Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

Из особняков и дворцов, которые киотские аристократы строили в качестве частных резиденций, не сохранилось ни одного. Впрочем, неплохое представление о том, как они выглядели, можно получить из живописи и литературы того периода, а также на примере сохранившихся религиозных зданий. Взяв за основу китайский план, японцы доработали его и начали строить дома из более легкой древесины, приподнимая их над землей и покрывая корой вместо черепицы. Особняки представляли, по сути, ряд отдельных жилых помещений, соединенных между собой открытыми галереями. Предназначались они для разных членов семьи и могли быть довольно большими, если у дворянина имелось несколько жен. В каждом помещении люди ели, спали и занимались своими делами — все в одной и той же комнате, на полу, так же как в современных домах в японском стиле.

Окна комнат выходили в сад, занимавший все пространство между постройками. Поскольку «стены» дома на самом деле представляли собой съемные перегородки, сад можно было постоянно видеть, находясь внутри. В сущности, одна из главных особенностей стиля частного жилья периода Хэйан (синдэн-дзукури) заключалась в тесной взаимосвязи дома и сада. В садах устраивали небольшие искусственные холмы и высаживали деревья и цветущие кустарники. Сад копировал природу — в уменьшенных масштабах и в соответствии со вкусами дворян из Киото, городских жителей[64]. Обычно под стеной дома из одного конца сада в другой протекал ручей. Иногда аристократы развлекались тем, что, сидя на берегу, отправляли друг другу по воде чашечку сакэ или листок со стихами. В хэйанских особняках, по-видимому, гуляли сквозняки, и зимой это доставляло мало удовольствия. Но влажным жарким летом в них, без сомнения, было приятно находиться. Кроме того, какими бы ни оказались функциональные недостатки этих сооружений, с эстетической точки зрения они представляли собой очаровательное, очень элегантное сочетание китайской формальности с домашней, японской непринужденностью.

Реконструкция дворянского особняка эпохи Хэйан по литературным источникам

Нельзя не сказать о заслуженно знаменитом священном здании — Бёдо-ин в Удзи. Отчасти его слава связана с тем, что это единственное, сохранившееся на протяжении веков строение хэйанского периода в районе Киото. Бо́льшую часть своей долгой истории Бёдо-ин был буддийским храмом, хотя изначально на этом месте располагался частный особняк одного из регентов, Фудзивары Ёримити (992–1074). В 1052 году Ёримити пожертвовал эту землю церкви и начал строительство теперешнего главного здания, которое называют павильоном Феникса из-за пары золотых птиц на крыше. Особую красоту придает зданию черепичная крыша, плавно изгибающиеся скаты которой напоминают птицу в полете. Две галереи, заканчивающиеся двумя небольшими павильонами, зрительно уравновешивают и подчеркивают главный зал, а также обеспечивают поддержку сложной кровли. Здание и сад, в истинно хэйанском стиле, дополняют друг друга, а, отражаясь в пруду, павильон Феникса становится еще прекраснее. Он был призван олицетворять собой рай: попасть туда можно, отправившись в путь из Китая (баланс и черепица) и пройдя путем Фудзивары в Японии (изысканность форм и дерево).

Вдали от Киото еще одна ветвь рода Фудзивара в XII веке распространила свое господство на севере Хонсю. Ее административный центр находился в Хираидзуми. В наше время Хираидзуми долго был всего лишь точкой на карте, но недавно ЮНЕСКО приняла решение добавить его храмовый комплекс в список объектов всемирного культурного наследия.

В дни своей славы этот город насчитывал несколько десятков тысяч жителей. Северная ветвь Фудзивара облагородила свою столицу зданиями, свидетельствовавшими о политическом могуществе их рода и эстетическом вкусе его представителей. Сегодня от былого великолепия сохранилось лишь одно здание — Золотой павильон храма Тюсон-дзи. Построен он был для того, чтобы там упокоились останки трех вельмож рода Фудзивара. Золотой павильон, или, как его чаще называют, Золотой зал, невелик, но его деревянные стены изнутри великолепно украшены — золото, лак, драгоценные камни и перламутр. Северные Фудзивара соперничали с киотскими родичами в преданности буддизму и любви к показной роскоши, а их возвышение в Хираидзуми — яркая иллюстрация распространения буддизма и общей тенденции к развитию провинций во второй половине хэйанского периода. В Золотом зале можно также найти свидетельства международной торговли — отдельные элементы выполнены из древесины, вероятно, доставленной из Китая и районов южной части Тихого океана.

Еще один знаменитый провинциальный религиозный центр, на этот раз к западу от Киото, — святилище Ицукусима, расположенное на одном из островов Внутреннего моря. Простая синтоистская постройка для религиозных нужд рыбаков и других мореплавателей, вероятно, стояла здесь еще в глубокой древности. В наши дни в небольшой бухте у моря, на фоне круто поднимающейся вершины острова можно увидеть огромное великолепное святилище. Во время отлива около зданий нет ничего, кроме влажного песка, но прилив все меняет — кажется, они скользят по воде. Наряду с песчаной косой Аманохасидатэ и заливом Мацусима вид на ритуальные ворота (тории) святилища Ицукусима со стороны одной из возвышенностей острова входит в так называемые три знаменитых пейзажа Японии.

Дата постройки теперешних зданий неизвестна, но их планировка и архитектурный стиль бесспорно восходят к XII веку. В это время храм перешел под покровительство могущественного рода Тайра, предводители которого жили в Киото, но имели обширные поместья в западных провинциях. Есть запись о том, что Тайра-но Киёмори, который любил отдыхать в Ицукусиме, полностью перестроил святилище в 1168 году. Ранее по его поручению храму был передан набор буддийских сутр, великолепно иллюстрированных. Покровительство клана Тайра, в котором наиболее ярко выразился многовековой интерес двора к храму, показывает, до какой степени синтоизм был восприимчив к буддизму в эпоху Хэйан. Кроме того, оно дает представление о том, каким образом отдаленные регионы приобретали государственное значение — двор постепенно распространял собственную политику, религию и ремесла в провинциях и, в свою очередь, испытывал на себе их ответное влияние.

Все эти процессы отражены в сложной и гармоничной архитектуре храма, сочетающей элементы синтоистского и буддийского стиля. Покрытые корой крыши напоминают о японских архитектурных традициях, здание построено по образцу синдэн-дзукури, а прототип красных столбов в галереях можно найти в китайской архитектуре. Кроме того, нельзя не отметить гений архитектора, вписавшего святилище в окружающий морской пейзаж. Изящная легкость открытых солнцу, ветру и волнам построек Ицукусимы и сейчас передает частицу хэйанского настроения изысканной простоты, жизнерадостности и творческого отношения к природе.

Скульптура

В синтоистских храмах скульптуры были редкостью, но в буддийских встречались часто. Многие буддийские статуи, к счастью, пережили периодические разрушения зданий, в которых хранились, несмотря даже на то, что хэйанские скульпторы преимущественно работали с деревом, в отличие от своих предшественников, предпочитавших глину и металл. Скульптура в IX веке оставалась религиозной и по-прежнему изображала Будду и его спутников. Однако если в период Нара в этих фигурах чаще всего не было ничего, противоречащего естественному, то в IX–X веках скульпторы стремились подчеркнуть сверхчеловеческий аспект божества — например, изображая фигуру с бо́льшим, чем обычно, числом голов или рук и наделяя ее широко известными символами добродетелей — мудрости, силы и чистоты.