Мультяшка - Наталия Романова

- Не курю.

- Молодец, - затянулся, переложил сигарету в левую руку, правой поправил полы пальто Мирославы, закрывая от холодного воздуха. - Будем считать знакомство состоявшимся?

- Да.

- Домой, собирать вещи?

- Уже собраны.

- Отлично.

Они очень вежливо попрощались с родителями, Мира выдавила из себя улыбку, Марина Львовна пробежалась озадаченным взглядом по лицу Миры, та ей ответила почти искренней улыбкой. Максим и Аркадий Львович, кажется, не заметили никакого напряжения. Аркадий Львович излучал довольство и прощался до свадебной церемонии, а Максим казался расслабленным, смеялся и широко улыбался, обнимая Миру, прижимая её бок к себе, держа руку на пояснице, под пальто, поглаживая пальцами по шелковистым нитям.

- Это провал, подумал Штирлиц, - вздохнул Максим, когда БМВ завелась, и усмехнулся.

- Думаешь, из-за меня? - вспоминая свой почти срыв в туалетной комнате.

- Меня, - вздохнул Максим и поморщился. - Мама, похоже, почти сразу догадалась.

- О чём? - не могла же простая учительница английского языка, преподающая в гимназии с углублённым изучением иностранных языков, догадаться, что наследницу миллиардного состояния насильно выдаёт замуж за управляющего родной дед, передавая ему управление личными активами Мирославы, за очень небольшим исключением.

- Для чего ты продолжал разыгрывать представление?

- Во-первых, всегда иди до конца, иногда это единственное верное решение, а во-вторых, отчёт о наблюдениях от той компашки, - показал глазами на охрану, - уже через несколько минут будут на столе твоего деда. Не стоит дразнить гусей.

- Настолько боишься, что сделка не выгорит? - усмехнулась.

- А ведь ты тоже боишься, и даже сильнее меня, - Максим внимательно посмотрел на Мирославу, она промолчала, но весь её вид говорил о том, что боится. Что ей нужно это бракосочетание ничуть не меньше, чем ему. Что будет дальше, Мира предпочитала не думать. Был только день свадьбы, а за ним пустота.

В терминале, куда Максим привёз Миру под утро, сонную и всклоченную, он сам нёс сумку, держа за руку девушку, пока не подошёл служащий и не забрал багаж, оставляя пару наедине.

- До скорого, - прошептал куда-то в губы, нагнувшись под рост Миры, то ли дразня, то ли играя свою роль. Мира пару раз моргнула и попыталась вырваться из крепкого захвата, но не удалось. Максим крепче прижал к себе Мирославу одной рукой, а второй провёл по щеке, убирая невидимые пряди волос от лица. - До скорого.

Максим не поцеловал, а коснулся губ своими губами, мимолётно. Мира вздрогнула. В следующее мгновение Максим отстранился, чуть склонил голову, попрощался и ушёл.

Начало церемонии было назначено на четыре часа дня. Максим уже сутки находился в поместье Сильвестра Прохоровича, на этот раз его поселили в «большом доме», как члена семьи, как и его родителей. Остальных гостей, постепенно подтягивающихся на торжество, ожидаемо располагали в домиках для гостей.

За эти сутки Максим Аркадьевич, кажется, впервые на самом деле осознал, в какую аферу вписывается, и задумался, стоит ли игра свеч. Начиная от разговора с матерью на борту частного самолёта - она ясно дала понять, что не одобряет действия сына, при этом вмешиваться ни во что не собирается. Она точно не могла знать нюансов предстоящего брака, однако фиктивность происходящего вычислила мгновенно и посчитала за должное высказать своё неодобрение.

Заканчивая толпой гостей, прибывающих на свадьбу, каждый из которых был интересным, выгодным партнёром, политиком или дельцом, оставаясь при этом человеком, которому не чуждо любопытство. Не говоря уже про вторых половин этих людей, любовниц и содержанок, некоторые из которых прибывали следом за благородными семействами. Все эти люди не скрывали своего любопытства, навязывали знакомства, искали подходы.

Максима не слишком смущала атмосфера, больше похожая на саммит с привкусом публичного дома, а вот Мирославу, похоже, обстановка нервировала. По непонятной причине Максим ощущал ответственность перед Мультяшкой, очень не хотелось, чтобы девушка ощущала дискомфорт, а она именно его и ощущала, да и нервного срыва с последующим показательным выступлением или побегом хотелось избежать. Он говорил с Целестиной за несколько часов до своего прилёта и пытался минимизировать давление на Миру, но, похоже, бесполезно. Старику был необходим именно такой формат свадебного торжества, и с ним никто не спорил, включая Целестину.

К вечеру первого дня, накануне торжества, был праздничный ужин в «большом доме», а после фейерверк. На ужине Мира блистала, улыбалась Максиму, деду и всем окружающим, возвращая комплименты, игнорируя завистливые взгляды. Позавидовать было чему. Состояние, внешность, манеры - любого из этих составляющих достаточно, чтобы рождать зависть в иных дамочках «полусвета», случайно оказавшихся на этом празднике жизни, приглашённых с, один бог знает, какой целью. Наследство Мирославы, её собственный капитал - а никто не мог знать, как обстоят дела на самом деле, кто распоряжается деньгами, - практически безукоризненная внешность, всё вместе не могло не служить источником чёрной зависти.

Максим бы с лёгкостью поверил в улыбки и добродушие своей без пяти минут жены, если бы не знал ситуацию изнутри и не сидел рядом с Мирой, прикасаясь к её ледяным рукам, которые она иногда прятала под стол и стряхивала, словно пыталась отряхнуть с них грязь. Она улыбалась Максиму лучезарно, как и его родителям, но страх, законсервированный в уголках лисьих глаз, ощущался позвоночным столбом. Очень хотелось встать и увести Мультяшку с этого спектакля, с ними в главных ролях.

После смены нескончаемых блюд, гости двинулись на обширный балкон первого этажа с рядом колонн. В просторном холле сновали вышколенные официанты из службы кейтеринга с лёгкими закусками и алкоголем на подносах. Многим уже хватило бы, но разошедшиеся не на шутку гости праздновали завтрашнее чужое торжество, как сегодняшнее и своё. Максим взял протянутую лакеем шубу Миры и прошёл на балкон. Мира стояла в стороне, потирая руками голые плечи.

- Простынешь, - протянул шубу, Мира позволила накинуть себе на плечи и отвернулась.

- Заболею и умру, - закончила себе под нос.

- Умрёшь вряд ли, а вот заболеть можешь, - улыбнулся. - Будешь на собственной свадьбе хлюпать носом.

- Плохо получусь на фотографиях, - усмехнулась. - Даже не знаю, как я справлюсь с этим.

- Вот и я не знаю.

Максим посмотрел на Мирославу. Паника. Ненависть. Страх. Отвращение. Всё это было тщательно спрятано, завуалировано, скрыто умелым макияжем. Интересно, смог бы он, когда-нибудь в жизни, поступить так же, как Сильвестр? В его действиях было много прагматичного расчёта, но, похоже, совсем не было места личному подходу, обычной любви деда к внучке, жалости, сочувствию.

Смог бы - таков вердикт вынес себе Максим Аркадьевич.То, что он совершал прямо сейчас, не слишком отличалось со стороны общепринятой морали. Если сухо смотреть в глаза фактам, то Сильвестр действовал в интересах Мирославы, а Максим - в своих собственных.