Сыны анархии. Братва - Кристофер Голден

– Если у тебя есть альтернатива, я слушаю, – вполголоса отозвался Джекс, бок о бок с Рыжим одолевая последнюю пару ступеней.

Оба понимали, что стрелять и бежать – не вариант, когда у противника такая уйма стволов, даже если Пыр и Джойс придут на подмогу.

Оставив пушки на верхней ступеньке, они спустились обратно к русским. Шесть ступенек. Семь. Меченый не стал дожидаться, когда Джекс ступит на восьмую. Тот пытался отразить удар, но кулачище здоровенного ублюдка скользнул по его челюсти достаточно крепко, чтобы вывихнуть ее. Рот наполнился металлическим вкусом крови. Шаркнув в сторону, Джекс развернулся и, входя с Меченым в клинч, нанес ему три молниеносных удара в живот и один по почкам, но великан опустил локоть ему на плечо, и Джекс рухнул на колени. С присвистом втягивая воздух в легкие, пытаясь отдышаться, он мучительно боролся с тьмой, заволакивающей периферию зрения, и нахлынувшей болью.

Услышал хор защелкавших затворов, поднял голову и увидел, что половина стволов направлена на Рыжего, а половина – на него.

– Нет, мистер Эшби, – проворковал Крупин. – Никакой самообороны.

Джекс выдохнул через стиснутые, окрашенные кровью зубы. Затем разжал кулаки и вскарабкался на ноги. Боль разлилась по всему телу, но он перевел дух, позволив боли растечься и пойти на убыль. И снова обернулся к Меченому, позволив тому нанести удар.

Выматерившись, Рыжий сделал шаг, и один из русских ткнул стволом ему в кадык.

Удары посыпались на Джекса градом. Он почувствовал, как лопнула губа и кровь хлынула ручьем. За кулаком под дых и коленом по яйцам последовал очередной сокрушительный удар по черепу, и черный туман снова заклубился на периферии зрения. Он заморгал, снова оказавшись на коленях, стараясь только не свалиться. Но даже тогда, в кутерьме боли, с кровью, льющейся из носа и рта ливмя, понял, что Меченый обходится с ним бережно. Он мог бы переломать пальцы, руки, ребра… да что угодно. Мог бы перебить Джексу нос или отбить почки. Они хотят избить его до крови, до боли, но не изувечить.

И Джекс пустил все на самотек. В какой-то момент он услышал крики и мельком заметил Пыра и Джойса возле байков на краю парка. Джойс рвался в сторону церкви, а Пыр его удерживал, потому что все понял – быть может, даже до того, как это дошло до самого Джекса. Если бы Крупин хотел прикончить его, то не стал бы встречаться с ним настолько в открытую.

«Морин, – подумал он, – ты у меня в долгу».

Но он решился на это не ради Морин Эшби. И как бы ни нравилась ему Тринити, на самом деле даже не ради нее. Он терпит удары и льет кровь ради отца. Джей-Ти был не святой, но Джекс не может допустить смерти дочери своего старика.

– Твое имя? – встал над ним Меченый.

«Смотри-ка, он умеет говорить», – отметил про себя Джекс.

– Я уже сказал. Отгребись.

Кулак опустился снова. Джекс его почти и не почувствовал. Моргнув, он вдруг понял, что прижимается щекой к граниту – распростерся на церковных ступенях и недосчитывается нескольких секунд. Услышал голоса, матерящиеся по-русски.

Выплюнув сгусток крови, Джекс оттолкнулся от земли, поднимаясь в сидячее положение. В ушах звенело, голова и ребра прошивала пульсирующая боль. Подняв глаза, поглядел на Крупина. Тот одобрительно кивнул, непонятно только – поощряя ли радение Меченого или способность Джекса сидеть.

– Если мой друг подумает, что ты лжешь, он продолжит тебя обрабатывать, – заявил Крупин. – Так что поведайте мне, мистер Эшби, вы действительно тот, кем кажетесь? Просто байкерское отребье, тревожащееся за свою родню?

Джекс медленно кивнул, не отрывая взгляда от лица Крупина:

– Ага. Это я. Байкерское отребье.

В голове у него эти слова прозвучали совершенно иначе, обернувшись обещанием позаботиться, чтобы Крупин огреб по полной, прежде чем Джекс с парнями покинет Неваду. Но первым делом – Тринити.

Достав визитную карточку, Крупин сунул ее в карман кожаного жилета Джекса.

– На этой карточке указан номер, по которому вы можете со мной связаться, – продолжал он. – Если наткнетесь на какие-либо сведения, которые выведут вас к вашей сестре, тотчас же звоните мне.

Рыжий тихо выругался, а люди, державшие его на прицеле, отступили. Он остался на месте. Джекс выплюнул еще сгусток крови.

– Если вы ищете Олега и его друзей, то должны сказать мне хоть что-нибудь, – проговорил он. – Что угодно. Хотя бы укажите, в каком направлении копать… что-нибудь из того, чем занимаетесь.

Крупин поглядел на Меченого, и Джекс, подумав, что великан снова его ударит, напружинился, не зная, нужно ли сдерживать себя на этот раз, чтобы не дать сдачи, – но вместо того Меченый кивнул. «Это еще что за фигня?» – пришел в недоумение Джекс.

– Вчера ночью убили торговца оружием Оскара Темпла и его телохранителей, – выложил Меченый. – Нам известно, что Олег и его дружки надеялись раздобыть стволы. Если сможете разузнать что-нибудь про эти убийства, это могло бы помочь вам в поисках.

Оскар Темпл. Имя казалось знакомым, но если этот мужик барыжил нелегальными стволами, ничего удивительного.

Однако, когда все русские повернулись к своим автомобилям, попрятав пушки обратно в кобуры, на уме у Джекса в первую очередь был отнюдь не Оскар Темпл. Он поглядел на уходящих и сказал:

– Лагошин.

Крупин и великан обернулись – здоровенный ублюдок с искартеченным лицом и окровавленными кулачищами.

– Рад познакомиться, мистер Эшби, – произнес Лагошин бархатным, почти благородным голосом, вопреки своей зверской наружности. – Впоследствии, прикладывая лед к своим травмам, помните, что вам их причинили только затем, чтобы донести мысль. Если вы мне лгали или если вы обнаружите местонахождение своей сестры и воздержитесь им поделиться… Что ж, уверен, объяснять нет нужды. Мистер Крупин полагает, что вы умнее, чем выглядите. Уповаю, что он не заблуждается.

Когда Лагошин и его люди уже забирались в свои автомобили, ночной воздух вспорол визг шин. И рев двигателя. Резко обернувшись, Джекс и Рыжий увидели серый «Камаро», несущийся по улице к церкви. Среди русских поднялась суматоха, они затолклись на месте, натыкаясь друг на друга, пока одни пытались втиснуться в машины, а другие – выбраться из них.

– Ложись! – рявкнул Рыжий, припечатывая Джекса к лестнице.

Тот заморгал – в голове все еще звенело – и под углом, снова прижавшись щекой к граниту, увидел, как Крупин и трое других братков выхватывают стволы и укрываются за машинами и открытыми дверцами. Но слишком медлительно.

Двигатель «Камаро» издавал громовые раскаты. Из открытого окна высунулся ствол, блеснув в лунном свете, и пассажир «Камаро» нажал на спусковой крючок. Грохочущее стаккато штурмовой винтовки эхом отразилось от ступеней и фасада церкви.

Один из братков шмякнулся спиной о внедорожник, голова его резко развернулась в сторону, и из черепа фонтаном взмыла кровь вперемешку с мозгами и осколками костей. Крупину пуля впилась в плечо, развернув вокруг оси с веером кровавых брызг. Грудь третьего прошили два или три выстрела, и он рухнул на землю, издав влажный шлепок, как кусок мяса.