Москва. Квартирная симфония - Оксана Евгеньевна Даровская

«Да-а-а, Федот Васильевич Сычков принял исключительно мажорную сторону революции», – думается мне.

– Сычкова я передам в дар Алексею в его новую квартиру, в память об отце! – заключает Майя Георгиевна.

– Обе?! – не выдерживает Володя.

– Да! Обе! И не смей, Владимир, завидовать! Алчность никого до добра не доводила! У тебя от отца полон дом фамильного столового серебра, забыл?! Мой покойный муж, деточка (в мою сторону), необыкновенно ценил настоящую русскую живопись, без этих жутких растлителей людских вкусов и умов, Ротковичей-Малевичей[13].

Занавес опускается.

С Севой я поговорила сразу по возвращении в офис.

– Послушай, Сева, не ставь экономические опыты над всеми подряд клиентами. Иначе рискуешь потерять все. Найди Аникеевым приличные варианты.

– Да их вообще нет, подходящих ей свободных двушек! У нее требования как у английской королевы!

– Неправда. Есть нормальные свободные двушки по вменяемым ценам. По деньгам мы вполне проходим, комиссию свою отобьем и так.

– Какая, блин, разница старой горгоне, где доживать век с алкашом? У самой не Версаль! Я на благо фирмы стараюсь! – злится Сева.

«Врешь, жадный хрен, на свой карман ты стараешься, плевать тебе на фирму и на клиентов», – думаю я и тоже злюсь. Но вступать с ним в открытую конфронтацию момент неподходящий. Дала слабину, приняв на работу, – придется отыгрывать эту партию до конца.

– Сева, ты меня не слышишь. Еще один показ убитой квартиры, и Аникеевы соскочат. А у нас авансы приняты и за квартиру, и за комнату. Возьми себя в руки, не борзей.

Судя по отсутствию дальнейших жалоб на экскременты мышей и текущие унитазы, белобрысый черт сменил тактику.

* * *

И вот документы по комнате собраны. Семье Аникеевых даны последние ЦУ. Майя Георгиевна готовит на Ленинском проспекте временное спальное прибежище для Юры. Алексей с Люсей, как самые заинтересованные в разъезде лица, на низком старте. Покупатели, отец с сыном, экономя каждую копейку, не готовы оплачивать банковскую ячейку, доверяют средства нашему сейфу. Закладываем их деньги в сейф под расписку с печатью. У отца единственная наиважнейшая просьба – провести сделку через нотариуса. В этом отец абсолютно прав. Инициативу по нотариальному оформлению договора берет на себя Сева. Он знаком с нотариусом рядом с метро «Добрынинская», поет ему дифирамбы и настаивает на его услугах. Я соглашаюсь. Месторасположение нотариальной конторы удобно всем. Подлинники правоустанавливающих документов Сева отвозит нотариусу. Нас записывают на 10:30 следующего дня. Встреча сторон назначена в метро на 10:00.

В 9:55 добропорядочные отец и сын переминаются с ноги на ногу в центре платформы на «Добрынинской». У обоих идеально отглажены стрелки на брюках, из-под курток выглядывают белоснежные воротнички рубашек – надели самое лучшее. Приветствуем друг друга, ждем остальных. Следующим поездом приезжает переполненный энтузиазмом Сева, спешит рассказать анекдот: «Слушайте, слушайте, объявление «Из рук в руки» в разделе «Недвижимость»: “Хотите запомнить покупку квартиры на всю жизнь? К вашим услугам хромоногий риелтор-заика!”» И самозабвенно ржет.

В 10:03 к нам подходит запыхавшийся Алексей, кивает с подозрительно жалкой улыбкой:

– Оксана Евгеньевна, можно вас на минуточку? Только давайте отойдем.

Отхожу с ним.

– Слушаю, Леша.

– Не знаю, как сказать… – мнется Алексей. – Мы с Люсей его в машине привезли.

– Ну и? – у меня начинает неприятно покалывать в солнечном сплетении.

– Люся в машине осталась, а его я сюда спустил, на всякий случай, вам показать…

– Что значит «показать»? Пьяный? С утра?!

