XXXL. Как (не) влюбить(ся) в миллиардера - Инга Максимовская

– Ты считаешь?.. Это просто фантазии Веснухина, Миша. Кишка у них тонка против меня переть.

– Ну значит жив твой вражина. Очень похоже. И девка просто помогает своему папуле восстановить справедливость, – кривую улыбку на морде друга мне захотелось стереть кулаком. Черт, но это невозможно. Глазастая курносая пышка не может быть сукой. Только не это. Но если он прав?

– Уничтожу, – прорычал я, вставая с больничного кресла.

– Ну-ну, – прошептал Мишка, застегивая последнюю пуговицу на своем пальто.

– А ты куда это собрался? – отсканировал я взглядом одетого друга. – Вроде ж не отпускали врачи. Огнестрел все таки.

– Мы сегодня же уезжаем отсюда. Если я прав, то делать тут нам нечего больше.

– Я остаюсь, – рявкнул так, что сам вздрогнул. – Хрен я буду бежать. Да и полиция запретила нам с тобой покидать этот чертов Зажопинск, до выяснения всех обстоятельств. Я, Мишаня, почетный житель, так-то. Нельзя разочаровывать электорат. Зажжем, дружище? Устроим дискотЭку.

– Ты совсем поехал, – выдохнул мой почти брат, – Холод, я ведь знаю, зачем ты тут остаешься, и не понимаю этого. Зачем тебе эта толстая чума, в которой течет дурная кровь? Это сумасшествие. Ты не мести хочешь, ты хочешь адскую девку. Это не приведет к добру.

– Надо же, какой ты умный. Вот я и хочу понять, зачем мне эта проблема. И избавиться от нее, – прошептал я, заталкивая надежду на то, что Зина не при чем, так глубоко в душу, насколько возможно. Но я должен убедиться в том, что она сука. Мишка прав, сестренка стала большой проблемой. Моей головной болью, мигренью. И таблеток от этой болезни не придумали. Эту болячку можно удалить только хирургическим путем. Чем я и займусь. – Прочешите город, мне нужна чертова баба. И Миша, будь нежен с толстой курочкой. Я хочу сам снять с нее шкуру.

Сглотнул, пытаясь прогнать чертов голод, который испытываю при мысли о вредной сладкой булке. Мишка хмыкнул и молча пошел к выходу из палаты. Рана и вправду оказалась пустяковой. В этот раз.

Глава 12

– Ты идиот? – поинтересовалась Варькина, прикладывая ко лбу Полика пузырь со льдом. – А если бы тебя Тамара Пална колом ткнула? Повезло тебе, что Лизон в юности ядро метать училась. Если бы она тебя не сшибла гантелей, лежал бы ты сейчас на лавке в красивом костюме с ножкой от табуретки в пламенном моторе. Кстати, как ты умудрился так уделать смокинг? Я как его теперь верну?

– Если честно, вы когда орать начали, я ориентацию потерял, – проблеял бомж, пытаясь пригладить стоящие дыбом волосенки.

– Надеюсь только в пространстве? Или ты этот совершил, каминг аут, во? – ехидно хмыкнула моя мамуля, наглаживая обезумевшую от потрясений Чучмечку. – Котейку мне дурой чуть не сделал, аспид. Я-то думала демон приполз за этой вон, – показала она глазами на пупырчатую Катьку.

– Я не знаю, что вы имеете в виду, под этим чудесным словом. Как там его, кемпинг мау, надеюсь что-то милое и хорошее, – галантно ответил бомж, каким-то странным взглядом окинув мою родительницу. И она, вот уж чудо, зарделась аки майская роза. – Но кол в сердце из ваших рук…

– Так, хватит, – больше не в силах выдерживать этот дурдом, рявкнула я. – Прекратите превращать наш сумасшедший дом в бардак, умоляю. Говори что узнал, иначе не получишь денег.

– Да вы мне еще за вредность должны приплачивать, – взвился паразит, тут же растеряв куртуазность. – Я ж не знал, что вы камикадзе-смертницы. Эта дура ваша носатая, чтоб у нее уши отвалились. Какого черта ты мне в карман сунула, а? Лошадь страшная. Я же думал все, гайки Апполинарию Рюриковичу.

– А в глаз, – ощерилась Лизуня, сжала кулаки, и я поняла – бойни не избежать.

– Да она только об этом и мечтает. Ну, чтоб у нее уши отвалились, – хохотнула мама.

– Ты нашел пальму, лишенец? – переорала наш нестройный хор Варькина, похожая на болотную кикимору. – Или я тебе… Заткнулись все, дайте сказать нашему Аненербе.

– При чем тут Аненербе? Они были мистиками, оккультистами и вообще… – начала читать нотацию мамуля. Я привалилась к стене, потеряв связь с реальностью. Даже, глядящие с плакатов монстры уже казались мне милягами, в сравнении с родными и давно мне знакомыми гарпиями.

– Да какая разница кем эти фрицы поганые были? – фыркнула идиотка смертница. Мне даже жаль подругу стало немного. Сейчас ее мамуля уделает, растопчет и спляшет на костях.

– Это история, – взвыла мама, и полезла за колом.

– Трудно, знаешь ли, в черном дыму, валящем из-под твоего пальто, найти что-либо, – на своей волне пробубнил Полик, – и вообще. Вряд ли там что живое осталось. Да и по руинам лазить, так себе удовольствие. Тем более, валить надо было срочно. Не с руки мне с полицией якшаться. В бегах я теперь, девки. И все из-за вас. Вы мне не сотку торчите теперь. Я решил сделать пластику, и свалить из страны в Аргентину.

– Да ну, а почему именно в Аргентину? А не в Бразилию, например. Где много-много диких ооообЭзьян, – елейно поинтересовалась Лизка.

– Я сейчас начну убивать, – не в силах больше сдерживаться, рявкнула я так громко, что с потолка на голову Варькиной свалился зазевавшийся паук. Она схватилась за макушку, нащупала несчастное насекомое, открыла рот и заголосив как иерихонская труба, ломанулась не разбирая дороги, и снося на своем пути все, включая лежащего на диване Полика вместе с его ложем. Чучмечка взвилась и распушив хвост выстрелила вперед, закогтилась за спину Лизки. Подруга упала на пол, пытаясь избавиться от полосующей ее кожу животины. Мама полезла под стол. Правильно. При любом шухере лучше просто сныкаться. Я замерла на месте, затаила дыхание, наблюдая за шалманом, в который мои любимые подруги превращают все, до чего могут дотянуться. Хрюкнула, когда мне в лицо прилетел ботинок Полика, начала оседать на пол и вдруг на меня снизошло озарение.

– Пальма, черт. Пальму же обычно увозят на обработку раз в три месяца, – тихо прошептала я. Наступила звенящая тишина.

– И ты сейчас только вспомнила? – спросила