Кровавое заклятие - Дэвид Э. Дархем

С другой стороны, король понимал: будет лучше, если дети покинут его и отправятся в большой мир, дабы укрепить узы дружбы во всей империи. Сам он редко выезжал за пределы острова, но отнюдь не потому, что пренебрегал жителями провинций. В юности Леодан любил путешествовать и приобрел много друзей в далеких землях. Во всяком случае, он верил, что это так, хотя на самом деле очень мало знал о дружбе. В отличие от отца Леодан никогда не сближался со сверстниками. Монарший титул мешал непринужденному общению с людьми. Лишь в других странах, где между ним и собеседником стояли переводчики, где зачастую приходилось разговаривать на языке жестов и улыбок, где различия в культуре могли сгладить неловкость, Леодан становился самим собой. Здесь он мог шутить и смеяться, мог запросто общаться с людьми. Эта простота общения, как он думал, и была дружбой. Такие путешествия оказались одной из самых больших радостей его юности.

После смерти Алиры мир разительно переменился. Это стало ясно в тот день, когда ее прах развеяли на Небесной Скале, и северный ветер разнес его по всей Акации. Теперь часть Алиры была в каждой горсти земли, в каждой травинке, выросшей здесь, в каждой акации, в воздухе, которым он дышал. Леодан ежедневно ощущал ее прикосновения. Он думал о ней каждый раз, когда ветер овеивал его лицо. Где бы ни был Леодан, он чувствовал запах, напоминавший о ней. Он думал об Алире, проводя пальцами по пыли, что лежала в темных углах библиотеки… Вот почему ему так не хотелось уезжать с острова: Леодан боялся покидать его. Они с Алирой прожили вместе не так уж и долго, но если его пепел будет развеян так же, как и ее прах, так же унесен северным ветром, — они, быть может, разделят долгую тишину небытия. Он мечтал об этом не менее, чем о счастье и благополучии своих детей. Но кто поручится, что так и будет, если Леодан умрет в чужой земле? Кто пообещает, что ему не уготована вечность страданий и тоски? Та же печаль, которую он нес в себе все эти годы — с тех пор, как Алира покинула его?..

Леодан поднял взгляд. Нет, такие мысли делу не помогут. Как-никак, он король и еще способен изменить мир к лучшему. У него есть план. Шанс отыскать, наконец, смысл жизни. Единственное, за что стоило побороться. И если он победит в этой битве, то получит право называться достойным человеком, не опорочившим память Алиры и не опозорившим своих детей… Ах, если бы он мог разорвать контракт Тинадина с Лотан-Аклун! Он умер бы с надеждой, что будущее его детей окажется светлым и радостным. Сложно было глянуть на эту перспективу отчетливо и позволить ей принять форму, но с момента встречи с ошенийским принцем Леодан чувствовал, что перед ним предстают новые возможности.

Игалдан стал для него открытием. Очевидно, молодой человек понимал все тяготы партнерства с Лигой. И хотя сейчас Ошении приходилось пойти на такой шаг, принц сохранил достаточно моральной стойкости, чтобы ненавидеть это грязное дело. Возможно, Игалдан окажется как раз тем человеком, в котором так нуждается король. Единомышленник. Потенциальный союзник в борьбе с Лигой. Не исключено, что вместе они могли бы изменить империю…

Разумеется, канцлер прав, предполагая, что Лига не примет Ошению с распростертыми объятиями. Она опасается, что добавление в систему еще одного государства изменит баланс сил и ослабит их контроль. Нет сомнения, что Лига заинтересована в ресурсах Ошении — не говоря уж о детях, предназначенных для торговли. Однако Лига хотела сперва измотать Ошению до последней степени. Ошенийцы же, со своей стороны, еще имели достаточно сил. Они были независимы и в основном не попали под власть наркотической зависимости, что держала в подчинении столь многих в Изученном Мире. Вдобавок Ошения обладала неплохой армией — факт, немало беспокоящий Лигу, которая всегда рассматривала боевую мощь как потенциальную угрозу. Настолько, что даже ограничивала в числе собственные силовые структуры.

