Бетанкур - Дмитрий Кузнецов

Эта работа потребовала много времени. Поэтому на шахте Альмадена он провел почти четыре месяца — с начала июля до конца октября 1783 года.

Скоро, применив рекомендации Бетанкура, удалось откачать воду из забоев на глубине до четырехсот метров — и шахта возобновила работу.

Правительство Испании было удовлетворено работой Бетанкура и предоставило ему стипендию для изучения горного дела в Париже, чтобы он потом смог использовать полученные знания в южноамериканских колониях, где испанцы добывали серебро и золото.

В Твери, на одном из рабочих заседаний в Путевом дворце, Бетанкур узнал от принца Ольденбургского, что на основании разработанного им и де Волланом «Предложения о надежных мерах для учреждения по всей России удобных сообщений на суше и на воде» 20 ноября (2 декабря по григорианскому календарю) Александр I подписал Высочайший манифест о преобразовании Департамента водяных коммуникаций в Главное управление водяных и сухопутных сообщений, а также об организации Корпуса инженеров путей сообщения и Института Корпуса инженеров путей сообщения.

В Корпусе инженеров путей сообщения было предусмотрено 193 должности: 3 генерал-инспектора, 10 начальников округов путей сообщения, 15 управляющих директоров, 20 директоров-производителей работ, 30 инженеров I класса, 45 инженеров II класса и 70 инженеров III класса. Корпус создавался для строительства и ремонта «путей сообщения», а Институт — для подготовки инженеров для корпуса.

Работой по созданию нового департамента руководил принц Ольденбургский, причём все решения он принимал только по согласованию с генерал-лейтенантами Бетанкуром и де Волланом. Желающих занять вакантные новые должности было много, в том числе и представителей высшей аристократии — князей, графов, баронов и других титулованных особ. Они надеялись при «малом дворе» сделать ещё один шаг вверх по карьерной лестнице.

В Совете нового департамента главным был де Воллан, вторым по значимости генерал Трузсон, а третьим (его в Совет включили временно) генерал-майор Завалишин.

К началу 1810 года удалось подобрать руководителей для десяти округов. Бетанкур старался найти опытных инженеров-генералов, но их не хватало, и он был вынужден в пяти округах рекомендовать корпусных полковников. Для Корпуса инженеров путей сообщения де Воллан и Бетанкур смогли согласовать с принцем только 92 кандидатуры — оставалось ещё около 90 незаполненных вакансий. В стране катастрофически не хватало инженеров-путейцев.

Ещё до подписания царем Высочайшего манифеста 15 сентября 1809 года инспектором Института Корпуса инженеров путей сообщения был назначен Августин де Бетанкур. В особом указе Александр I отмечал: «Я удостоверен, что генерал-лейтенант Бетанкур по известным его знаниям и ревности к службе, приняв на себя звание, особенно будет полезен в прочном сего заведения устроении».

Русский царь был очень доволен работой Бетанкура и полностью на него полагался. Свою же задачу Августин понимал так: «… снабдить Россию инженерами, которые прямо по выходе из заведения могли бы быть назначены к производству всех работ в Империи».

Для этого учебные программы должны были сочетать глубокие теоретические знания, прежде всего физики и математики, с практическими навыками инженерного дела. Бетанкур ввел одновременную общенаучную (фундаментальную), общеинженерную и специальную подготовку, что было неслыханно для того времени.

Основы этой программы выдержали проверку временем и стали образцом для других высших технических заведений России, открывавшихся в XIX веке. Новаторская организация преподавания рождала инженеров нового поколения, способных проектировать и создавать самые различные объекты без последующего доучивания и переквалификации.

К 20 ноября 1809 года у Бетанкура были готовы почти все учебные планы и программы, но впереди ждала огромная по своему масштабу дальнейшая работа. Сначала нужно было освоить территорию, отведенную под строительство института. Она располагалась на пересечении двух главных транспортных артерий Петербурга — Обуховского проспекта, переходящего в Царскосельскую дорогу, и реки Фонтанки: по ней город снабжался продовольствием, дровами, фуражом и строительными материалами.

Отложив работу в Твери, Бетанкур уехал в столицу, где в Каменноостровском дворце встретился с Александром I и проговорил с ним несколько часов — всё это время французский посланник Коленкур терпеливо ждал царской аудиенции. Было решено, что казна выделит необходимую сумму для приобретения Юсуповского дворца и прилегающей к нему территории, общей площадью более двадцати тысяч квадратных саженей. Потом дворец нужно было спешно переоборудовать под учебный корпус. Инспектору Института Корпуса инженеров путей сообщения Величайшим соизволением указывалось вместе с семьёй проживать в нём. Бетанкур получил право по своему выбору приглашать иностранных преподавателей в любом количестве и на любой срок без предварительного согласования с кем бы то ни было, учебные программы — формировать с учётом мнения Учёного собрания Института, но при непосредственном наблюдении инспектора. Тогда же в Каменноостровском дворце было решено создать институтскую библиотеку, учебный кабинет и мастерские, где учащиеся могли на практике знакомиться с различными техническими моделями и инженерными инструментами. Во Франции закупили их образцы, и уже в первой половине 1810 года они были доставлены в Петербург. Кроме того, царь распорядился, чтобы европейские послы искали и приглашали в Россию лучших преподавателей по инженерным специальностям.

Дворец князя Юсупова на Фонтанке, у Обухова моста, был куплен за сущую безделицу — триста тысяч рублей ассигнациями. Вот что писал по этому поводу будущий помощник Бетанкура Филипп Филиппович Вигель: «Продавец построил его на славу, по образцу отелей Сен-Жерменского предместья, между двором и садом, с тою только разницей, что на пространстве, ими занимаемом, можно было бы построить три или четыре парижских отеля. Все ученики были своекоштные, и не только ни один из них не имел жительства в институте, ни даже права заглядывать в сад, ему принадлежащий. Всем пользовались заведующие им иностранцы. Он состоял под управлением особого директора, над которым были ещё принц Ольденбургский, в виде попечителя или покровителя, и генерал Бетанкур, под названием главного начальника института. Занимаясь разными проектами и планами, сперва потешал он ими императора; но тут, по учреждении института, коего был он настоящим основателем, можно сказать, приобрел он оседлость.

Здание института со всеми его принадлежностями было как бы отдельное царство, в котором господствовал он самовластно...

Образование института было довольно странное. Воспитанники носили шляпу с пером и офицерский мундир с шитьём, только без эполетов, а произведенные в офицеры, — прапорщики, подпоручики, надев эполеты, продолжали оставаться в институте до поручичьего чина, В нём сперва было четыре только профессора, или преподавателя наук. Ими ссудил нас Наполеон, прислав Александру четырех лучших учеников Политехнической школы: Базена, Потье, Фабра и Дестрема.