Смерть под ее кожей - Стивен Спотсвуд

В этот раз осмотр занял больше времени, поскольку на теле много мест, куда можно воткнуть иглу. И Руби покрыла себя таким количеством чернил, что задача была невероятно трудной.

Мы могли пропустить пару проколов, но, закончив, обе были уверены, что если Руби и принимала наркотики, то нерегулярно.

Список вопросов к Фриде все рос. Она когда-нибудь видела, как Руби принимает дозу? Она нашла среди прочего иглу и выбросила ее? Кто еще в цирке употребляет наркотики?

Завершив поиски следов от уколов, мы надели на Руби платье, которое принес Большой Боб, — переливающееся, изумрудное, без рукавов и с высоким разрезом, демонстрирующим змею. Боб ничего не сказал о том, что кто-то займется ее волосами и макияжем. Мы решили, что это потому, что мужчины просто не думают о таких вещах, и сделали все сами.

Пока мисс П. расчесывала и закалывала волосы Руби, я с помощью своего ограниченного запаса «Макс Фактора» занялась ее лицом. С бледностью кожи ничего нельзя было поделать, но я хотя бы нанесла помаду на губы и немного теней на глаза в тон платью, которое она будет носить вечно.

Пока мы работали, мисс П. рассказала мне, что она узнала от Дока и Большого Боба.

Вот вкратце самое основное в произвольном порядке.

Поскольку в воскресенье цирк приехал очень поздно, Док встретился с племянницей только в понедельник вечером, когда она пришла на ферму на ужин. Около часа они болтали, потом Руби ушла обратно в цирк. Док не заметил ни намека на то, что ее что-то гнетет.

Если кто-то в городе и затаил давнюю обиду на его племянницу, Док об этом не знал.

Он подтвердил рассказ Руби о том, почему она вообще сбежала из Стоппарда.

— Она всегда была неугомонной, — сказал он мисс Пентикост. — А в Стоппарде негде было блистать.

Дело усугублялось тем, что ее родители обрели веру, но не сумели внушить ее дочери.

— Честно говоря, я удивлен, что она не уехала еще раньше, — сказал Док.

По словам Боба, за последние пару лет Руби отклонила три предложения от других цирков, которые пытались переманить ее. Представитель одного цирка оказался таким настойчивым, что его пришлось выпроводить. Это было два месяца и восемь городов назад.

Кстати, о неприятной настойчивости: на позднем шоу в Питтсбурге был парень, который пытался распускать руки. Его тоже вывели, хотя и менее вежливо. В процессе он споткнулся и упал так, что расквасил нос и сломал два пальца.

Вряд ли почитатель последовал за ней аж до Виргинии, но нельзя сбрасывать его со счетов.

Недли Джонсон, он же Великий Мистерио, видел Вэла в «Петле» непосредственно перед убийством. Он клялся Большому Бобу и шефу Уиддлу, что видел метателя ножей через открытый полог шатра за пять минут до того, как его помощница наткнулась на тело Руби.

— Он может солгать? — спросила меня мисс П.

— Он фокусник и лжет постоянно. В реальной жизни тоже.

— Стал бы он лгать, чтобы подставить мистера Калищенко? Не было ли у него причин желать зла самой мисс Доннер?

— Нет и нет, — ответила я. — Но я не видела никого из них почти четыре года. Многое могло измениться.

Мисс П. спросила у владельца цирка, были ли у кого-нибудь из труппы проблемы с законом. Стандартный вопрос при любом расследовании. У Большого Боба был нестандартный ответ:

— Ну, почти у всех.

Половину труппы привлекали за бродяжничество, непристойное поведение и еще вагон и маленькую тележку правонарушений. Мейв в юности отбыла полгода в тюрьме за подделку чеков. Боб и сам отсидел год за драку.

Даже у тихони Рэя была судимость. Я не могла в это поверить.

— Вообще-то он провел пять лет в Стейтвилльской тюрьме в Иллинойсе за нападение на полицейского, — сообщила мисс Пентикост. — Полиция хотела закрыть его магазин для животных за долги, и он ударил копа птичьей клеткой.

Ладно, в это я могла поверить.

Во всем этом я пыталась разобраться, наблюдая, как Сэм Ли и Кловер копают яму в земле, лопата за лопатой. Я помнила аксиому мисс П.: когда речь идет о понимании людей, все имеет значение. Но у нас был лишь скудный список мелочей, больше вопросов, чем ответов, и ничего, что помогло бы вытащить Вэла из тюрьмы. Именно туда мы и собирались после похорон. Я понимала, что мы не пробыли в городе и суток, но мне казалось, что это слишком долго, ведь мой наставник томился в заточении.

Я как раз думала, что скажу ему при встрече, когда на дороге появился грузовик из цирка. Я подошла к нему.

За рулем сидел Поли, а Большой Боб — сзади, прислонившись к чему-то большому, накрытому брезентом. Оба были в майках и грязных джинсах.

— Эй, ребята, вам не одолжить галстуки? Думаю, у моего босса найдется пара запасных.

— Мы вернемся и переоденемся, — сказал Поли, выпрыгивая из машины. — К тому же у меня слишком толстая шея. Приходится шить галстуки на заказ.

Боб сдернул брезент.

Назвать этот предмет гробом было бы несправедливо. Конечно, это был сосновый ящик стандартных размеров. Но каждый его дюйм был раскрашен яркими красками — цветы и змеи, звезды и русалки. Все, что Руби запечатлела на своей коже, и даже больше.

Я посмотрела на Поли, который, кроме того, что присматривал за Кунсткамерой, был по совместительству художником-декоратором. Он был автором разрисованной арки у входа на «Аллею диковин».

— Твоя работа?

— Рисовал я, — ответил он. — А мастерили мы вместе.

Я крепко обняла клоуна.

— Превосходная работа.

— Ой, хватит меня лапать, Паркер. Ты по возрасту мне в сестры годишься.

Я отпустила его и помогла втащить ящик на террасу. Потом провела их в спальню Руби и проследила за тем, как они бережно вынесли тело из дома и опустили на разукрашенное ложе.

Поли пошел за крышкой, но Большой Боб его остановил.

— Не сейчас, — сказал он. — Дурная примета.

Поли не стал спорить, и они вдвоем поехали на грузовике обратно в цирк переодеваться. Руби осталась лежать на террасе в открытом гробу, как разодетая Белоснежка. В ожидании конца сказки, который все никак не настанет.

Я пошла наверх переодеться. Мисс Пентикост проснулась и надела черный костюм-двойку с контрастным белым галстуком. Я помогла ей заколоть прическу длинной серебряной шпилькой.

Она выглядела впечатляюще. Как будто пришла сама смерть, по пути обменяв косу на трость с серебряным набалдашником.

Я предпочла наряд попроще. У меня было всего одно черное платье — простое, слегка расклешенное, без рукавов и чуть ниже колена. Скромное, но не