Две дамы и король - Ольга Играева

В книжном Регина походила между прилавками, полистала новые издания — все понарошку, все для вида и с внутренней дрожью. Думать она могла только об этом парне в куртке, который ждет ее то ли за ближайшим книжным шкафом, то ли под аркой на улице… Который может в любую секунду появиться прямо у нее перед носом, вырасти как из-под земли.

Собственно, в переулке у «Ремонта обуви» они нос к носу уже столкнулись. Она внезапно повернулась, пошла обратно, будто вспомнив, что надо заглянуть еще в «Ремонт обуви», и как бы случайно ткнулась в его плечо. Он извинился, улыбнувшись и придержав ее за локти, и пошел дальше. А Регина успела его разглядеть. Ничего устрашающего в его облике и выражении лица как будто не было, но устрашающей была сама ситуация и все обстоятельства, которые ей сопутствовали, — исчезновение Булыгина и смерть Киры, вчерашние похороны и тот же вопрос Занозина: «А не кажется ли вам в таком случае, что и вам что-то угрожает?»

Регина вышла из магазина, быстрым шагом двинулась по Тверской, засунув ладони под лямки своего красного рюкзачка, и пыталась сообразить, что же ей делать. Она была уже готова запаниковать, хотя из последних сил удерживала себя от этого. "Ладно, положим, он за тобой ходит — и что? — обращалась она к себе самой. — Он же тебя не обижает, никаких попыток к общению не предпринимает. В чем здесь криминал? С этим даже в милицию не пойдешь.

«Спасайте, меня кто-то преследует!» Пожалуй, еще подумают, что я ненормальная, и отправят на обследование. А с другой стороны, что же мне, ждать, когда он меня «обидит»? Тогда уже и в милицию некому будет бежать…" Мысли прыгали, лихорадочно проносясь в ее голове. Она очень боялась предстать в глупом свете, сама терпеть не могла склонных к бессмысленной панике дур и совсем не желала превращаться в одну из них. Сердце ее колотилось, обернуться она уже боялась. Она шла с гадким ощущением неприкрытой спины, будто ожидала выстрела. Представилось, что вот она обернется, а он — тут, вплотную за ней, смотрит в упор с издевкой и идет по пятам как ни в чем не бывало. А вдруг он попытается напасть?

А вдруг как с женой Губина? Отчасти Регина понимала, что у нее просто разыгралось воображение, — она, кстати, не ожидала от собственного воображения такой подлости. Очень хотелось сохранить самообладание.

Регина почти бегом дошла до Маяковки и, свернув к залу Чайковского, нырнула в кондитерскую. Она села за свободный столик, бросила рюкзак на соседний стул и перевела дух. Осторожно обернулась и по" смотрела на вход, затем не удержалась и пошарила — но тоже осторожно — глазами по пространству кондитерской, обследовала панораму, открывающуюся из окон, — ее преследователя нигде не было видно.

Регина вздохнула с облегчением, но не поверила, что кошмар закончен, — скорее всего, временная передышка, он просто остался ждать ее на улице. Она попыталась успокоиться. «Сначала успокоюсь, а затем решу, что делать дальше. Надо взять хотя бы чашку горячего чая». Она подумала, потом нервно потянулась к рюкзаку и вынула из внешнего кармашка мобильник.

Вадим Занозин уже выходил из управления — и зашел-то сегодня случайно, думал, что оставил у себя в кабинете книгу Фрейда. Приятель, который дал ее почитать, страшно переживал за книгу, звонил чуть ли не каждый день и пел по телефону — мол, издание антикварное, такого сейчас не найдешь. Он так достал Вадима своим Фрейдом, что Занозин решил вернуть ему раритет, даже не дочитав, но обнаружил, что не может его найти. Не иначе Карапетян взял без спросу. Вообще в этой конторе ничего не найдешь — все тащат из-под рук, причем не из корысти или злого умысла, а так, от разгильдяйства. Кто-то взял на минуту, а вернуть забыл или не посчитал важным. Своя чашка разбилась — возьмем стакан у соседей. Из кабинета Занозина регулярно пропадали ручки, ножи, зажигалки. «Колхоз», — вздохнул Вадим. Надо было придумывать, чем оправдываться перед владельцем Фрейда.

Занозин шел по мрачному, покрашенному в неопределенно-грязный цвет коридору и размышлял, почему во всех управлениях внутренних дел стены выкрашены в грязный цвет, вся обстановка тоскливая, мебель казенная и ни одной человеческой вещи, ни одной человеческой детали не найдешь. Чтобы пойманные преступники, попав сюда, сразу же впадали в тоску и понимали, что им светит в ближайшие годы, если они не станут сотрудничать со следствием? Ну хорошо, а каково им, сотрудникам-сыщикам, видеть эту безрадостную обстановку каждый день? Да нет, наверное, никто из хозяйственников не задумывается — красят, чем есть, мол, учреждение казенное, а милиционеры — не кисейные барышни и комфорт им ни к чему, а то разбалуются.

В мрачных размышлениях по поводу не найденного Фрейда Занозин уже собрался выйти на улицу, когда его перехватил дежурный у входа:

— Вадим! Тебя по телефону разыскивают!

— Кто еще там?

— Не знаю. Женщина…

Вадим подошел к телефону, не ожидая ничего хорошего. Наверное, жена или подруга какого-нибудь подозреваемого сейчас будет канючить, что «Вася не виноват, ну отпустите вы его, пожалуйста», а Вася сел на десять суток до предъявления обвинения и рад, что не видит физиономии своей благоверной и голоса ее скрипучего не слышит…

— Вадим? Это вы? Это Регина Никитина.

Вот это сюрприз. Приятный женский голос в субботу утром. Голос Регины Никитиной.

— Что случилось, Регина Евгеньевна?

— Вадим, не подумайте, что я сумасшедшая… Мне очень не хотелось вас беспокоить. Но мне страшно, мне надо с кем-то посоветоваться. Мне кажется, меня кто-то преследует. Вернее, я просто в этом уверена. Я не знаю, что делать.

— Где вы?

— Я сейчас в кондитерской в зале Чайковского.

Вадим задумался, опустив трубку телефона.

— Але! Але! Вадим!

Занозин снова заговорил:

— Сделаем так: сейчас полдвенадцатого. Ровно в двенадцать выходите из кондитерской, остановитесь на мгновение в дверях и оглядитесь. Я вас засеку. Вы где живете? Кажется, на Остоженке?

— Откуда вы знаете? Впрочем, неважно. Да, на Остоженке, рядом с «Кропоткинской».

— Идите домой пешком по Тверской, потом по бульварам. Идите спокойно, не оборачивайтесь, не пытайтесь искать меня глазами. Можете куда-нибудь зайти, если вам надо…

— Я зайду в Сбербанк — в тот, что рядом с Пушкинской площадью.

— Хорошо. Ваш муж сейчас дома?

— Нет. Он ушел на работу. Он иногда работает по субботам.

— Когда доберетесь до дома, никуда пока больше не ходите и ждите моего звонка. Да, и вот еще что: не доходя до станции метро «Кропоткинская», сойдите с бульвара вправо и идите к переходу там, где на углу булочная и напротив памятник Энгельсу. Вы поняли?

— Да.

Регина немного помолчала, потом заговорила снова:

— Вадим, спасибо вам. Я что-то растерялась. Я думала, вы мои слова всерьез не воспримете. А теперь у меня будто камень с души упал. А уж как вы начали командовать, я сразу почувствовала себя лучше (смешок).