Дети стадной эпохи - Лю Чжэньюнь

Когда же между ними произошел раскол?

Как-то в мае, через три года после того, как Ли Аньбан и Чжу Юйчэнь вступили в должности заместителей мэра, по всей провинции прокатилась серьезная кампания по упорядочиванию кадров. Ходили слухи, что мэра планируют отправить в другой город на место секретаря горкома, а значит, на место мэра собирались поставить первого заместителя, а на место первого заместителя — Ли Аньбана или Чжу Юйчэня. Пока в административном аппарате шли эти перестановки, в один из вечеров мэр вызвал к себе в кабинет Ли Аньбана и сообщил ему, что несколько дней назад кто-то донес на него в провинцию и рассказал, что на предыдущем посту секретаря уездного партийного комитета тот получил взятку в размере двух миллионов юаней за строительство на территории уезда государственной трассы. Мэр хотел выяснить, правда ли это. У Ли Аньбана застучало в висках, и не только потому, что названная сумма не соответствовала реальности, но и потому, что в свое время он говорил об этой взятке лишь одному человеку — Чжу Юйчэню. В разгар борьбы за место первого заместителя мэра кроме Чжу Юйчэня донести на него было некому. Взятка в два миллиона не только ставила крест на служебной карьере, но и грозила суровым наказанием. Чжу Юйчэнь и Ли Аньбан проработали бок о бок семь-восемь лет и за это время стали не разлей вода. Кто же мог ожидать такого коварства со стороны задушевного друга? Ли Аньбан не только полностью отрицал свою причастность к этому делу, но еще и мимоходом поведал о беспорядочных любовных связях Чжу Юйчэня. Ли Аньбан строго заметил:

— Что касается взятки в два миллиона, то обвиняющий должен предъявить доказательства, без доказательств это клевета!

И тут же добавил:

— Он ничего предъявить не сможет, а я смогу, у меня есть больничная справка об аборте.

Мэр вдруг разозлился и заявил, что их грызня навредила им обоим, и теперь об их повышении не может идти и речи, к тому же вся эта история могла повлиять и на его собственную карьеру. Если сразу два заместителя пошли по кривой дорожке, то кто, если не мэр, несет за это ответственность? Как говорится, когда кошки грызутся — мышам раздолье, поэтому велика вероятность, что вместо них в выигрыше останется кандидат из другого города. Вызывая к себе Ли Аньбана, мэр хотел погасить его подозрения к Чжу Юйчэню. Мэр также собирался встретиться и с Чжу Юйчэнем, чтобы пресечь его нападки в адрес друга, которые провоцировали осложнения. Ну а связаться с провинциальным отделом кадров было вполне в его власти. Благодаря вмешательству мэра крупных неприятностей удалось избежать, так что внутренние распри не повлияли ни на повышение мэра, ни на повышение Ли Аньбана и Чжу Юйчэня. Ли Аньбан остался в городе и занял пост первого заместителя мэра, Чжу Юйчэня назначили на такой же пост, только в другом городе. Но из-за этих передряг бывшие друзья затаили ненависть друг к другу. В последующие восемнадцать лет Ли Аньбан быстро поднимался вверх по служебной лестнице. Отработав два года на посту первого заместителя, он сам занял место мэра, а еще через три года стал секретарем горкома. Потом через пять лет, благодаря счастливому стечению обстоятельств и неожиданному случаю, когда были объявлены перевыборы на пост заместителя губернатора провинции, Ли Аньбан стал кандидатом на этот пост. Хоть он и стал кандидатом, но его вызвали на разговор и объяснили, что он не более чем альтернативный кандидат для отвода глаз и что настоящий кандидат на пост замгубернатора уже утвержден. Ли Аньбану запретили проводить всякого рода подпольную деятельность и предвыборную агитацию. Ли Аньбан так и поступил и никакой агитационной деятельности не проводил. Однако некоторые вещи в жизни предугадать нельзя. За день до выборов один из «доброжелателей» поехал в Пекин, где под своим настоящим именем написал донос на кандидата, который должен был победить в выборах. Он обвинил его в том, что на прежнем посту секретаря горкома тот продавал должности и заработал на этом больше двадцати миллионов. Доносчик не только открыл свое имя, но еще и предоставил доказательства. В ЦК этому делу уделили пристальное внимание, негодуя на провинциальный партком: как он мог выдвинуть в кандидаты на пост замгубернатора такого подонка? Собрание народных представителей провинции не могло сорвать выборы, поэтому на следующий день во время выборов предполагаемого кандидата дисквалифицировали и на пост заместителя губернатора резонно и справедливо выбрали Ли Аньбана. На этом посту он прослужил пять лет, пока не дослужился до первого заместителя.

