Отцы - Валерий Панюшкин

К концу рожка щеки у тебя были покрыты мороженым. Я купил бутылку воды, достал платок и предложил тебе умыться.

– Не надо, – ты проявила прагматизм. – Мы все равно сейчас еще пошляемся за сахарной ватой, а умоемся уже после ваты.

К концу ваты на тебе вообще не было лица, а была плотная сахарная маска. Мы умылись водой из бутылки и утерлись платком.

Смотрели ли мы зверей, пока ели мороженое и вату? Нет, мы их показывали. С нами в зоопарк отправился любимый твой игрушечный дракон Стич, и вот ему-то и следовало показать всех зверей, а Стич должен был всех зверей путать и выкрикивать по поводу зверей «глупые смешилки».

– О! – говорил я голосом Стича и указывал Стичем на рысь. – Это же наша кошка Мошка!

– Глупый ты, Стич, – смеялась ты, – это рысь.

– А это кто, длинноногая овца? – не унимался я в роли Стича, показывая на ламу.

Ты не знала ламу. Ты не могла ответить «Глупый ты, Стич, это же лама». На твоем лице отразилось заметное напряжение мысли, и я ждал, как ты выкрутишься. Через секунду ты улыбнулась:

– Глупый ты, Стич! Если не знаешь какого-нибудь зверя, надо читать таблички или спрашивать у папы. У папы спроси!

Я спросил у себя голосом Стича, что это за зверь перед нами, и нормальным своим голосом ответил Стичу, что это лама.

Потом ты захотела писать. Между прочим, серьезная проблема для всякого отца, посещающего зоопарк с дочерью. Женщины, приводящие в зоопарк сыновей, когда те хотят писать, водят мальчиков в женский туалет. А в какой туалет прикажете отцам водить дочерей? В мужской? Нет уж! По-хорошему следовало бы построить в зоопарке детский туалет. И в виду отсутствия такового я повел тебя писать на траву.

Тем временем начался очередной сеанс в дельфинарии. Мы прошли на трибуны, полукругом охватывавшие бассейн. В бассейне жили два черноморских дельфина, северный кит белуха и морской котик.

Представление было нехитрым. Дельфины танцевали на хвосте, футболили мячик, носили мячик в плавниках и кувыркались. Белуха еще издавала сдавленный рев, и рев белухи произвел на тебя наибольшее впечатление.

Сразу после представления детей пригласили по очереди проходить к воде, гладить морских животных и фотографироваться с ними. Я не успел даже оглянуться, а ты стояла уже в очереди к бассейну среди первых.

– Ты с кем хочешь сфотографироваться? – спросила тебя служительница дельфинария.

– Со всеми, – отвечала ты. – И главное, погладить.

Общение с морскими животными в любом случае стоило полторы тысячи рублей, так что мы решили заодно уж и сфотографироваться. Другие дети боялись дельфинов и особенно белуху. Это родители хотели иметь фотографии своих чад с дельфинами, подводили детей к бассейну за руку, а дети от страха зажмуривали глаза. Ты не боялась нисколько. Ты сказала, что пойдешь к дельфинам одна. Погладила черноморских дельфинов, подержала морского котика за ласту, поцеловала белуху в нос. Я отпустил тебя целоваться с белухой безо всякого даже волнения. Белуха огромная и сидит взаперти. Я бы на ее месте озлобился. Но почему-то совершенно понятно было, что кит не причинит моей маленькой девочке вреда. Я смотрел, как ты играла с белухой, и думал, что с ума бы сошел, наверное, если бы ты захотела погладить огромного заключенного в клетку человека.

Когда пришла пора прощаться, ты решила белуху на прощание обнять. Прижалась к огромному киту, обвила ручонками китовую шею, кит решил, что пора погружаться, в то время как ты не решила еще, что пора разомкнуть объятия. Черт! Девочка моя, эта огромная белуха тащила тебя в воду, а ты и не думала отлепиться от нее. Черт! Я еле успел добежать на мостик к бассейну и поймать тебя за ноги.

Однажды приятель позвонил и позвал нас с тобой на детский праздник в ЦУМ. Я ужасно не люблю детских праздников в магазинах, поскольку праздники эти устраиваются ради магазинов, а не ради детей. Но из вежливости я спросил:

– Какой детский праздник?

Приятель стал рассказывать, что в ЦУМе, дескать, будут веселые конкурсы, актеры, наряженные инопланетянами, веселые танцы и мультики. Ты не слышала его объяснений внутри телефонной трубки, а слышала только мой вопрос. Но этого оказалось достаточно.

– Какой детский праздник? – переспросила ты, пока я другим ухом выслушивал рассказ приятеля об актерах, наряженных инопланетянами. – Я хочу пойти!

Ты твердо решила пойти на праздник, даже не поинтересовавшись моими планами и моими суждениями о том, какими отвратительными бывают инопланетяне, какие прекрасные детские конкурсы мы сами можем устроить дома, как много у нас дома мультиков, в конце концов.

– Я хочу пойти! – сказала ты.

И пришлось идти. В назначенный день и в назначенное время мы вошли в ЦУМ. На пороге нас встречал человек, наряженный не инопланетянином вовсе, а богом Кетцалькоатлем, про которого я, честно говоря, не помню, ему ли индейцы приносили человеческие жертвы или кому-то из его божественных коллег.

Проходя мимо Кетцалькоатля, ты на всякий случай спряталась у меня под плащом.

Мы вошли в торговый зал. Там продавали парфюмерию. Нам в нос немедленно ударило семьсот разных запахов, и у меня закружилась голова, а ты заткнула ноздри пальцами.

– Как хорошо здесь пахнет, – сказала ты.

– Зачем же ты заткнула нос?

– Очень сильно пахнет, – отвечала ты, не разжимая носа.

В глубине зала стояли синие надувные конструкции и играла громкая музыка. Музыка была ужасно громкая. Ты зажала уши. Чтобы зажать уши, тебе пришлось разжать нос. Минут пять ты зажимала попеременно то нос, то уши, пока нос не привык к сильным запахам, а уши – к громким звукам.

Я все еще надеялся, что поездка на детский праздник не испорчена безнадежно, и сказал тебе, указывая на надувные конструкции с притворным энтузиазмом:

– Посмотри, Варенька, там батут.

Дело в том, что батут – это была давнишняя твоя мечта. Ты верила, что на Новый год или на другой какой-нибудь праздник тебе подарят батут обязательно, а пока Новый год не наступил, ты мечтала о батуте и прыгала на всяком сколько-нибудь пружинящем предмете, даже если это был бабушкин прибор для измерения давления.

Батут тебя заинтересовал. Ты подошла к батуту, аккуратно сняла туфли, влезла на батут, села в углу и, едва покачиваясь, стала смотреть, как прыгают другие дети. Через пять минут пришла служительница, сообщила детям, что батут закрывается, вежливо, но настойчиво выдворила детей и закрыла батут пологом. Ты безропотно спустилась на пол и надела туфли.

Тут появились обещанные актеры-инопланетяне. Они принялись занимать детей довольно бессмысленной игрой. Предполагалось, что дети должны стать в круг и передавать друг другу воздушные шары, как бы имитируя движение планет по орбитам. Дети, разумеется, передавать шаров не стали, а стали кидаться шарами и футболить их, пока все шары не лопнули. Впрочем, ты не принимала в общей игре никакого участия, и, похоже, играющие дети вовсе не радовали тебя, а только мешали смотреть мультики.