Учитель вранья - Марк Харитонов

– Надо спрашивать, не сколько часов, а который час, – строго поправила тётя Лена голосом Скуки Зелёной.

– Который час? – спросил Тим.

– Уже девять, начало десятого. Давно пора завтракать.

– А минут сколько?

– Минут? – Тётя Лена посмотрела на часы. – Двенадцать минут.

– А секунд? – настаивала Таська.

– Секунды-то тебе зачем?

– Так.

– Секунд не знаю… А вы мне лучше скажите…

Закончить она не успела. Таська, стоящая рядом с тётей Леной, вдруг потянулась к ней пальцами и чуть-чуть пощекотала её в голый локоть – выше ей дотянуться было трудно.

– Ты чего? – дёрнулась тётя Лена.

– Ничего, – испугалась Таська. – Тебе не смешно?

– Что это такое, я спрашиваю?

– Ой, тётечка Леночка, не сердись. Я думала, тебе поможет… и ты станешь смеяться.

– Что значит поможет? – совсем перестала что-нибудь понимать тётя Лена.

– Нет… я так… ты не бойся, – забормотала Таська, – всё будет хорошо…

Тут Тим толкнул сестру в бок, чтобы замолчала. Но получилось, должно быть, слишком сильно – Таська ответила.

Тим обиделся и пихнул её посильней.

Таська тоже ответила посильней.

– Прекратите сейчас же! – прикрикнула на них тётя Лена. – Сумасшедший дом какой-то! Скорей бы вернулись ваши родители, я жду не дождусь, чтобы уехать от вас. Живо завтракать!

Этого ещё не хватало, испугался Тим. Вдруг и вправду уедет? А как же институт? Неужели она всё-таки о чём-то начала догадываться?..

После завтрака он вдруг решил показать себя хорошим хозяйственным мальчиком.

– У нас, – сказал он, – хлеб кончается. Мы сейчас сбегаем, ладно, тётя Лена? Дай нам рубль, мы ещё мороженого купим.

Насчёт хлеба он придумал удачно: магазин был как раз около станции, и они могли пойти в ту сторону, не вызывая подозрений.

Но сначала они купили мороженое и стали ждать под часами.

Ждать пришлось долго. Человек, про которого говорилось в письме, почему-то опаздывал. Давно прошли десять часов, и двенадцать минут, и пятнадцать секунд. Большая стрелка станционных часов перепрыгнула на цифру три, потом на цифру четыре.

Мимо станции проходили поезда. Из окошек смотрели люди. Тим и Таська глядели им вслед, иногда махали руками. Вагоны были зелёные, синие, красные, на них висели таблички с названиями дальних мест, куда уезжали пассажиры и откуда они приезжали. Тим из-за скорости не успевал их прочесть. Он завидовал тем, кто ехал далеко-далеко, мимо множества станций, за каждой из которых начиналась страна, такая же таинственная и загадочная, как неизведанные улицы и места здешнего посёлка. И ещё более таинственные и загадочные. Там были горы и моря, пустыни и степи, верблюды и слоны. Поезда мчались, оставляя за собой ветер, как будто в приоткрытую отдушину повеяло сквозняком из этих пространств.

Некоторые электрички останавливались у станции, из них выходили пассажиры. Они тоже приносили с собой не только запахи дальних мест, но и предметы. Один тащил перед животом деревянный ящик с землёй, из неё росла пальма – крохотная, как помидорная рассада, но самая настоящая. Таська потом уверяла, что на ней видны были даже орехи или шишечки. Кто-то пронёс корзину с петухом. Прошёл человек с кошкой на плече. Один человек нёс под мышкой другого человека, длинного и в костюме, – это был манекен. Прошёл очень смешной пассажир в соломенной шляпе, с портфелем, весь запаренный и красный; когда он снял шляпу, чтобы обмахнуться, на лысине у него оказался горячий блин[1].

Люди выходили из электричек и садились в них, приезжали и уезжали. А они всё стояли и ели мороженое.

Одну порцию. Другую. Третью.

Когда дошли до четвёртой, стало ясно, что на хлеб им уже не хватит.

День был жаркий, но четыре порции подряд было всё-таки слишком. У них даже губы начали мёрзнуть.

Вдруг они почувствовали, что кто-то сзади обнюхивает их ноги, и тут же знакомый голос за спиной произнёс:

– А я, между прочим, иду по ковру.

Это был Антон Петрович – и, конечно, с Кис Кисычем.

– Вы? – удивился Тим.

Хотя, если подумать: кого можно было ждать другого?

Но учитель вранья сделал скучное лицо и поглядел в сторону, как будто напоминая, что они совершенно незнакомы.

– А я всё иду по ковру, – повторил он.

– Мы идём, пока врём, – опомнились Тим и Таська.

– Так бы сразу, – теперь учитель вранья повернулся к ним. – Много успели съесть? – показал он на мороженое.

– Три порции, – сказала Таська.

– Разве можно столько? Давайте, я доем.

Они отдали ему свои порции с большим удовольствием.

– Дома небось сказали, что идёте за хлебом? – покосился Антон Петрович на сумку в руках Тима. – Одобряю. А деньги все потратили? Что будете врать, когда спросят, на что? Придумали уже?

– Нет, – сказал Тим. – А почему вы так опоздали?

– Я? – возмутился учитель. – Я вышел точно по крику петуха. А он всегда показывает самое правильное время. Я вчера проверял его по радио. Он был даже на двадцать минут точней.

Тим с Таськой ничего не поняли.

– А зачем нужны были приметы и пароль, если вы нас и так знаете?

– Мало ли что знаю. Когда играете в войну, вы тоже знаете, что враг – ваш приятель. Но раз договорились, надо всё делать по правилам.

– А вы уже сходили к этой Гадалке? – спросила Таська.

– Нет, обещали сходить музыканты, Фонтан с Маленьким Великаном. Вернутся, расскажут; мы договорились встретиться.

– Только знаете… – начала Таська.

Тут Тим опять толкнул её в бок – чтобы не говорила про свою глупую щекотку.

Таська промолчала.

Учитель вранья посмотрел на них удивлённо, но так ничего и не понял.

– Пока у меня к вам вот какое дело. Мне нужно сходить на разведку к вашему дому, посмотреть на эту…