По сравнению с успехами Ли Аньбана карьера Чжу Юйчэня складывалась не столь удачно. На посту первого заместителя мэра ему пришлось проработать целых семь лет. Потом еще пять лет он провел в должности мэра. Следующие пять лет он занимал пост секретаря горкома. В прошлом году он наконец вышел на провинциальный уровень и был назначен заместителем председателя Собрания народных представителей провинции. Данная должность относилась к тому же провинциальному рангу, что и должность Ли Аньбана, но была скорее номинальной. В своих правах и власти она значительно уступала должности секретаря горкома, разве что звучала более внушительно. В этом смысле прав и обязанностей у первого замгубернатора было куда больше, и в провинции его слушались беспрекословно. Поэтому можно сказать, что спустя восемнадцать лет один из бывших друзей оказался на небесах, а другой — под землей. И хотя Ли Аньбан понимал, что радоваться чужой беде нехорошо, его все же согревала мысль о том, что Чжу Юйчэнь занимает более низкое положение. В душе он нет-нет да злорадствовал: «Как аукнется, так и откликнется» или: «Все-таки партия поступает справедливо».

Недавно положение дел снова изменилось. Чжу Юйчэня эти изменения не коснулись: если человек попадал в Собрание народных представителей, то это было равносильно его списанию со службы, никаких подвижек в карьере в таких случаях уже не предвиделось. А вот в карьере Ли Аньбана изменения произошли снова, причем не в худшую, а снова в лучшую сторону. У некоего пекинского руководителя в секретарях работал земляк Ли Аньбана. И хотя ему исполнилось лишь тридцать с небольшим и работал он всего лишь в ранге начальника отдела, как говорится, пусть редька и мала, но сидит, где надо, поэтому Ли Аньбан относился к нему со всей серьезностью. Поскольку они были выходцами из одного уезда, то при желании между ними вполне можно было установить родственные связи. Хотя этот секретарь работал в Пекине, его старшая сестра и младший брат задержались в родном уезде, и Ли Аньбан лично помог в их трудоустройстве и продвижении по службе. Оказывая подобные услуги, он ничего не говорил об этом секретарю. Секретарь узнавал обо всем из уст сестры или брата, и тогда ему показалось, что Ли Аньбан — человек дальновидный, с ним можно иметь дело. И теперь едва в ЦК намечались какие-то передвижки, он тут же через свой тайный канал сообщал об этом Ли Аньбану. Даже незначительные с точки зрения ЦК передвижки вызывали ажиотаж среди работников уровнем ниже, поэтому для тактических маневров Ли Аньбана такая информация имела первостепенную важность. Полмесяца назад этот секретарь тайно сообщил Ли Аньбану, что ЦК планирует перевод секретаря парткома провинции в ЦК и его место должен был занять губернатор провинции, а значит, в данный момент обсуждались новые кандидатуры в губернаторы. По его словам, на этот пост рассматривалось три кандидата, и среди них был Ли Аньбан. Когда Ли Аньбан услышал эту новость, его пульс тут же зашкалил за сто ударов в минуту. С одной стороны, он благодарил ЦК за прозорливость, благодаря которой его выдвинули в кандидаты, вместе с тем он очень переживал, что кандидатов на пост губернатора целых трое, ведь это означало, что возможностей проявить свои таланты у него будет в три раза меньше. Ли Аньбан не знал, кого из трех человек в конечном итоге выберет ЦК. Ну а потом произошло событие, которое стало для Ли Аньбана очередным сюрпризом. С ним снова связался секретарь, который сообщил, что ЦК принял срочное решение через десять дней отправить в их провинцию экспертную группу, чтобы та на месте изучила кандидатуры на пост губернатора. Итоги этой поездки будут напрямую влиять на выбор ЦК. Ответственным экспертной группы назначили некоего заместителя начальника одного из отделов ЦК. Им оказался не кто иной, как одногруппник Чжу Юйчэня, с которым тот учился в университете тридцать пять лет назад! Если сам Чжу Юйчэнь был совершенно никчемным, то его одногруппники, в том числе и упомянутый выше товарищ, заняли важные партийные и правительственные посты в Пекине. Двадцать пять лет назад Ли Аньбан, будучи секретарем уездного парткома, частенько слышал про него от Чжу Юйчэня. В те времена тот еще не был крупным чиновником, а, так же как и знакомый земляк Ли Аньбана, работал секретарем у одного важного руководителя. Чжу Юйчэнь еще тогда говорил, что надо им с Ли Аньбаном как-нибудь поехать в Пекин, чтобы однокашник сводил их в правительственную резиденцию Чжуннаньхай[13]. А еще он упоминал, что они не только вместе учились четыре года, но еще и занимали одну двухъярусную кровать в комнате общежития. Правду