XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера - Инга Максимовская

идиотского вида, схватившись за руки замерли прямо перед дымящимся капотом джипа, открыв рты в беззвучном крике. Мне вдруг вспомнились Трус, Балбес и Бывалый из всем известного фильма. Толстуха в центре рвалась сбежать, но ее крепко держали товарки. Я истерично захохотал, понимая, что чертовым дурам конец. Меня бросило вперед, приложило грудью об руль. С хлопком раскрылась подушка безопасности. Раздался легкий удар, женское тело взлетело и замерло на капоте. Я посмотрел на знакомую физиономию, и задергался, пытаясь выбраться из гребаного капкана. Это была Промсарделька, за которой мы с Мишаней безуспешно бегали вот уже несколько дней. А она променады устраивает, мать ее. А теперь развалилась на морде моей машины, как свадебная кукла, и рот округлила свой чертов буквой о. Резиновая Зина, блин.

– Валим, – заорала одна из придурочных баб, самая страшная, носатая. Сдернула замершую Зину с капота, так легко, словно она была воздушным шариком. – Зина, ноги.

– Я тебя найду все равно, – проорал я вслед прихрамывающей, но очень активной Пышке, задыхаясь от боли, в сдавленных ребрах. – Найду, и надеру толстый зад. Уж поверь, в этот раз точно надеру. Исполосую до крови. И папаше своему передай, что ему плохо будет.

– Какому папаше? Ты дурак? – Зина резко затормозила и по ее глазам я понял – она не лжет. Чертова девка и вправду не в курсе. Она просто пешка в игре хитрого монстра. Ну или очень хорошая актриса.

– Что ты его слушаешь? Он же, что тот змей-искуситель. Зубы тебе заговаривает, – дернула ее за руку вторая подружка. – Погнали, пока этот змий не выбрался.

– Помоги мне, – прохрипел я, борясь с наваливающейся темнотой. Дышать стало совсем нечем. – Нам надо поговорить.

– Не о чем, – вредно рявкнула носатая, – он тебя обманет. А потом еще и…

Дальше я не слышал, обвалился вперед, захрипел теряя связь с реальностью.

Глава 13

Зинаида

А я сошла с ума, ах какая досада. Не сбежала, ломая подошвы фейковых кроссовок, хотя очень хотелось. Дотронулась до лица, которое исказила болезненная гримаса, почувствовала пальцами колючесть щетины. Черт возьми, пусть бы он меня выпорол, как обещал. Содрал бы шкуру, да что угодно. Только пусть дышит.

– Надо подушку эту чертову проткнуть, – рявкнула над моим ухом Варькина, – чего замерла-то? Эй, Зина, парню дышать нечем. Есть чего у тебя острое?

– Из острого у нее сейчас весьма недвусмысленное желание, нарисованное на щекастой физиономии, – хмыкнула Лизка. – И психоз еще острый, судя по глазам.

– Он жив? – глупо прошептала я, пропустив мимо ушей высказывания Ухогорлоносихи. Холод не дышал, ну мне так показалось.

– Чего ему будет, кабану такому? – пропыхтела Катька, роясь в своей безразмерной торбе, в которой мог бы потеряться не один Индиана Джонс. – Нет у меня ножа, блин. Странно, всегда с собой ношу скальпель, а тут на тебе. О, есть кое-что лучше.

– Скальпель-то тебе зачем? – ошарашенно спросила Лизка.

Если бы я не смотрела на Холода, не сводя глаз с его бледнеющего лица, то наверное испугалась бы. Что-то получше скальпеля, в сумке Варькиной может быть только ядерная боеголовка с космическим зарядом. Но мне было некогда.

– Сейчас подожжем и спасем парнишу, – словно сквозь вату донесся до меня возбужденный шепот подруги. – Да не бзди, Лизон. Я сто раз так делала.

– Это-то и пугает, – вякнула Лизка.

Интересно, а губы у него твердые? Наверное, похожие на раскаленные камни. Его женщина, скорее всего, тает в ручищах этого варвара. Ну не может у такого как он не быть любовницы, или даже невесты.

– Зинка, ложись, – проорала Лизка и свалилась на землю, дернув меня вниз. – Варькина, овца.

Что-то грохнуло, и на меня посыпались мелкие камешки и песчинки, что наконец-то привело меня в чувства. Надо же, что это со мной? Стокгольмский синдром, не иначе. Чертов Холод подонок и абьюзер. Он совсем не миляга парень, и меня ненавидит. Я поднялась на ноги и огляделась. Интересно, что это рвануло? Взрыв был весьма ощутимым.

Катька стояла возле машины и была похожа на арапчонка. На ее закопченной физиономии наливался невероятной, просто космической, красоты фингал. Ее за грудки держал пришедший в себя аспид, не менее почерневший и вполне себе живой. Держал и активно встряхивал, от чего Катькина голова болталась из стороны в сторону, как на ниточке. Действо происходило в полной тишине. Вокруг собралась толпа зевак, но кто бы на них обращал внимания?

– Что это было? – проклацала я зубами.

– Очередная гениальная идея нашей Кулибинши, – зло сплюнула под ноги Ухогорлоносиха, – локальный взрыв петарды. Ножа-то не было, пришлось выходить из положения подручными средствами. А этот хряк неблагодарный, нет бы спасибо сказать за спасение. Привели же мы его в чувства, что еще нужно?

– Спасибо? – взревел Холод и посмотрел на меня так, что я чуть не свалилась снова на землю. – С тех пор, как я встретил тебя, чертова Промсарделька, я потерял свою спокойную жизнь. Да и просто жизнь. Я горел, взрывался, задыхался, тонул в джакузи. В меня стреляли, подкидывали мне дымовые шашки. А попал в аварию. И все из-за тебя, жабка. Сейчас я разберусь с этой диверсанткой, и доберусь до тебя. Клянусь, я тебя сожру.

– Но, ты же сейчас пришел в себя, – мой жалкий лепет потонул в диком зверином реве. – Мы тебя реанимировали значит.

– В себя приводят делая искусственное дыхание рот в рот, – рявкнул Холод, разжал пальцы, выпуская Варькину и начал надвигаться на меня, прожигая налитыми кровью глазищами. Народ вокруг заволновался и достал смартфоны. Катька свалилась на асфальт и активно работая своими конечностями поползла в толпу любопытствующих.

– Не подходи, – пропищала я, выставив вперед руку с зажатым в ней пластмассовы детским совочком розового цвета, которым собиралась раскапывать пальму.

– А то что? Перережешь мне глотку лопаткой? Или снова сразишь на повал трикотажным и панталонами? Что ты сделаешь, лягушонок? – он вдруг оказался так близко, что показалось, занял собой всю вселенную вокруг. Занял и выкачал из атмосферы весь кислород. Его рот оказался возле моего, и я почувствовала, что из меня выходят остатки воздуха. Он их высасывал, упиваясь своей властью как вампир. – Какого черта тебе от