Хмурь - Ирина Лазаренко

Моя бабушка много раз говорила, посмеиваясь: «Столько сил я вложила в тебя, столько любви, что часто думаю о тебе, как о сыне. Потом спохватываюсь: внук ты мне, внук! И все-таки – сыночек!»

– Сыночек, – эхом повторила старушка, – возьми котёночка! Уезжать нам надо, а он совсем крохотный, не пережить ему дороги!

По тряпице, простеленной на траве, ползало существо, похожее на сон безумца. Маленькое, угольного цвета, с кошачьей головой, прозрачно-зелеными глазами, рысьими ушами и гибким змеиным хвостом. Шерсть была только на мордочке и нижней части мягких сильных лап, всё остальное тело и хвост покрывали крупные чешуйки, с виду прочные, как кольчужка. Животное могло уместиться в ладонях, но при этом вовсе не производило впечатления беспомощного или милого существа. Скорее на ум приходило что-то вроде «серьёзной и опасной твари».

– Что это?

– Дракошка, – по голосу было слышно, что старушка улыбается, моя настороженность забавляет её. – Надёжный защитник, верный конь, добрый друг.

– Конь?

Я присел перед животным. Трудно было поверить, что эта малявка когда-нибудь вырастет хотя бы до размеров козы.

– Конечно, – уверенно сказала старушка. – Большой, сильный, верный зверь. Будет следовать за тобою повсюду, хоть по этой стороне, хоть по той.

Я наконец поднял взгляд и едва подавил удивленный возглас. На меня смотрели добрые карие глаза в крапинку под короткими выгоревшими ресницами.

– Нам в дорогу пора, – впервые подал голос старик. У него было доброе лицо, которое отчего-то делала еще более располагающим седая щетина на мощном подбородке. – Его нельзя брать с собой. Его место здесь.

Моё возвращение в обитель с дракошкой за пазухой наделало такого переполоха, что Хрыч даже не наказал меня за самоуправство и пропуск дневных занятий. В другое время меня бы, наверное, погнали во двор тренироваться с ветряком вместо ужина.

Дракошки – редчайшие создания, последние творины Чародея. Единственные существа, живущие одновременно и в солнечном мире, и на Хмурой стороне.

Утром приперся управитель с целой оравой писарей. Старый Пень давно вещал, что так случится и что с этого всё начнется, а после ночного приезда Пташки стало ясно, что гости нагрянут вот-вот. Но я всё равно при виде их едва не выдал «Мрак вас задери» или чего еще в таком роде.

Земледержец желает, земледержец повелевает, то-сё. Изучить, посчитать, доложить, приготовить места для соглядаталей.

Изучать и считать-то мы их пустили, пусть смотрят. На всё, кроме варительной, конечно. А про соглядаталей старый Пень им так и сказал: к бабке своей их приставьте да держите хорошенько. Управитель, непривычный к таким предложениям, глаза выпучил и начал оглядываться на нас. Мы ж своим видом показывали, что ничего необычного не услыхали – да оно так и было, в общем, от старого Пня наслушаешься.

Выучней писари и так и сяк крутили, и веревками измеряли, и в глаза заглядывали, и что-то всё время шкрябали на восковых дощечках. И так смотрели на парней, словно те могли на них броситься. Аж бледнели и потели, пока свои пометки делали.

А мы с Осой за их спинами переговаривались: представляешь, что бы стало с писарями, если б они Тень увидели? Они обычных парней так страшатся, что чуть не падают, так при виде дракошки точно бы в штаны наложили!

Или по возвращении в столицу подняли бы лишний шум, добавив нам проблем – так-то эти умники не знают, что у нас есть дракошка, потому как это не ихнее собачье дело… то есть, потому что мы забыли про него рассказать. Кто знает, как бы оно обернулось – может, земледержцевы умники захотели забрать его, а то и вовсе изничтожить безответную творину.

Словом, удачно вышло, что Пташка забрала Тень.

А вот то, что Пташка сделала перед этим, было как раз очень неудачно. Теперь я переживал не только из-за Гнома и Накера, но вдобавок за-за неё, дурёхи. И еще – из-за Мела и Сохача, на которых может отыграться земледержец, а мы даже не сможем ему помешать.

Меня это злит. Очень уж много мы вложили в этих детей, пока вырастили их хмурями, и творины из них вышли вроде как неплохие. И вообще – нам есть чем гордиться. Несмотря на то, что больше половины детей перемерло. Но кто-нибудь другой разве сумел то, что сумели мы? Вроде как нет!

Я привык думать, что по-настоящему, окончательно распоряжаемся своими творинами только мы, несмотря на все эти канцелярские повеления. А теперь что? Одни хмури пропали, другие не пойми чего чудят, третьих какие-то земледержцы могут взять и вздернуть на виселице! Невыносимо думать об этом, аж кулаки чешутся расквасить земледержцеву… лицо!

Перед управителем все мы, конечно, делали вид, что ничего не знаем о последних событиях – откуда нам про них знать, если Пташки тут не было? А признавать, что она приезжала – нельзя, не то нам совсем не дадут покоя. Но, вообще-то, все мы понимали, конечно, что это из-за её дикой выходки земледержец направил к нам свою свору именно теперь.

И сказать бы, что просто Пташка – дура, да так оно и есть! Но ведь что дура – это одно, а что её возможности оказались больше нам известных – это другое. И теперь не пойми: или Пташка – выродок, или с обеими девчонками что-то не так, или из всех наших выучней вылупились какие-то монстры.

И если так, то теперь даже мы не можем сказать, на что они способны.

Дракошка тянется в ночь, как струйка дыма в открытое окно. Я им не управляю, это животное ещё в Полесье дало понять: или оно меня везёт, самостоятельно определяя дорогу, или оно мне откусывает голову, а потом определяет дорогу.

Впрочем, я-то всё равно понятия не имела, куда нужно двигаться, а вот Тень что-то чуял. Меня, конечно, зверски пугало, что дракошка волочёт нас в сторону Энтаи, но и в Полесье оставаться было не с руки после того, как я чуть не прибила земледержца. Так что всё правильно: нужно убраться отсюда как можно скорее, пока меня не начал искать каждый дорожный патруль.

Дракошка держался неподалеку от рек, потому вода у нас была всегда, а пищу он очень ловко добывал по ночам. Я делала вид, что притащенные им куры – это лесные куропатки.

– Ты ведь нас в беду не затащишь? – спрашиваю я, и Тень урчит, щурит наглые зеленые глазищи. Морда у него хитрая до ужаса, но она всегда такая.

Конечно, в случае чего от патруля мы сбежим: у меня есть Пёрышко – настоящее, выданное Хрычом, а не из моей «потерянной» и «найденной» коробки, а Тень – он тренирован нырять на Хмарьку вслед за нами, но… Но жутко мне от нее после того, что случилось, и вот хоть ты тресни. Не хочу приходить туда снова.

– Вообще-то, я теперь всего боюсь, – говорю я дракошке. Он воинственно хлещет хвостом из стороны в сторону, потому как защитник. А я повторяю, – боюсь. Не знаю, куда мне теперь приткнуться. Хоть со скалы сигай, чтобы не мучиться.