Осколки магии - Роуз Сноу

Блейк фыркнул, и глаза его весело сверкнули.

– Вы бы зашли так далеко, мисс Мэнсфилд?

– Конечно. И гораздо дальше, мистер Бофорт.

– Но это не пирожки Бетти, – заметил Блейк, когда я поставила на журнальный столик перед ним две тарелки.

– Верно подмечено. Это тирольская лапша, – пояснила я и подала ему вилку. – Это была моя любимая еда, когда мы отдыхали в Австрии. Почему-то мне захотелось приготовить самой. – Я положила салфетки на журнальный столик рядом со стаканами сока. Уголком глаза я видела, как Блейк смотрит на меня. – Что случилось? Разве девушка никогда не готовила для тебя?

– Нет. Ты первая, – он произносил слова подчеркнуто медленно, словно придавал им особое значение. Наши взгляды встретились, и вдруг в моем животе словно вспыхнул маленький фейерверк, который достал своими искрами до самого сердца.

Я моргнула, и по его лицу поползла улыбка. Видимо, он вполне осознавал свое воздействие на меня, в результате чего у меня на лице вспыхнул румянец.

– Нам лучше есть сейчас, пока не остыло.

– Но прежде я должен задать тебе еще один вопрос, – сказал он, и его серьезный тон смутил меня еще больше.

– Ладно. Что ты хочешь знать? – Сам собой, мой взгляд скользнул к губам Блейка. Даже не прикасаясь к ним, я знала, насколько они мягкие на ощупь, потому что до сих пор точно помнила, каково это – целоваться с Блейком. Все было совсем не так, как с Джаспером или любым другим парнем. Несмотря на то, что Блейк воздвиг вокруг себя высокие стены и доводил меня до белого каления своим хладнокровным видом, он не мог скрыть своей страсти, по крайней мере, в своих поцелуях. Они были настолько яркими, что искра их огня все еще светилась во мне.

Блейк наклонился ко мне, и я надеялась, что он преодолеет оставшееся расстояние между нами.

– Это очень важный вопрос, и ты должна пообещать мне честно ответить на него.

Я молча кивнула. Мои чувства были сосредоточены только на Блейке, кроме него, я больше ничего не воспринимала. Буря, бушующая снаружи, отошла на второй план так же, как и дымящаяся лапша, которая стояла перед нами на столе.

Глаза Блейка сузились.

– Могу я есть твою лапшу, – то, как он произнес это слово, звучало немного забавно, – действительно без опасений? Или ты все-таки что-то подмешала? Таблетки или другие лекарства?

На меня обрушилась волна разочарования, которая, как холодный душ, избавила меня от моих спутавшихся романтических мыслей. Мой разум снова работал и мог только мягко улыбаться моим нелепым фантазиям.

Блейк целовал меня дважды: один раз в старой пещере контрабандистов и один раз за занавеской, перед тем, как появился лорд Масгрейв. Однако в обоих случаях он, по правде говоря, преследовал другие цели: в первый раз он хотел защитить меня от холода, а во второй – скрыть от своего своеобразного дяди.

«Ты такая наивная, Джун, если думаешь, что он хочет от тебя большего», – раздался голос в моей голове. – «С Грейс он встречался у нее дома, а с тобой сейчас сидит здесь только потому, что больше никуда не может пойти. Чтобы Блейк проводил время с тобой, он должен вывихнуть хотя бы одну ногу, пойми, наконец».

Я выпрямила спину и заметила, что огонь в камине уже погас. Об этом я позабочусь позже.

– Можешь спокойно есть лапшу, – сказала я.

Блейк выглядел несколько скептически, но мне было все равно. Я просто хотела вести себя нормально в его присутствии, а не предаваться каким-то нелепым фантазиям. Мы оба попробовали лапшу. После того как Блейк проглотил, его лицо посветлело.

– Она великолепна на вкус.

Я очень обрадовалась его комплименту, хотя кухня теперь выглядела как поле боя. Поскольку мне не сразу удалось найти все необходимое, то пришлось импровизировать, что привело к тому, что я перевернула кастрюлю с лапшой. Кроме того, во время короткой борьбы с плитой у меня пригорела первая кастрюля, а с белых навесных шкафов с эмалированными ручками стекало несколько капель жира.

– Теперь я тем более жалею, что твой отец не общался с нами, – пробормотал Блейк, убирая пустую тарелку.

– Ты общался с нашим дедом? – спросила я, пытаясь получше узнать старого патриарха.

– Я не так много встречался с ним. Из-за своей болезни он большую часть времени проводил в своей комнате, командуя людьми оттуда. Тогда я пытался обходить его стороной, потому что он был громким и вспыльчивым. – Блейк откинулся на спинку дивана, и я забрала у него тарелку, чтобы поставить ее на журнальный столик. – Альцгеймер – не самая прекрасная болезнь, а потом у него был инсульт.

– Мой отец считал, что дед страдал не болезнью Альцгеймера, а шизофренией.

Блейк задумчиво кивнул.

– Вполне возможно. Иногда он ругал Престона и меня. Маме это всегда было неприятно.

Мой взгляд скользнул к бюсту тети Катарины, и мне подумалось о шахматной партии с дядей Эдгаром, в которой я использовала свой дар. Две версии тети Катарины, которые я видела, были невероятно разными. Было ли ее поведение связано со смертью ее первой большой любви?

– Часто ли твоя мать грустила? – спросила я.

Лицо Блейка снова стало замкнутым.

– Почему ты спрашиваешь? – его недружелюбный тон чуть не заставил меня отступить.

– Я… прости, я не хотела спрашивать что-то личное. – Я поставила свою тарелку на маленький журнальный столик перед нами и почувствовала себя бесконечно глупо, что все-таки спросила Блейка о его погибшей матери.

Он покачал головой.

– Прости. Я не хотел тебя… – он искал нужные слова. – Моя мама была доброй, но иногда… иногда над ней нависала тень.

– Почему? Что с ней было? – осторожно спросила я.

– У нее была депрессия. Не все время, но иногда. – Блейк сглотнул. – Обычно моя мама была довольно откровенна, но, когда наступала депрессия, она замыкалась в себе и становилась самым одиноким человеком в мире.

– Мне жаль, – сказала я. Несмотря на то, что меня интересовали обстоятельства смерти тети Катарины, я не хотела причинять Блейку боль своими расспросами.

– Мне тоже, – с легкой улыбкой сказал он.

Вдруг передо мной сидел уже не тот крепкий парень, который спас меня из воды и бросил вызов стихии, а маленький мальчик, который скучал по своей матери. У которого жизнь уже отняла двух женщин, так много значащих для него.

Повинуясь импульсу, я коснулась руки Блейка, желая как-то облегчить его горе.

– Джун, не делай этого, – тихо вздохнул он и посмотрел на меня, прежде чем поднести мою руку к своим губам. От простого прикосновения по всему моему телу пронеслось покалывающее электричество. Хотя мой разум кричал мне ничего себе не воображать, я не слушала его, а смотрела на Блейка, в глубоких синих глазах которого хотелось утонуть.