– Да, – заливается краской Алексей, – на лавку пристроил… еле прошли… на его совесть понадеялись, а он всех подвел.

– Какая совесть, Алексей?! Вы клялись проконтролировать ситуацию! Это кому нужно в первую очередь?

– Я все понимаю… все понимаю, – бормочет Леша, – мы же работаем с Люсей, а вечером в автосервис пришлось, кровь из носа, тормозные колодки полетели, не успели его на Ленинский забрать… мама сильно ругалась. Ночью не поехали, думали, сегодня пораньше, а он… И еще, неудобно… Говорил ему перед турникетами: «Терпи, брат». А он: «Я уже́, я уже́».

– Что – уже? – холодеет мое нутро.

– На входе обмочился.

Лексику Севы, не выдержавшего, подскочившего к нам на слове «обмочился», опускаю. Возвращаюсь к застывшим соляными столпами покупателям, наблюдавшим нашу дискуссию с расстояния, делаю умиротворенное лицо, нежно беру их под руки, веду к ближайшей лавке:

– Юрий немного опаздывает, только не волнуйтесь. Присядьте пока вот сюда.

Отец с сыном обескуражено присаживаются на край лавки. Они готовы ждать. В моей душе теплится дурацкая надежда, что Юрий обмочился слегка, а Леша сгустил краски со страху.

Возвращаюсь к Леше и яростно жестикулирующему перед его носом Севе.

– Сева, это бессмысленно, – дергаю того за рукав. – Веди нас к Юрию, Алексей.

Алексей понуро ведет нас с Севой к лавке в начале платформы. По приближении моя надежда разбивается о мраморный пол. Широкой амплитудой Юрий кренится в разные стороны, заняв собой центр лавки. Глаза прикрыты, светло-голубые джинсы (других в наступившем декабре не нашлось) зияют темными пятнами до колен. С краю лавки примостилась случайная старушка в толстых линзах, опрокинула лицо в истлевший ридикюль, что-то ищет. Кроличья менингитка с лысыми островками и грязной резинкой под подбородком потряхивается в такт Юриным амплитудам. Потоки пассажиров брезгливо огибают причудливую пару. Внезапно Юрий выплывает из дремы, отбрасывает тело назад, ударяясь затылком о мрамор стены, заставляя старушку вынырнуть из ридикюля, замечает нас и бормочет: «Засада… в плен сдаваться…»

Сева идет пунцовыми пятнами, мечется по платформе:

– Все-е, трынде-ец! Сделку надо отменять, переносить, вот козел!

Я снова вцепляюсь в рукав Севы, отвожу его чуть в сторону от лавки:

– Сева, очнись! Переносить ничего нельзя. Юра уйдет в глухое пике и неизвестно когда оттуда выйдет. Отец с сыном испарятся, другого покупателя искать времени нет! У нас сроки горят. Нам доплата нужна, забыл?

Сева заводится еще больше:

– Вы что предлагаете?!

– Нотариусу своему звони, проси войти в положение. Сам настаивал на своем нотариусе, говорил, хорошо его знаешь. С покупателями объяснюсь, придумаю какую-нибудь версию.

– Да вы что?! – брызжет слюной Сева. – Этого обоссавшегося на порог нотариата не пустят! Я репутацию поганить не намерен! Я с нотариусом контакты налаживал два года! Нет!

Всем известно, что к нотариусам по сделкам с недвижимостью нужно записываться заранее и блюсти регламенты. Нотариусы, особенно в пределах Садового кольца, высоко чтут себя. Гордыня обуревает их. Но есть Елена Викторовна.

С Еленой Викторовной мы съели пуд соли. Она никогда не ютилась под общими крышами нотариальных контор; у нее персональный кабинет в Калмыковом переулке на «Сухаревской». Сколько договоров купли-продажи подписано у нее моими клиентами за минувшие годы! И ни один не расторгнут, никто из клиентов не выказал неудовольствия по прошествии времени. Когда в 95-м отменили обязательное нотариальное оформление сделок, бо́льшая часть продавцов и покупателей еще долгое время