Черный день. Книги 1-8 - Алексей Алексеевич Доронин

Как большинство хищников, он предпочитал насыщать утробу свежей убоиной. Поэтому не мог позволить себе расслабиться и помногу часов в день проводил в пути.

Александр шел легкой пружинистой походкой; иногда быстрым шагом, иногда короткими перебежками. Как обычно, его взгляд высматривал в окружающей пустыне не только опасность, но и возможную добычу.

Как только он стал питаться чуть лучше, восстановились потерянные килограммы, болезненная одутловатость исчезла. Он был теперь даже посильнее и поздоровее, чем раньше. От долгих переходов мышцы окрепли. Кожа на открытых участках загорела до цвета бронзы. В походке, взгляде и во всем облике появилось что­то волчье. Саша теперь напоминал героев старых фильмов про Апокалипсис — Безум­ного Макса, Змея из «Побега из Нью-Йорка» в исполнении Курта Рассела и других. Разница была в том, что он не играл «изгоя из пустоши» — он был им. Все эти изменения накапливались постепенно и незаметно, пока по закону перехода количества в качество он не стал другим человеком.

Солнце клонилось к закату, его последние лучи освещали землю уже из-за линии горизонта. Небо на западе было расцвечено всеми оттенками красного. Великолепное зрелище, которым некому было любоваться.

Длинные тени ложились на землю. Закат быстро догорал. Для человека это был сигнал, что пора искать пристанище на ночь.

В низинах еще лежал черный снег, плотный и твердый как камень. Но там, где солнце хорошо прогревало, он таял и обнажал останки тех, кому Зима даровала покой и забвение. Взору идущего открывались братские могилы под открытым небом — бескрайнее кладбище без крестов и надгробий. Запах этой весны был запахом смерти.

Ручьи, журчавшие тут и там среди развалин, несли в своих водах тлен.

Мертвые были повсюду, но некому было горевать об их участи. Людей вокруг не было. Одинокого странника с ружьем было непросто к ним причислить, ведь человек существо социальное. А в жизни идущего не было ни семьи, ни друзей, ничего, что связывало бы его с исчезнувшим миром. Он словно родился здесь, в холодной каменной пустыне, где каждый день — это борьба за жизнь.

Пришлось бы очень постараться, чтобы заметить в его глазах блеск разума. Нет, они не были безумными, ведь безумие есть вариант сознания, неприемлемый для большинства; оно может быть по-своему глубоким и многогранным. А в Сашиных глазах теперь нельзя было прочитать ничего, как в заросшем тиной пруду не увидишь своего отражения. Только тень голода иногда проглядывала там.

Есть ему хотелось почти постоянно. Организм настойчиво требовал питательных веществ. Нужна была белковая пища, мясо: для того чтобы заживлять раны и восстанавливать разрушившиеся клетки, необходим строительный материал, одной энергии недостаточно.

Когда-то он начал охотиться, не имея ни плана, ни нужных навыков. Казалось, эти действия выполнялись не под руководством разума — тот дремал, предоставив возможность руководить древним атавистическим программам, простым и конкретным, как язык «бейсик».

Это оказалось непросто, но легче, чем он ожидал. Проще, чем изучить иностранный язык или осилить «Улисса» Дж. Джойса в оригинале. Похоже, эти невостребованные большинством цивилизованных людей способности — выслеживать, догонять, убивать, разрывать — были заложены в подкорку. Оставалось только разбудить их. Нет, конечно, практика была необходима, но решающую роль играли именно инстинкты.

Каждое утро солнце двигалось ему навстречу, освещая путь. Саше потребовался не один день, чтобы привыкнуть к его невыносимой яркости, и прямые лучи все еще причиняли глазам боль при снятых лыжных очках.

Приходила ночь, и небосвод покрывался россыпями светящихся точек. Созвездия смотрели на него из бездны, которая тысячелетиями притягивала людские взгляды, будоража воображение мечтателей. Раньше он восхищался их ледяной красотой и думал о чужих мирах и их обитателях, а теперь принимал как простой фон.

* * *

Эта ночь застала Данилова вдали от дома.

Он отклонился далеко на северо-восток и зашел в город со стороны Новоильинского района. Людей он тут не встретил. Многоэтажные новостройки, слегка потрепанные взрывом, стояли покинутыми. Уцелевшие должны были перебраться поближе к земле, потому что жить в неотапливаемых бетонных коробках невозможно.

Возвращаться в Рассвет почти за десять километров не было смысла, дела в городе еще не были закончены.

Он спал, устроив себе гнездо из старых одеял и потертых подушек, в комнате, которая когда­то была спальней. Самодельный спальный мешок, сшитый из одеял и непромокаемой ткани, сохранял тепло, костер можно было не разводить.

В лишенном стекол окне был виден краешек огромной луны. Ее сияние в эту ночь полнолуния было так похоже на искусственный свет, что могло бы напомнить о другом времени. Но человек спал, положив под голову грязный кулак, спал без сновидений. Никто не тревожил его. Район новостроек, где незачем было оставаться тем, кто выжил, окутывала абсолютная тишина.

Со стены над диваном, из-под расползшейся обивки которого торчали пружины, угрюмо смотрели потемневшие рамки, где когда­то были фотографии прежних обитателей дома. На расколотом экране телевизора застыла «настроечная таблица» пересекающихся трещин.

Человек, которого когда­то звали Александр, заворочался на жесткой подстилке и открыл глаза. Инстинкт разбудил его, как раньше по многолетней привычке будил в институт и на работу, даже если подводил будильник. Во рту пересохло. Он глотнул розовой от марганцовки воды из пластиковой бутылки. Фляга была пуста, а разводить даже небольшой огонь, чтоб вскипятить котелок, он не рискнул.

Саша приподнялся на лежанке и посмотрел в окно. Света оказалось достаточно, чтобы разглядеть пустой двор, детскую площадку, несколько мусорных баков, полусгнившие остовы автомобилей, мертвые деревья, гаражи и соседний девятиэтажный дом.

Он прислушался. Не заметив в окружающем мире ничего подозрительного, человек, тем не менее, не спешил расслабляться. Что-то было определенно не так. Почему он решил, что рядом кто­то есть?

Опять шестое чувство или, может быть, седьмое. Возможно, первобытные люди считали его таким же естественным, как зрение; но в мире, где люди передвигались на автомобилях и покупали еду в супермаркетах, оно дремало, отключенное за ненадобностью. Но вот снова пришло его время, и теперь оно работало на полную мощность, сканируя пространство и посылая в мозг предупреждающие сигналы. Словно радар, оно улавливало колебания невидимых глазу материй, волн и энергий.

Опасность! Кто-то рядом. Не видит и не слышит Саши, но каким­то иным образом ощущает его присутствие.

Вдруг к равномерному шороху падающего снега добавился посторонний шум. Его источник был близко, а главное — перемещался. Сон как рукой сняло. Человек подобрался, словно кот, готовый к прыжку. Он уже научился доверять интуиции. Кто-то или что­то скрывалось в темноте.

До ушей долетел металлический лязг. Нет, ему не приснилось, теперь это было возле мусорных