"...Миг между прошлым и будущим" - Александр Зацепин

– Там, – говорю, – знаменитый, а здесь меня никто не знает.

Я спросил его, не сделает ли он мне скидку. Там это обычное дело. А я, мол, буду приезжать сюда и покупать еще.

– Вы знаете, – говорит он, – я музыкант, сегодня первый день работаю здесь продавцом. Сейчас пойду и узнаю…

И пошел к директору. Вернувшись, меня порадовал:

– Мы сделаем вам скидку на двадцать процентов!

Через несколько дней я пришел в этот же магазин посмотреть портативную четырехканальную студию для записи. В это время туда зашла полноватая дама с сыном лет пятнадцати покупать синтезатор. Продавец подходит ко мне и говорит:

– Давайте я вас познакомлю?

И знакомит меня с этой дамой.

– Это, – говорит, – знаменитый композитор из Москвы! Он написал музыку почти к сотне фильмов.

– А я продюсер кино, – говорит дама. – Думаю, нам будет интересно встретиться еще.

Я посоветовал им, какой купить синтезатор, она дала мне свою визитную карточку и пообещала показать сценарий.

На следующий день я зашел в ее офис за сценарием. Прочитав, сказал, что мне это интересно и я готов сотрудничать.

– Приходите на ужин, – предложила она, – все обговорим.

Я взял с собой приятеля Джона, и мы поехали.

А жил я в то время у знакомой пианистки, очень милой женщины примерно моего возраста. Она недавно разошлась с мужем-миллионером, и он отдал ей этот дом с бассейном. В моем распоряжении была большая комната и зал, в котором стоял рояль, где я мог работать. За все это я платил триста пятьдесят долларов в месяц, да она меня еще и кормила.

Она дала мне огромную машину. Американцы называют ее обжорой, так как она ест много бензина, но бензин там дешевый. И я со своим приятелем Джоном поехал к продюсерше.

Лос-Анджелес – длинный город, почти сорок километров. Как большая деревня. Едешь, едешь и видишь в основном одноэтажные дома. Только в центре есть небоскребы. Но красоты большой нет, с Нью-Йорком не сравнишь.

Вот мы, наконец, доехали до нужной улицы, где должны повернуть направо. Смотрим – там полицейские, шлагбаум. Называем имя продюсерши и говорим, что едем к ней. И тут подходит она сама.

В Сан-Франциско

– Я вас жду, – говорит она. – Езжайте за мной!

Въехали на какую-то высокую скалу, там стоит огромный дом, который еще и уходит под землю, в скалу на несколько этажей. Там баскетбольная площадка, теннисный корт, огромная комната для сына, где стоит уже этот синтезатор, ударная установка… Оказывается, ее муж – миллионер.

Расположились мы в шикарной гостиной. Выяснилось, что она сопродюсер. И все решает как раз другой продюсер, он же – режиссер-постановщик. Договорились, что она позвонит в Нью-Йорк режиссеру фильма, и я с ним там встречусь.

Я привез ему кассету с музыкой из «Красной палатки», показал резюме.

– Я написал музыку к ста фильмам, – говорю. – Вот диски, отзывы прессы…

Вижу, режиссер на это никак не реагирует. Ему не терпелось о чем-то спросить. Оказалось, его волновал лишь один вопрос: как я познакомился с продюсершей? Если бы меня представил ей Шон Коннери и замолвил словечко, то было бы все в порядке, а так…

Я начал что-то лепетать, мол, у меня есть друг итальянец, а у нее муж – итальянец, мы как-то встретились… То-то и то-то… У режиссера интерес ко мне пропал. На этом все и закончилось, не начавшись.

Вот лишнее подтверждение тому, как сложно там попасть в «обойму». Хотя и у нас, в общем-то, – похожая ситуация.

Когда я работал с Дербеневым, мне присылали кучу стихов со всего Советского Союза. Может, я напишу песню?.. И кассеты с музыкой присылали: «Александр Сергеевич, скажите, пожалуйста, ваше мнение!» Мне бы пришлось бросить работу, чтобы ответить всем. Так же и там… Пишут – и никто не отвечает. Знакомятся обязательно через кого-то, с чьей-то подачи. А попасть с улицы к известному режиссеру или исполнителю – это безрассудно…

Когда я переехал в Москву, какое-то время еще продолжал писать музыку к фильмам, снятым на киностудиях Средней Азии. Потом пошел на «Мосфильм», в музыкальный отдел, показал им пленки с музыкой. Но, кроме короткометражных одночастевых фильмов, ничего там не получал. Один фильм – с Александром Жаровым. Была там какая-то заздравная, никому не нужная песня, она никуда дальше и не пошла. Вообще не знаю, для чего снимались эти одночастевки. Потом Андрей Смирнов («Белорусский вокзал») и Борис Яшин, тоже известный режиссер, делали трехчастевый фильм «Эй, кто-нибудь!». Они еще совсем молодые были. Я им писал музыку. Но где эта картина – не знаю.

Потом, наконец, повезло. Мне предложили фильм, где я написал песню «Костер на снегу». Ее пела Майя Кристалинская, в то время известная певица. Песня шла за кадром. Героиня то у одной березы постоит, то у другой, никто даже рта не открывал. А песня стала популярной, что довольно редко бывает, когда она идет за кадром.

Вот, например, написал Василий Соловьев-Седой «Подмосковные вечера». Прекрасная песня! Сначала ее записали в фильме, и была она за кадром. Исполняла ее певица. Фильм прошел. Минул год, и никто ее не знал. А как-то Соловьев-Седой позвонил Кнушевицкому. Он, кстати, тоже любил выпить, и они вместе порой выпивали очень крепко. Бывали случаи, когда Соловьев-Седой стучал в окно к себе домой… на третьем этаже. Жена подходила к окну и в ужасе восклицала:

– Вася, ты что? Ты же упадешь!..

А он нанимал пожарную машину, поднимался по лестнице и стучал в окно, прижав нос к стеклу. Такой был заядлый шутник.

Короче, позвонил он Кнушевицкому и насвистел эту песню по телефону. Кнушевицкий сделал прекрасную аранжировку, Володя Трошин спел, и песня стала популярной. А так бы погибли «Подмосковные вечера»…

Ведь что такое хит? Это когда у каждого компонента песни (стихи, музыка, аранжировка, запись и, конечно, вокал) есть виртуальный «крючок», который и цепляет слушателя. И ему хочется еще и еще раз слушать эту песню.

…Вот Майя Кристалинская мне нравилась. У нас даже чуть было не начался роман. Она жила в районе трех вокзалов в какой-то маленькой квартирке, была не замужем. Из бедной семьи. Она спела «Костер на снегу» так красиво и меня это так тронуло, что появилось какое-то нежное чувство к ней… Но потом – беготня, работа… Да и вообще для меня романы – вещь нехарактерная, я был счастлив дома. Поэтому продолжения не последовало.

Параллельно я работал на «Союзмультфильме», много мультфильмов сделал. Познакомился с Альфредом Шнитке, он там тоже писал музыку. Замечательную!..

На студии документальных фильмов работал. Правда, музыку потом не слышно было. Идет дикторский текст, шумы, пароходы, что-то играет, а что – не ясно…