Контракт стервы - Елена Дженкинз

Выскользнув из кабинета, она прислонилась спиной к двери, разминая вспотевшие ладони. Мама дорогая, вот это стресс… Нервов не напасешься на вранье. Щелк! От резкого звука Фрэнки подпрыгнула на месте: это отец заблокировал вход в свою демоническую пещеру. Уф.

Уварова вернулась в кабинет, надела белое пальто и побежала на парковку. Ей предстояло сегодня сжечь перед «Долом» свой любимый мотоцикл. Первая дорогая вещь, которую купила на собственные заработанные деньги. Иосиф и папа знали, как ужалить побольнее. Но Фрэнки осознала, что при достаточно сильной мотивации готова бороться за близких людей и любимые вещи. Впрочем, назвать Афелия вещью язык не поворачивался. Он был ей как питомец.

После урагана город еще не пришел в себя, но вода схлынула с улиц. У здания «Дола» оказалось на удивление тихо и безлюдно.

Сайгона Фрэнки заметила издали: он стоял, опираясь на свой байк, сложив руки на груди. Любит поиграть в мачо.

Фрэнки затормозила рядом с ним и спросила:

— Доставил?

— Да. Кусок металлолома, той же модели, что и твоя, только дешевая подделка.

— Отлично. Я тебя отблагодарю в январе.

— Для тебя, малышка, все, что угодно. А что ты собираешься делать с металлом?

— Поджечь.

Сайгон даже от своего байка отлепился.

— Ты? Сжечь? Не смеши меня, мать Франсуаза.

— Не веришь, не надо. Афелия заберу после Нового года. Не давай его никому, хорошо?

— Окей.

Сайгон свистнул приятеля, и тот укатил на родимом Ducati, предварительно затушив о бак сигарету и бросив окурок прямо хозяйке под ноги. Фрэнки поправила дутую сумку на плече и выпалила расстроенно, глядя, как увозят ее прекрасного Афелия:

— Мудак.

— Ты и новое слово выучила! Надо же. — Сайгон внимательно оглядел Фрэнки с головы до ног. — В гонках будешь участвовать?

— Еще не решила.

— До понедельника реши.

— Поняла.

Сайгон сорвался с места, а перед «Долом» остановилась фура, из которой выгрузили ржавую, дешевую подделку Ducati. Грузчики сработали быстро, убравшись в считанные минуты.

Фрэнки глубоко вдохнула и надела огромные темные очки. Достала из сумки двухлитровую канистру бензина, заправила бак в мотоцикле, облила остатками подготовленный асбест и с криком: «Всем покинуть территорию!» — отбежала, чиркнула зажигалкой и швырнула ту в байк, убедившись, что рядом не осталось людей.

Асбест утонул в пламени, поглотив байк… То есть как в пламени — еле-еле. Но ведь горит? Эту рухлядь заберут на свалку отсюда, так что дело сделано. Бум! Взрыв оказался мелкокалиберным и тихим; спешащие по делам люди на другой стороне улицы даже не останавливались поглазеть.

Было стыдно перед собой. Будущий эколог, посол доброй воли, а поджигательством занимается, коптит воздух. Кошмар. Позоря себя в мыслях, Фрэнки села в заранее вызванное такси и скрылась с места преступления, пока ее не настигла охрана. Уезжая, девушка заметила корреспондента ежедневной городской газеты, который примчался по ее зову.

Журналисту она соврала, что это вот байкосожжение — перформанс, представление-протест против «Дола». Еще и в газетах об этом напишут, убедив отца, что Фрэнки — его послушная девочка.

Таксист сделал круг и вернулся к зданию. Фрэнки вывернула пальто-хамелеона наизнанку, надела черной стороной, сняла очки, распустила волосы и посеменила в холл корпорации, которую презирала… Зато президента этого змеиного гнезда она презирать уже разучилась. Из сердца вверх к горлу волной поднялась щекочущая прохлада, блокируя дыхание, стоило подумать о Максиме. Весь день места себе не находила, мечтая быстрее оказаться рядом с ним. Даже смс-ку хотела отправить, но сдержалась.

— Добрый день, господин Езерский меня ждет, — сказала Фрэнки, подойдя к регистрационному столу.

— Как ваше имя?

— Светлана Селиванова, — соврала она. Так они договорились с Максимом.

— Проходите, только вы опоздали, у вас не более пяти минут.

Женщина строго оглядела Франсуазу высокомерным взглядом.

«Что, тоже о Егере мечтаешь?» — хотелось спросить у довольно-таки молодой и привлекательной сотрудницы, но Фрэнки только ухмыльнулась (она разработала фирменную ухмылку стервы за утро.)

— Шестнадцатый этаж, — недовольно процедила женщина, и Фрэнки направилась к лифту.

В приемной Максима история повторилась. Красивая секретарша, куча уточняющих вопросов и недобрый взгляд. К нему что, сюда девушки по вызову ходят и Франсуазу приняли за одну их них?!

— Что такое, Лана, душа моя? — раздался голос Максима из динамика, когда секретарша карандашом нажала кнопку на коммутаторе.

— К вам некая Селиванова.

— Ч-черт… Ладно, приму.

Ланочка, душа ненаглядная, тоже имела фирменную улыбку стервы, которую и показала сейчас. Мол, ты ему никто, он о тебе забыл.

Ничего себе, сотрудницы готовы Егеря защищать грудью, не иначе. Это, в общем-то, хорошо: значит, Максима ценят, раз подозрительных хищниц от него отгоняют. Здоровая атмосфера сплоченного коллектива!

Фрэнки закрыла за собой дверь и наконец увидела Максима. Картина предстала до того неповторимая, что девушка недоверчиво усмехнулась, открыв рот. Егерь стоял у массивного стола и впопыхах читал книгу, водрузив очки на нос. Вид у Езерского был… офигенный. Есть стереотипный образ сексуальной секретарши в очках, так вот Егерь предстал сексуальным, интеллектуальным боссом в очках. Глядя в книгу, он менял галстук. Дочитав до конца страницу, наконец силой оторвался от книги и театрально швырнул томик под стол.

— Привет. Какой галстук лучше? У нас экстренное совещание. Мать никак не перебесится. Собрала акционеров, они сюда идут. Так что я тебя поцелую и выставлю, не обижайся.

Он обнял Фрэнки и поцеловал ее в холодные щеки, а потом в губы, сначала легко, а затем глубже… Сбросил с ее плеч пальто, запустил руки под блузку, сжав обнаженную талию, и разочарованно выдохнул:

— Все. Время вышло… Так какой галстук?

У него на столе лежало три, и Фрэнки выбрала серый в золотую полоску, очень подходящий к его глазам. Она не могла не улыбнуться, поняв, что Максим не стал спрашивать совета у секретарши, а дождался гостью. Мелочь, но очень милая.

— Босс, стая гиен движется. Отступать поздно! — раздался торопливый заговорщический голос Ланочки из коммутатора, и Максим выругался: вспомнил, наверное, что нельзя показывать дочку Уварова на семейном совете.

Дверь уже открылась, но невидимый посетитель задержался, не отворяя ее до конца, и бросил шутку спутникам. Сколько их там? Акционеров, вроде бы, шесть, плюс Максим.

Как, оказывается, трудно остаться наедине с Егерем! Только второй день их тайного романа — и уже во второй раз попались!