говорят, что в жизни всякое случается, вот и Ли Аньбан никак не ожидал, что его судьба окажется в руках одногруппника Чжу Юйчэня. Именно потому, что этот человек был однокашником Чжу Юйчэня, Чжу Юйчэнь вдруг снова стал играть для Ли Аньбана важную роль. Ли Аньбан уже давно списал Чжу Юйчэня со счетов и никак не ожидал, что тот, благодаря своим связям, вдруг снова воскреснет. Было бы прекрасно, если бы Чжу Юйчэнь вообще не вмешивался в дело выдвижения кандидата на должность губернатора провинции, тогда бы они продолжали жить каждый своей жизнью. Но теперь продвижение Ли Аньбана зависело от результатов поездки эксперт ной группы ЦК. Но это было только первым этапом: даже если проверка пройдет успешно, совсем не обязательно, что Ли Аньбан станет губернатором, возможно, ЦК решит по-другому. Но если Ли Аньбан не пройдет проверку, то у него в принципе исчезнет возможность попасть в список обсуждаемых кандидатур. Письменный и устный отчеты экспертной группы будет делать именно одногруппник Чжу Юйчэня. Если он приедет к ним в провинцию, то неужели не встретится с Чжу Юйчэнем? По слухам, прошлогоднее повышение Чжу Юйчэня с должности секретаря горкома до зампредседателя Собрания народных представителей не обошлось без содействия его однокашника. И пусть эта должность была номинальной и на деле означала списание со службы, с другой стороны, девяносто пять процентов городских чиновников, достигнув пенсионного возраста, не выходили и на этот уровень, зависая в должности начальника или замначальника одного из комитетов Собрания народных представителей или Народного политического консультативного совета провинциального уровня, а то и вовсе сразу уходили на пенсию. Если Чжу Юйчэнь встретится со своим одногруппником, разве тот не станет расспрашивать его про Ли Аньбана, которого ему предстояло проверить? А поскольку Ли Аньбан и Чжу Юйчэнь теперь были заклятыми врагами и враждовали уже восемнадцать лет, вряд ли Чжу Юйчэнь мог рассказать о Ли Аньбане что-нибудь хорошее. И ладно, если бы он просто не рассказывал ничего хорошего, но вот удержится ли он от того, чтобы не рассказать что-нибудь плохое? А если он начнет рассказывать плохое, то как далеко он сможет зайти? В свое время, чтобы получить пост первого заместителя мэра города, Чжу Юйчэнь возвел на Ли Аньбана злостный поклеп и обвинил в получении взятки на сумму два миллиона юаней, явно желая, чтобы того упекли за решетку. Сейчас, когда речь шла о должности губернатора, Чжу Юйчэню будет не слабо назвать цифру и в двадцать миллионов, чтобы Ли Аньбану дали пожизненное. Поскольку служебная карьера Чжу Юйчэня себя уже изжила и его должность не более чем побрякушка, он, понимая безнадежность своего положения, совершенно распустился, и бояться ему теперь, по сравнению с временами восемнадцатилетней давности, было уже нечего. Пока Ли Аньбан не был кандидатом в губернаторы, у него не было и этой головной боли, но едва он им стал, как превратился в попавшую в глиняный чан черепаху, иначе говоря, угодил в ловушку. Еще больше его угнетало, что о своих печалях ему некому было рассказать. Усвоив урок, который восемнадцать лет назад преподнес ему Чжу Юйчэнь, в последующие восемнадцать лет Ли Аньбан больше не заводил близких друзей. Он терзался сомнениями, как поступить. После звонка из Пекина Ли Аньбан целую ночь провел без сна, но ничего определенного так и не придумал. На следующее утро, вместо того чтобы отправиться на совещание в департамент охраны окружающей среды, он попросил своего водителя отвезти его за город к горе Жуфэншань. Гора Жуфэншань находилась в двадцати ли к юго-востоку от города, по форме она напоминала женскую грудь, что и отразилось в ее названии[14]. Из всех гор, которые окружали город, Жуфэншань была самой высокой. Однако вершина ее была плоской, и, стоя на ней, можно было обозревать весь город. С такой высоты огромный город походил на макет или детский рисунок. Как говорится: «Я на вершину взойду и увижу тогда, как горы другие малы…»[15]. С тех пор как Ли Аньбан перебрался работать в административный центр провинции, всякий раз, когда он сталкивался со сложной проблемой, он любил в одиночестве забираться на вершину этой горы, чтобы сменить обстановку и поразмышлять над проблемой с другой точки зрения. Однако нынешняя проблема была особенной, над ней было бесполезно размышлять, да и другой точки зрения на ее счет не существовало. Если Ли Аньбан собирался продвигаться по служебной лестнице и заступать на пост губернатора, то у него не было возможности скрыться от экспертной группы ЦК, а значит, он не мог скрыться и от бывшего одногруппника Чжу Юйчэня.