Кто-то просит прощения - Вадим Юрьевич Панов

убийство и нужно отыскать и наказать виновного. Он не вернёт семье мужа, отца, брата, но сделает так, чтобы тот человек, который убил мужа, отца и брата, больше никогда и никому не причинил вред.

А в том, что рыбака убили, Вербин уже не сомневался. И чутьё, которое заставило его насторожиться на мысу, тут было ни при чём: сначала Егор написал, что глава Онгурёна согласился поговорить, а незадолго до того, как Феликс отправился спать, позвонил сам Дугар и сказал, что ехать в Онгурён не придётся – у него появилось важное дело в Хужире, и он приплывёт. Один. И Феликс должен быть один. И это означало, что их разговор и есть то самое важное дело.

А раз так, то завтра расследование сдвинется с мёртвой точки.

///

Так и получилось.

Явился Дугар в половине седьмого утра, ещё вечером объяснил, что летом дни дорогие, жаль на сон тратить, так что поспать Вербину не удалось. Встал в шесть, умылся, оделся и отправился на берег, где они договорились встретиться. Понаблюдал, как Дугар ведёт катер, помог пришвартоваться, пожал протянутую руку и предложил пройти в беседку. Туристы тоже ценили ясные летние дни, планировали на них поездки, поэтому на причале турбазы скоро станет слишком оживлённо для вдумчивого разговора. Дугар с предложением согласился, молча последовал за Вербиным, а усевшись на скамейку, улыбнулся:

– Я знал, что ты захочешь поговорить. Знал ещё до того, как Егор позвонил.

Феликс пристроился напротив и улыбнулся:

– Почему?

– По твоему взгляду.

– На мысу?

– Да.

– Что было не так с моим взглядом?

Однако Дугар не принял шутку, показав, что относится и будет относиться к их разговору предельно серьёзно.

– Ты – хороший охотник, ты сразу увидел след.

Вот так.

Не то чтобы собеседник Вербина огорошил, но услышать подобное в самом начале разговора было несколько странно.

– Разве Боташев не охотник? – поинтересовался в ответ Феликс.

– Охотники бывают разные, – ответил Дугар таким тоном, что простенькое замечание превратилось в непреложную истину. – Недалеко от моего посёлка есть отличное, очень удобное пастбище с хорошей травой. Тропа к нему идёт вдоль обрывистого берега. Без всяких, разумеется, ограждений. Коровы не дуры – они к обрыву не подходят, и долгое время всё было в порядке. Пока об этой дороге не узнал медведь.

– И напал на стадо?

– Напал, но не так, как ты думаешь. – Дугар едва заметно улыбнулся. – Медведь не стал бросаться на коров. Он притаился в кустах, а когда стадо оказалось рядом – выпрыгнул и так рявкнул, что пастух обделался, а коровы помчались быстрее самого быстрого скакуна.

– Сколько свалилось с обрыва? – Вербин мгновенно понял ход мыслей шустрого мишки: запаниковавшие коровы наверняка позабыли об осторожности.

– Две. Медведю надолго хватило. – Дугар помолчал, после чего спросил: – Медведь – хороший охотник?

– Умный.

– Но ленивый.

– Он нашёл способ не бегать.

– Вот и Боташев нашёл способ, – тут же ответил Дугар. – Он хороший охотник, но ленивый. Ему зверя видеть надо, а ты по следу пойдёшь. И даже не по следу, а по запаху следа. Ты пойдёшь и не остановишься.

Ну, может, и так…

Феликс никогда не называл таких, как Боташев, ленивыми охотниками, использовал другое определение, но понял, что имеет в виду собеседник, и оставил за ним право выражаться так, как тот посчитает нужным.

– Я вижу не след, а зверя, который его оставил.

– Ты видишь след даже после сильного снегопада, поэтому я пришёл к тебе. – Дугар посмотрел Феликсу в глаза. – Пришёл, чтобы сказать, что зверь, которого ты почуял… ты один почуял, один из всех, кто был на мысу… так вот, этот зверь опасный. Его история живёт не только здесь.

– Не здесь – это не на мысу? – уточнил Вербин, предположив, что собеседнику известно об убийствах в других местах, например, в Иркутске. Но ошибся.

– Не только в нашем мире, – ответил Дугар, глядя Феликсу прямо в глаза. – Его история вышла за пределы и поэтому зверь очень опасен. И очень силён.

Так.

Интересно.

В памяти всплыли рассказы Егора и Сергея, причём не только о мысе, но и других местах силы или же просто странных местах, в которых происходило нечто сверхъестественное. Долгие и обстоятельные рассказы, благодаря которым у него зародились подозрения насчёт естественности естественной смерти рыбака на мысе Рытом. Да, рассказы позволили ему почуять след. Но существовал важный нюанс: по мнению Феликса, эти рассказы могли обрамлять расследование, могли дать мотив преступнику, но ни в коем случае не могли оказаться внутри расследования. Убийство, если, конечно, речь шла о нём, совершил человек, и искать его нужно привычными оперативными методами. Причём в нашей реальности.

