Мистика – сестра криминалистики - Марина Серова

Женщина присела на краешек стула и, нагнувшись к Масловой, стала шептать:

— Дух неприкаянный бродит по дому, дух неуспокоившийся, сторожит сокровища. А ваша матушка вас защищает — ее Господь избрал, Господь уготовал ей поприще трудное. — Пелагея трижды перекрестилась. — Сегодня воскресенье, день Господень, вражины не больно ходят по земле. Давайте покрутим тарелочку, поспрашиваем вашу матушку, что она видела, что знает? А?

Пелагея нагнулась к самому лицу Анны Андреевны. Та слегка отстранилась.

— Странно слышать такие слова от церковного человека, — проговорила она. — Вы ведь человек церковный?

— Да, я верую. Но есть на свете вещи, о которых Церковь Божия молчит. Об этом я и пришла поговорить с тобой.

Пелагея перешла на «ты», справедливо считая, что такое обращение больше располагает собеседницу. Анна Андреевна в растерянности пошарила рукой по столу, взяла чайную ложку, снова положила ее на место, потом отхлебнула кофе и наконец решилась.

— Давай, — сказала она. — Приходи вечером к ужину. Я буду ждать.

— И пусть домашние все соберутся, — сказала странная богомолка, — все, кто есть в доме. Я беру недорого, — добавила она, — а польза тебе будет великая.

Пелагея встала и собралась уходить.

— Что ж ты и кофе не пила? — спросила ее Маслова.

— Успеется, — ответила гостья. — Я не хлеб пришла есть — я матушку твою дома помяну. А тебе помогу узнать об опасности, которая тебя подстерегает.

После этих слов она резко повернулась и вышла из столовой.

Маслова сидела как пришибленная. Разговор с Пелагеей Григорьевной окончательно выбил ее из колеи.

— Кто она такая? — Анна Андреевна посмотрела на меня.

Я пожала плечами:

— Впервые вижу эту женщину.

— Тогда кто ее привел?

Все переглянулись в недоумении.

— Это, наверное, Зина! — раздался вдруг голос Владика. Мальчишка высунулся из-за двери, оглядывая нас всех исподлобья. — Она вчера ходила куда-то за грушами и пришла какая-то странная. Моет эти груши, а сама что-то шепчет…

— Зина! — крикнула Анна Андреевна.

Запыхавшаяся Зина появилась в столовой.

— Это ты привела Пелагею к нам? — строго спросила Маслова.

Зина пробормотала что-то невнятное.

— Я не спрашиваю тебя, куда ты ходила. — Хозяйка, в отличие от меня, поняла, что говорила ее домработница. — Я спрашиваю: это ты привела Пелагею к нам?

Побледневшая Зина неуверенно кивнула.

— И что теперь прикажешь нам делать? — Маслова развернулась всем телом в сторону домработницы и впилась в нее глазами. — Крутить тарелочку?

— Она ведунья, — внятно сказала Зина. — И может предсказывать будущее.

— А ты откуда знаешь? — не унималась хозяйка. — Она тебе сказала?

— Люди говорят.

— Какие еще люди?

— Я тоже слышал, что она предсказывает будущее, — подал голос забытый всеми Роман Андреевич. Взгляды присутствующих устремились на него. — Пелагея тарелки вертит, а потом рассказывает, что ожидает человека в течение года. Говорят, ее предсказания сбываются. — Он тоже встал из-за стола и собрался уходить. — Спасибо за хлеб-соль, Анна Андреевна!

— На здоровье, — машинально ответила Маслова. Ее голова была занята другими проблемами. — Приходите завтра к двенадцати. И на поминки оставайтесь.

— Благодарю! — Роман Андреевич наклонил голову и направился к выходу.

Я встала, чтобы проводить его и сказать пару ласковых на прощание, но он выставил руку вперед и предупредил мои действия:

— Не нужно меня провожать, Женя, я сам!

Гости ушли. Сергей тоже как-то незаметно испарился. Владик опять спрятался в своем логове. И только Анна Андреевна в растерянности продолжала сидеть за столом, крутя бахрому скатерти.

— Женя, как ты думаешь, стоит пускать Пелагею в дом?

Я пожала плечами.

— В сеансы спиритизма я не верю. По-моему, она просто хочет развести вас на деньги. Может быть, даже выведывает, что тут можно украсть, — таких домов, как ваш, в округе больше нет, так что вы тут наиболее состоятельные дачники.

Но Маслова, в отличие от меня, во всякую чертовщину верила и потому колебалась.

— Красть тут у нас особо нечего, — задумчиво сказала она. — Своего мы пока сюда ничего не завезли, кроме белья и посуды. Если она найдет, чем здесь поживиться — я только удивлюсь. А нам ведь она ничего плохого не сделает?

Я снова пожала плечами.

— Как телохранитель я вам личную безопасность обеспечу. А в качестве финансового консультанта вы меня не нанимали. Ваши деньги — ваше право ими распоряжаться.

— Спасибо, Женя, — сказала Анна Андреевна и наконец встала из-за стола. — Зина, убери тут…

* * *

В коридоре послышался шум. Похоже, это топал Владик, а сзади его подгоняла мать:

— Я сказала хватит — значит хватит! Мы сюда отдыхать приехали, в том числе и от твоего дурацкого компьютера. В городе насидишься еще, иди проветрись!

— На улице жара, купаться ты меня не пускаешь, — сердился Владик. — Я что, просто так должен слоняться туда-сюда? Тогда я рыбу пойду ловить, червяки еще с вечера приготовлены… Где наша лодка?

— Ты один ее не дотащишь! А если ты в ней перевернешься? Пусть тогда Сергей с тобой идет.

Маслова поднялась наверх и стукнула в комнату Сергея:

— Сережа, сходи с Владиком на рыбалку! Поможешь ему лодку донести.

Сергей что-то пробубнил в ответ. Вряд ли ему в такую жару хотелось тащить через весь поселок что-то тяжелое. Вообще за все время пребывания на даче я не заметила в нем тяги хоть к какой-нибудь работе. Когда Анна Андреевна решила прополоть грядку с настурциями, Сергей потихоньку ушел в дом и очень долго не показывался во дворе.

Мне стало любопытно, чем все это закончится, и я вышла из своей комнаты.

— Женя, может, ты со мной сходишь? — бросился ко мне Владик.

Интересные дела! Если я соглашусь, это мне, значит, лодку на своем горбу переть? А какая она у них? Ладно еще, если резиновая, надувная. А если деревянная? Впрочем, куда деваться? Хоть я и не носильщик, но охранять ребенка на реке — моя прямая обязанность. А в носильщики все равно Сергея возьму — не отвертится!

— Схожу, так и быть. А что за лодка у тебя?

— Надувная, с моторчиком. Она такая классная! Я тебя на ней покатаю, а потом будем ловить рыбу. Червей я еще вчера накопал — вон там, под яблоней. Они хорошие, жирные, рыба таких любит.

Дальше мне пришлось выслушать и про червяков, и про привычки рыбы, и про лодку с мотором-журчалкой, и про то, как вкусна свежепойманная рыба, если ее как следует прожарить на сковороде. Пока мальчишка рассказывал мне все это, у него разгорелись глаза; утреннюю мрачность как рукой сняло. Чувствовалось, что в этих разговорах о рыбалке он старается отвлечься от тяжелых мыслей, забыть о том страшном, что обрушилось на него сегодня и что еще предстоит пережить завтра.