Саломея. Танец для царя Ирода - Валерия Карих

Услышав ликующий крик толпы, несчастный узник упал без сил. Какое-то время он еще пытался отбиваться от навалившегося на него льва. Но тщетно! Могучие мускулы огромного животного напряглись, волнами перекатываясь под лоснящейся кожей. Обдав поверженного жарким дыханием, лев совершил безжалостный рывок – и сомкнул крепкие челюсти у него на голове. Тот был еще жив и извивался в ужасных муках. Ноги узника судорожно бились, руками он пытался ухватиться за землю и воздух. Из пасти льва донесся тонкий визг, переходящий в вой, но потом и он затих…

Триумфальный марш акробатов, выбежавших на арену, торжественно завершил действо. Публика бесновалась, подобная дикому зверю, почуявшему жертву. Казалось, амфитеатр рухнет от оглушительных криков и топота сотен ног. Толпу охватило дикое возбуждение. В глазах у людей не было ничего – ни сострадания к убитому узнику, ни страха. Кровь! Всюду кровь!

Чем объяснить, что все эти добропорядочные граждане не отрываясь, с восторгом смотрели, как лев рвал и кромсал крепкими клыками живые ткани и кости?! Вокруг царило ликование и смех…

Вместе со всеми Ирод не мог оторваться от зрелища, разворачивающегося у него перед глазами. Леденящий душу восторг и одновременно ужас терзали его нервно трепещущее сердце. Вид человека, мучительно умирающего в алой пасти огромного льва, завораживал и леденил кровь. Зрелище казалось тетрарху непостижимым. На ум ему пришли слова Иродиады, которые она произносила в подобные минуты: «Ирод! Это торжество смерти – это самое удивительное, что можно себе представить! Ничто не может сравниться с ним по накалу страсти: ни рождение человека, ни любовь!» Сейчас, как ни странно, Ирод был полностью согласен с женой.

Над амфитеатром разносился многоголосый вопль, больше похожий на звериный крик, прерываемый визгом. Неожиданно горло тетрарха сжалось от удушья. Сердце болезненно зашлось, в глазах потемнело… Очнулся он лежащим на сиденье. Вокруг толпились любопытствующие зеваки и служители.

Закария сидел рядом и лил ему на голову холодную воду из сосуда, а Кастул одной рукой держал возле его носа тряпку, смоченную в уксусе, а другой тряс за плечо и хлопал по щекам, пытаясь привести тетрарха в чувство.

– Очнись, господин! – наперебой повторяли они. Вид у них был встревоженный, в глазах плескались страх и сочувствие.

– Что со мной? – прошептал Ирод, ошеломленно озираясь. Цвета окружающих предметов, одежды казались слишком яркими и резали глаз, поэтому он застонал и прикрыл веки. Но и звуки казались ему чересчур громкими.

– Ужасное зрелище разволновало вас, господин. Вы потеряли сознание, – сочувственно отозвался Закария.

– Тиберий видел, как я упал? – спросил Ирод, по-прежнему не открывая глаз и болезненно морщась.

– Нет, господин. Он покинул амфитеатр до того, как лев растерзал свою жертву.

– Ты лжешь, чтобы успокоить меня. Впрочем, это не имеет значения! Не понимаю, что со мной происходит? Какие силы терзают меня? Быть может, это колдовство или демоны? – пробормотал Ирод и открыл глаза. Поднявшись, он оттолкнул руку Закарии и неуверенными шагами направился к лестнице.

Многие зрители шли вниз к торговцам за едой, водой и сладостями. В это время четверо служителей в кожаных фартуках и рукавицах убирали останки растерзанной жертвы, сбрасывая их в повозку.

Продолжая развлекать заскучавшую публику, на арене тем временем выступали акробаты и жонглеры. По краю медленно двигались две нарядные повозки, украшенные цветочными гирляндами. Сидящие в них музыканты развлекали зрителей веселой игрой на трубах и рожках. Зрители бросали на арену монеты и хлеб, которые подбирали рабы и относили музыкантам.

На следующий день Ирод проснулся от приглушенного разговора за дверью. Тетрарх встал. Зевнув, он накинул на себя верхнюю рубашку, подпоясался и распахнул дверь. Закария и Кастул сидели на ковре и, поджав ноги, как турки, самозабвенно играли в кости. Увидев тетрарха, оба смущенно привстали со словами приветствия и извинений, что разбудили его. Ирод благосклонно кивнул и важно прошествовал мимо во двор. Вернувшись, он присел на ковер рядом с ними и стал наблюдать за игрой.

Спустя некоторое время в дверь кто-то осторожно постучал. Закария и Кастул настороженно переглянулись. Напружинившись, они бесшумно встали, достали из-за поясов кинжалы и, подойдя к двери, немного приоткрыли ее. Перед ними стоял незнакомый раб-индус. Он широко улыбался и протягивал им огромную корзину, доверху наполненную сочным виноградом, малиновыми гранатами, желтыми персиками и инжиром.

– Это подарок тетрарху Галилеи от городского префекта! – коверкая слова, залопотал он. После чего стал низко и часто кланяться, нахваливая фрукты.

– Почему бы и нет? Примем этот дар, господин? – Кастул обернулся к тетрарху. Тот милостиво кивнул. Его лицо расплылось в довольной улыбке. Еще бы! Получить подарок от самого префекта Капуи! Отдав корзину, раб попятился и исчез в темноте лестницы.

Водрузив корзину на середину комнаты, все трое снова уселись на ковер и продолжили игру. Ирод, не глядя, протягивал руку, брал очередной персик или виноградину и опускал в рот. Наевшись, он вздохнул, отодвинулся и улегся на спину тут же, на ковре, приказав Закарии оставить игру и помассировать ему ноги.

Закария кивнул и поднялся. Подойдя к столику на львиных ножках, он достал из деревянного ларчика, инкрустированного слоновой костью, сосуд с благовонным маслом. Смазав ладони, воин опустился перед тетрархом на колени и стал разминать ему подошвы. Воцарилось молчание.

Кастул сидел возле корзины и ел виноград. Неожиданно он дико вскрикнул. Ирод увидел, как судорожно задергались на разноцветном ковре его голые ноги. Схватившись за грудь, с побелевшим лицом, Кастул пытался разорвать на себе рубашку. Спустя мгновение воин захрипел и, повалившись на бок, замер без движения.

Ирод приподнялся и со страхом вглядывался в лежащего друга. Закария оглянулся и… застыл: над корзиной, на расстоянии двух локтей от них, раскачивалась, зловеще раздув капюшон и приготовившись к броску, небольшая кобра.

– Не двигайся, господин, – шепнул Закария, медленно и осторожно вытаскивая из-за пояса кинжал. Спустя миг, показавшийся вечностью, меткий бросок кинжала разрезал змею надвое. Еще через мгновение мужчины уже были возле лежавшего навзничь Кастула. Ирод затряс несчастного за плечи.

– О боги! Он умер… – в отчаянии проговорил Закария и вопросительно посмотрел на Ирода. Тот был бледен как полотно. Безумными глазами, не отрываясь, смотрел тетрарх на мертвого воина.

– Я прикажу рабам унести тело. Надо похоронить его. Я видел за пустырем местное кладбище, – проговорил Закария.

– Да-да. Мы похороним его там… – как во сне пробормотал Ирод и сжал голову руками. Внезапно он почувствовал себя разбитым, больным и несчастным стариком. Плечи его сгорбились, в глазах застыло отчаяние.

– Прикажешь провести расследование, господин? Кто-то хочет нам навредить. Хорошо бы узнать, кто это, – произнес Закария. Вид у него был встревоженный.