Очевидно, в скором времени сэр Дагон явится к нему с предложением ряда мер, которые помогут ослабить Ошению. Скажем, активизировать торговлю мистом вокруг ее границ. Или направить агентов для разжигания внутренней розни. Спровоцировать высокопоставленных чиновников на неблаговидные действия или сделать их героями грязных скандалов. А то и просто убрать с дороги: несчастный случай, болезнь… Мало ли что может приключиться с человеком? При мысли об этом у Леодана затряслись руки. Прежде Акация использовала такие методы; Лига предложит сделать это снова.

Разве что… Разве что ему удастся быстро присоединить Ошению к империи. Тогда он будет защищать ее как своего вассала. И у Леодана появится союзник, который поможет ему в пересмотре Квоты. Они восстанут против Лиги, скинут оковы Лотан-Аклун… Не исключено, что придется вести войну на несколько фронтов — сперва против Лиги и консервативных сил Совета, потом, возможно, и против Лотан-Аклун, если те выполнят свою угрозу столетней давности. Рискованно, да… но другого шанса у него не будет.

Сидя в библиотеке с книгой в одной руке и чашкой чая в другой, Леодан решил организовать приватную встречу с Аливером и Игалданом. Он расскажет обоим все, что знает о преступлениях империи. Это будет неприятным открытием для сына, но Леодан наделся, что Аливер согласится стать его союзником в борьбе. Одновременно Леодан предоставит Игалдану шанс воплотить в жизнь мечту королевы Элены. Сейчас или никогда! Человек может ждать долго, однако рано или поздно наступает момент, когда он должен, наконец, стать самим собой…

Леодан услышал, как слуга вошел в библиотеку через дальнюю дверь. Король проследил его путь между книжными полками. Остановившись на почтительном расстоянии, слуга сообщил, что близится время банкета. Королевские портные ждут его величество, дабы подогнать вечерний костюм по фигуре…

Следующий час Леодан простоял с разведенными в стороны руками, окруженный портными. Для каждой из официальных церемоний король, согласно древней традиции, одевался в определенный наряд. Послов из Ошении акадийские монархи принимали в струящихся зеленых одеждах, прошитых по бокам золотыми нитями. Это одеяние имело несколько символических значений. Если смотреть на него спереди, оно являло взору картину болотистой местности в центральной Ошении. Там обитали некоторые виды перелетных водоплавающих птиц, а вдобавок именно этот регион упоминался во многих поэтических преданиях ошенийцев — в том числе в легенде о Карлите, боге в образе белого журавля, родившегося из первозданной земли болот. Если же король стоял, прижав локти к телу и скрестив руки на груди, тогда на ткани широких длинных рукавов можно было увидеть акацийских солдат, стоявших в героических позах. Костюм демонстрировал уважение к национальной символике и истории Ошении и вместе с тем ненавязчиво давал понять, что Акация по-прежнему способна охватить ее всю единым объятием.

Двойные двери в дальнем конце комнаты со стуком распахнулись. Мэна и Дариэл скользнули внутрь — по одному на каждую створку. Они состязались уже несколько недель, проверяя, кто быстрее и ловчее откроет эту дверь. Следом за младшими вплыла Коринн, одетая в вечернее платье. Последними появились Аливер и Таддеус, погруженные в беседу. Дети поспешили к отцу. Разного роста, характера и темперамента, каждый из них, тем не менее, кто взглядом, кто жестом, кто чертами лица напоминал Алиру. Глядя на детей, Леодан задохнулся от счастья. Он старался не думать, как много подобной радости потерял Таддеус… Когда-нибудь он признается ему во всем, пообещал себе Леодан. Когда-нибудь…