Однако выражать недоверие человеку, который ради этого разговора специально приехал на Ольхон, Вербин не собирался. Свидетелей надлежит выслушивать внимательно, оставляя эмоции при себе, а выводы – на потом. Поэтому, услышав о «другом мире», Феликс только кивнул и вежливо поинтересовался:

– Ты – шаман?

– Нет, я просто хочу тебе помочь. Ведь это правильно – помогать людям.

– Почему ты хочешь мне помочь? – неожиданно для самого себя, спросил Вербин.

А может, и не неожиданно, а потому что различил в голосе Дугара грусть.

Спросил, и услышал в ответ сочувственное:

– Егор сказал, ты хороший человек, только подранок сейчас. Тоскуешь и поэтому мечешься. Зацепило тебя крепко, и все боятся, что ты из ямы не выкарабкаешься. Но я вижу – выкарабкаешься, уже начал. И поэтому предупреждаю: здесь можно в другую яму свалиться, которую не человек выкопал.

– А кто?

Молчание.

– Дух?

– Ты пока не веришь… – протянул Дугар, отворачиваясь к Байкалу. – Но тебя не заставляют. Не хочешь верить – не верь, но держи в голове. Ты правильно себя ведёшь – с уважением, и это тоже держи в голове. Твоё уважение видят, и поэтому уважают тебя. И поэтому я тебе говорю: ты идёшь по следу, который оставил не простой человек.

– Я думаю, что на мысу Рытом совершено убийство, но пока не могу этого доказать, – медленно ответил Феликс. – Но я не верю, что убийство совершил дух.

– А зверь?

– Звери – мой профиль, я их в клетки сажаю.

Дугар внимательно посмотрел Вербину в глаза, понял, что Феликс не рисуется, кивнул и спросил:

– Тебе рассказывали о мысе?

– Рассказывали.

– Что думаешь?

– Думаю, что мыс – очень непростое место.

– То есть веришь?

– В то, что убийство мог совершить дух – нет, – повторил Феликс. – Духи получают жертвы, а не приносят их. Так что ловить я буду человека.

– Зверя, – поправил Вербина собеседник.

– Не в первый раз.

– Такого – в первый.

– Объясни, – попросил Феликс.

Попросил вежливо, несмотря на то, что вступление несколько затянулось. И собеседник в просьбе не отказал.

– Многие считают, что на мысу истончилась преграда и можно без труда открыть проход в Холодный мир, – рассказал Дугар. – В проход можно руку протянуть, а можно и шагнуть. Посмотреть, что там, в Холодном мире. Или поговорить с кем. Только все забывают, что преграда истончилась для обоих миров, и с той стороны есть много желающих проход открыть. А есть и такие, кто умеет. Иногда их вызывать надо, а иногда они сами приходят.

– Хочешь сказать, что рыбака убил явившийся из холодного мира дух?

В ответ – долгий взгляд, вызвавший лёгкую неловкость.

– Ты хороший охотник, смелый, зачем сейчас торопишься? Я ведь знаю, что ты не дурак. – Дугар подождал ответа, не дождался, чему обрадовался – Вербин признал его правоту, и продолжил: – Я ничего не хочу сказать, я рассказываю, как по-разному люди думают о мысе. А ты перебиваешь.

– Извини.

– Ничего страшного. – Дугар достал из кармана зажигалку, повертел, перехватил взгляд Феликса, объяснил: – Бросаю. – Вернул зажигалку в карман и продолжил: – Шаман по срочному делу уехал, он бы рассказал, как есть, а я – стараюсь.

– Шаман разрешил со мной говорить?

– Шаман сказал с тобой поговорить, – поправил Вербина Дугар.

– Шаман у вас белый?

Этот вопрос вызвал улыбку:

– Знал, что спросишь. Белый. У кого хочешь спроси – белый. И ещё скажу: ни шаман, ни мы к тому, что происходит на мысу, отношения не имеем. Можешь, конечно, подозревать и расследовать, но только время потеряешь. Это не наше дело.

– Шаман знает, чьё это дело?

– Даже если знает – не скажет.

– Потому что в нём чёрный шаман замешан?

– Нет. Шаман говорит, что там чёрный человек замешан. Очень чёрный, но человек. Не шаман. Зверь.

– То есть убийца есть и твой шаман догадывается, кто он?

– Ты надоел перебивать меня вопросами. – Дугар начал сердиться.

– Это профессиональное, – улыбнулся в ответ Феликс. – Всё, больше не мешаю, продолжай.

Дугар вновь достал зажигалку, на этот раз вертел её много дольше, почти минуту, убрал с таким видом, будто почти собрался вернуться к лодке, но передумал.

– Ты сейчас плохо сказал. Посмеялся, хотя смеяться не должен был.

– Я прошу прощения, – предельно искренне произнёс Вербин. – Извини меня, пожалуйста. Я не привык выслушивать подобные версии совершённых преступлений.

– Только поэтому я с тобой разговариваю: потому что ты