Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Коммунизм своими руками. Образ аграрных коммун в Советской России - Доминик Дюран

Коммунизм своими руками. Образ аграрных коммун в Советской России - Доминик Дюран

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 76
Перейти на страницу:

Невысокая — менее одной десятой — доля коммун в общем числе коллективных хозяйств объясняется тем, что в условиях, когда коллективизация еще не стала единственным способом выжить, а ее формы крестьяне были вольны определять самостоятельно, наибольшей популярностью пользовались товарищества по обработке земли (ТОЗы), которые не требовали от крестьян обобществления земли, скота и жилища. Коммуна же предполагала высшую степень обобществления имущества и — но крайней мере в первые послереволюционные годы — строилась на эгалитарном принципе распределения. Само по себе равенство доли получаемых благ, никак не связанное с трудовым вкладом, не вызывает возражения, когда сообществу особенно нечего делить, но более зажиточное и сытое время нэпа ставит коммунарский эгалитаризм под вопрос. Тем более что и соображения эффективности хозяйства начинают играть свою роль: требуется такая организация труда, которая стимулирует работников.

Мы можем увидеть, как изменяется отношение власти к коммунам, но ставке сельскохозяйственного налога: в первые годы нэпа, как полагалось по закону, налог взимался с коммун в том же размере, что и с других сельхозпроизводителей (в реальности многие образцовые коммуны пользовались льготами), с 1924 года все колхозы уплачивали налог по ставке, уменьшенной на четверть, причем в 1928 году коммуны были выделены на общем фоне, они получили тридцатипроцентную скидку (артели остались со скидкой 25%, скидка ТОЗов составляла 20%).[237] Разница в налогообложении давала преимущество коммунам вплоть до 1931 года, однако уже с начала 1930-го, по ходу форсированной коллективизации, основной формой колхоза объявляется артель, что в конечном счете ведет к исчезновению коммун.[238] Впоследствии они были окончательно осуждены Сталиным, который заклеймил элитарризм коммун, назвав его «мелкобуржуазным» в своем докладе, посвященном итогам первой пятилетки, на XVII съезде ВКП (б) в 1934 году. Коммуны выполнили свою функцию и уступили место колхозам-артелям без левацких тенденций — хотя бы только декларативных. Артели были более уместными в системе командной экономики, где экономическая деятельность направляется партийным руководством (в частности, через политотделы при машинно-тракторных станциях), и более-практичными, потому что колхозникам было разрешено, наряду с работой на колхоз, делать самостоятельный вклад в собственное пропитание на собственном огороде.

В двадцатые годы официальная политика задавала основные условия, но не предопределяла исчерпывающим образом реальные обстоятельства существования коммун и их внутреннюю организацию. Власти требовали от коммун регистрации в местных органах власти, причем у каждой коммуны должен был быть свой зарегистрированный устав. Эволюция отношения властей к коммунам наглядно отражается в истории примерных уставов коммун, которые должны были задавать ориентиры для реальных уставов. Первый примерный устав коммуны, выпущенный народным комиссариатом земледелия в июле 1918-го, предполагал прямое воплощение коммунистических идей: полное обобществление собственности, работа по способностям, распределение по потребностям, запрещение использования наемного труда, передача излишков продукции местным властям, следование общим принципам коммунизма. В отличие от артелей и ТОЗов, примерные уставы которых были выпущены значительно позднее, коммуны рассматривались не только как важное звено экономики и социальной системы, но и как явление политически значимое. От артелей не требовали ни политизации, ни борьбы с капитализмом в деревне. Сравнение выпущенных в разное время примерных уставов артелей и коммун показывает,[239] что разница между артелями и коммунами в разных вариантах то увеличивалась, то уменьшалась, причем в основном дело касалось вкладов участников при вступлении и при выходе, порядка разделения продуктов труда и вознаграждения. Примерные уставы коммун 1922, 1923, 1926, 1928 и 1929 годов представляют собой постепенное отступление от эгалитаристских идеалов, зафиксированных в первых уставах (1918 и 1919 годов).

Главным органом управления коммуны, в соответствии с уставом, было общее собрание, которые выбирало совет коммуны и ее председателя. В публикациях о коммунах уделяется много внимания тому, как устроено управление и самоуправление коммун, чему посвящены и как проходят собрания. Реальные уставы коммун могли отличаться от предложенных, а следование предписанным там положениям всегда оказывалось предметом интерпретации, но об этом мы можем только догадываться по косвенным признакам, потому что большинство публикаций не уделяют этой разнице внимания.

Названия коммун зачастую отражают идеологические устремления эпохи и надежды на радикальное изменение жизни если не прямо сейчас, в только что наступившей новой эпохе, то в недалеком будущем. Приведем лишь некоторые из них, встретившиеся нам в журнале «Коллективист», издававшемся Колхозцентром: «Надежда», «Заря», «Заря № 5» (включение номера в название могло быть связано с историей коммуны и были обычной практикой, ср. не только «Кудрово-2», по и, например, «Венера № 2»), «Рассвет», «Расцвет», «Майское утро», «Весеннее утро», «Пробуждение», «Заря справедливости». Новые ценности звучат в названиях «Просвещение», «Свобода», «Равноправие», «Вольный пахарь»; статус коммуны как образца, задающего ориентиры, выражается в метафоре источника света в темноте, маяка: «Пролетарский маяк», «Луч света», «Луч солнца», «Свет ленинизма», «Путеводная звезда», причем желаемое состояние может мыслиться как итог пути («Путь», «Путь к новой жизни», «Тернистый путь», «Путь звезды», «Верный путь ленинизма»). Ряд названий содержат указание на социальное положение устроителей коммуны — «Беднота», «Из бедных труд», «Путь батрака», «Юный пахарь», а молот («Молот», «Плуг и молот», «Соха и молот») призван засвидетельствовать принадлежность коммунаров к победившему пролетариату. Некоторые названия — такие как «Красное Знамя», «Красный Боец», «Красные Орлы» — говорят, вероятнее всего, о том, что коммуны созданы либо демобилизовавшимися красноармейцами, либо бывшими красными партизанами. Прилагательное «красный» в этом значении часто встречается в названиях колхозов. Целая группа названий требует более пристального внимания, поскольку лозунги советской власти в них не отражены, а заменены другими, более конкретными или же более абстрактными, но более нейтральными, «общечеловескими» ценностями. Названия «Муравей», «Любовь к труду», «Труди отдых», «Общий труд», «Братский союз “Диво”», «Новая Жизнь», «Новый Мир», «Крепость» вполне могут принадлежать коммунам религиозных групп, например толстовцам, баптистам или сектантам. В ходе разоблачительных антирелигиозных кампаний конца 1920-х годов такие хозяйства (которые по своим экономическим показателям, как правило, сильно отличались в лучшую сторону от рядовых советских колхозов) попали под удар.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 76
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?