборудование в другой уезд. Он никак не ожидал, что его тогдашний неосознанный поступок сейчас может сослужить ему добрую службу. Но когда Юй Дэшуй услышал, что Ли Аньбан хочет наведаться к отцу Чжу Юйчэня, он вдруг озабоченно нахмурился.

— Что-то не так? — поинтересовался Ли Аньбан.

— Этого человека лучше не навещать.

— В смысле? — оторопел Ли Аньбан.

— Такому если не угодишь, то потом не отмоешься.

— Что это значит? — по-прежнему не понимая, переспросил Ли Аньбан.

— Отец начальника Чжу — человек необычный. Этот старик, пользуясь тем, что сын служит чиновником, у себя в деревне инициирует судебные тяжбы в пользу других лиц. При этом он руководствуется принципом «кто с ним — тот процветает, кто против — погибает». И уезду, и мне от него бесконечная головная боль.

И тут же добавил:

— Ему ведь уже за восемьдесят, в жизни не встречал таких вредных стариков.

— А начальник Чжу не в курсе? — удивился Ли Аньбан.

— Начальник Чжу с детства терпел от отца побои, в их отношениях и по сей день ничего не изменилось.

— Не может быть, — недоверчиво отозвался Ли Аньбан.

В ответ Юй Дэшуй, понизив голос, сказал:

— Я от местных слышал, что однажды, когда начальник Чжу приехал домой и прилюдно осмелился перечить отцу, старик поднял руку и залепил ему пощечину.

Ли Аньбан очень удивился, он никак не ожидал, что был на свете человек, который мог приструнить такого подлеца, как Чжу Юйчэнь. Причем это был не кто-то чужой, а его родной отец. И несмотря на то что сам Чжу Юйчэнь был достаточно важным чиновником, дома с ним расправлялись по законам феодальной морали. Про себя Ли Аньбан приятно изумился, похоже, он правильно сделал, что приехал в этот уезд. Словно опомнившись, он снова недоверчиво обронил:

— Не может быть. Лично я слышал, что отец начальника Чжу в прежние времена был председателем поселкового комитета, неужели он может так себя вести?

— Кто вам такое сказал? — спросил Юй Дэшуй.

— Сам начальник Чжу. Двадцать пять лет назад, когда мы оба занимали посты секретарей уездных парткомов, он частенько мною понукал, напоминая, что я, мол, деревенщина и мало чего видел на своем веку, не то что он, сын председателя поселкового комитета.

Юй Дэшуй прыснул со смеху.

— Да он просто потешался над вами. Его отец в молодости был обычным деревенским забойщиком свиней.

Тут уже прыснул и Ли Аньбан. Оказывается, когда он дружил с Чжу Юйчэнем, тот его обманывал, причем на протяжении многих лет. Тут Юй Дэшуй снова тихонько сказал:

— Лао Чжу уже давно сместили в Собрание народных представителей, какой смысл о нем беспокоиться?

Ли Аньбан заподозрил, что Юй Дэшуй в курсе его разногласий с Чжу Юйчэнем. Они не ладили уже восемнадцать лет, так что вполне естественно, что окружающие знали об этом. Намеренно плохо отзываясь о Чжу Юйчэне и его отце, Юй Дэшуй тем самым демонстрировал Ли Аньбану свою личную позицию. Однако Юй Дэшую было известно далеко не все. Он знал лишь о том, что между Ли Аньбаном и Чжу Юйчэнем имелись разногласия, но не знал, что Ли Аньбан хочет эти разногласия устранить. Юй Дэшуй знал лишь, что Ли Аньбан был важнее Чжу Юйчэня, но не знал, что теперь Чжу Юйчэнь стал важен для Ли Аньбана.

— Именно потому, что Лао Чжу сместили на задворки, нужно навестить его отца. Если бы он по-прежнему был на коне, то необходимости в таком визите и не было бы, — сказал Ли Аньбан и тут же добавил: — Пусть у нас с Лао Чжу не все ладилось, но двадцать пять лет назад мы были хорошими друзьями, и теперь, когда старость не за горами, нам следует помириться.

Юй Дэшуй оторопел. Сообразив, что к чему, он тут же поменял свою позицию и, выставив большой палец, похвалил Ли Аньбана:

— Душа-человек.

Было непонятно, что именно он хотел отметить этим комплиментом: сочувствие Ли Аньбана к Чжу Юйчэню, который оказался на задворках, или же готовность Ли Аньбана забыть прошлые обиды. После обеда их кортеж направился в деревню Чжуцзяцунь. Оказавшись в доме семьи Чжу и увидав отца Чжу Юйчэня, Ли Аньбан сразу понял, что Юй Дэшуй не лукавил, когда говорил, что у того язык без костей, — это был безрассудный чванливый старикашка. По дороге в гости Ли Аньбан заполнил багажник кое-какими гостинцами: сигаретами, водкой, рисом, маслом, прохладительными напитками, двумя свиными окороками… Появившись на пороге, Юй Дэшуй представил старику Ли Аньбана:

— Дедушка, к вам пожаловал сам начальник Ли из провинции.

Пока Ли Аньбан пожимал старику руку, руководители уезда занесли в дом гостинцы. Глядя на подношения, старик вдруг показал в сторону секретаря уездного парткома и сказал: