Герцоги налево, князья направо - Киран Крамер

Ему уже пришлось протащить эту коляску вверх по солидной лестнице у входа в музей — задача не столь приятная и легкая, если в коляске находится пяток собачонок. А теперь извольте возить эту свору в коляске по всему музею?

Только через его труп!

Быстрый взгляд на Поппи дал ему понять, что она слышала все до последнего слова, глаза у нее так и сияли озорством.

Николас натянуто улыбнулся Наташе.

— Боюсь, я не смогу.

Наташа вздернула подбородок.

— Это почему?

Слишком поздно было раскаиваться, однако вот уже энное время Николаса одолевало глубокое сожаление по поводу того, что он некогда вступил в интимные отношения с этой самой княгиней.

— Я не могу возить собак, — заговорил он с таким усилием, словно глотка его была забита парой чулок, — в коляске. — Тут до него донесся короткий смешок Поппи. — Я никогда этого не делал, — продолжал он, повысив голос, — и никогда не буду делать!

Черти бы побрали этих собак в коляске!

Николас отказался выслушивать обвинения в недостатке хороших манер — мужчина может себе позволить хотя бы такую малость! — и зашагал впереди обеих леди, пропустив мимо ушей вежливое, но настоятельное предложение Поппи везти коляску, пока Наташа немного отдышится.

Если Поппи таким образом пыталась вынудить его осознать свою вину, то это не сработало.

Тем не менее, пройдя мимо нескольких живописных полотен и глядя прямо на каждое из них, он ни одного из них попросту не увидел, думая с беспокойством о том, что не ощущает привычной уверенности в себе. Поппи привлекала его — гораздо в большей степени, чем Наташа с ее глупыми претензиями на его внимание.

Да, дочь лорда Дерби хоть и чересчур болтлива и к тому же уверена, что все на свете знает, Однако она сильно отличается от всех ему знакомых молодых леди. Быть может, такая разница связана с ее безразличием к его мнению о ней.

Немногие могли докопаться до внутренней сути Николаса, и уж конечно, ни одна женщина. Однако безразличие Поппи к его мужским чарам и достоинствам, что отнюдь не было свойственно всем прочим представительницам прекрасного пола, вынуждало Драммонда обращаться к мыслям о ней чаще, нежели ему того хотелось бы.

Наташа все еще выглядела оскорбленной, а Поппи радостно улыбалась, когда они встретились втроем возле полотна английского художника Хогарта. Было совершенно ясно, что княгиня гневалась на отказ ничтожного смертного перевозить с места на место ее корги в коляске, а Поппи — скверная девчонка! — откровенно радовалась унижению высокопоставленной особы.

— Как называется ваша главная резиденция, Драммонд? — требовательным тоном спросила Наташа. — И где она расположена?

Николас втянул в себя побольше воздуха и молча пожелал, чтобы небо ниспослало ему терпение.

— Это Сьюард-Холл на Северном море, — ответил он, хотя готов был поклясться, что этот вопрос Наташа задает уже в третий раз, если не больше.

Поппи стояла так близко. Он чувствовал запах ее волос — запах солнца и свежего воздуха, смешанный с ароматом фиалок.

— Это те места, где в старину обитали викинги? — вмешалась в разговор его нареченная — взгляд ее был при этом устремлен на картину, а тоненькие руки удерживали коляску.

У Николаса этот ее вопрос, заданный с неподдельным интересом, вызвал такую вспышку удовольствия, словно он был влюбленным юнцом, добивающимся внимания недоступной красавицы. Но ведь она принадлежит ему, не так ли? По сердцу это ей или нет, она скоро станет его женой.

— Легенда о том свидетельствует, — ответил он ей таким же спокойным тоном, каким только что обращался и к Наташе. — По всему берегу были спрятаны клады викингов. Мальчишкой я постоянно их искал.

— Вы были очаровательным, озорным ребенком, — произнесла Наташа так уверенно, словно сама росла вместе с ним. — Ну, идемте же дальше.

И она, высоко вскинув подбородок, перешла к следующей картине.

Поппи бросила взгляд на Драммонда и усмехнулась.

— Вы и в самом деле очаровательный, герцог-шалун, — проговорила она полушепотом. — Идемте же!

Николас посмотрел на нее, прищурив глаза. Немногим сходили с рук шуточки по его адресу.

Улыбка все еще изгибала ее губы, когда она толкнула коляску вперед и спросила его:

— Ну и как, нашли вы сокровища викингов?

— Нет, не нашел. — Николас и сам не удержался от улыбки при воспоминании о своих поисках. — Я переворошил песок сотнями палок, перевернул тысячи камней. И до сих пор, случается, думаю о том, какие сокровища я, быть может, упустил.

Наташа тем временем шла дальше по галерее, скорее всего направляясь к группе из трех модно одетых молодых леди, которые что-то оживленно обсуждали, стоя у картины с изображением прекрасного пастушка.

Когда Поппи и Николас остановились у картины с изображением поля в Тоскане, Поппи бросила на Николаса взгляд из-под полуопущенных ресниц, взгляд одновременно соблазнительный и разумный. Николас понять не мог, как такое возможно, однако у Поппи получалось.

— Наташа явно очарована вами.

— Это неотъемлемая часть существования герцога, — ответил Николас, любуясь как-то по-особому женственным поворотом головы Поппи и стараясь отвлечься от составления мысленного перечня тех ее черт, которые ему особенно нравились. — Скорее раздражающая, нежели приятная. А что вы скажете насчет совершенно прозрачных усилий княгини сблизить вас и Сергея?

Поппи пожала плечами и сказала:

— Не сомневаюсь, что это делается ради того, чтобы получить возможность оставаться наедине с вами.

— Согласен, — ответил Николас. — Однако тогда она должна полагать, что для вас это приемлемо.

Услыхав это, Поппи покраснела — ей стало совестно.

— Но ведь это в ваших интересах, если иметь в виду наше общее дело. Так что не вините меня за то, что я следую этой линии.

Драммонд усмехнулся и возразил:

— Я вовсе не виню вас, просто меня забавляет готовность, с которой вы это делаете. Сергей вам совершенно не пара, поймите это.

Поппи уже приоткрыла рот, чтобы произнести нечто в ответ — явно возмущенное, судя по тому, как сошлись на переносице ее тоненькие брови, — но тут к ним подошла Наташа и окинула беглым взглядом полотно с изображением полей Тосканы.

— Ваши английские художники очень хороши, ничего не скажешь, — проговорила она со вздохом. — Но где же русская живопись? Левицкий, Аргунов?

— Они там, дальше по ходу галереи, — пояснил Николас. — Ну что, двинемся дальше в этом направлении и будем останавливаться возле тех картин, которые нам понравятся?

Несколько приглушенных восклицаний донеслось до них от трех модно одетых молодых леди, которые к этому времени уже опередили их. Ничуть не удивительно: появился Сергей, сияющий и величавый, с самодовольной улыбкой на устах. Взгляд его был устремлен на Поппи — и только на нее одну.