Земля обетованная - Татьяна Николаевна Зубачева

учил, сидя на диване, меняясь с Андреем местами, но сегодня остался за столом. Было немного непривычно и, может, от этого он устал больше обычного и, встав из-за стола, сразу выпрямился, сцепив пальцы на затылке, потянулся, выгибаясь на полуарку.

– Эрик! – соскочила с дивана Алиса. – Давай потянемся, ну, Эрик, ну, давай, а?!

Эркин посмотрел на Женю. Та с улыбкой покачала головой.

– Я не буду, а вы – пожалуйста.

– Ура-а! – завопила Алиса, выскакивая в большую комнату и на ходу стаскивая с себя домашнее платье.

Эркин улыбнулся Жене и вышел следом за Алисой. Оглядев преобразившуюся комнату, он отодвинул маленький столик к стене и оба кресла туда же, снова огляделся, проверяя, хватит ли места, и снял рубашку. Штаны снимать не стал. И из-за Алисы, и потому, что не всерьёз, не полным комплексом, а так, немного размяться после долгого сидения за столом.

Алиса старательно копировала его движения, и у неё даже кое-что получалось.

А когда Алису всё-таки уложили спать, Женя и Эркин сели, как всегда, на кухне за вечерней «разговорной» чашкой.

Ещё раз обсудили праздничное меню.

– Эркин, так сколько народу будет: – Женя пододвинула к нему варенье. – Бери больше, это клубничное.

– Мм, как вкусно, спасибо, Женя. Ну… ну, я не знаю, может, десять.

– Десять? – удивилась Женя. – Откуда столько? Андрей кого-то пригласил? Кого?

Эркин, покраснев до тёмно-бурого цвета, уткнулся в чашку, будто хотел спрятаться в ней от Жени и её вопросов.

– Ну, нас четверо, – безжалостно рассуждала Женя. – Бурлаков пятый, а ещё? Эркин, ещё десять, или всего десять?

– Всего, – несчастным голосом пробормотал Эркин.

Женя удовлетворённо кивнула.

– Ну, это ещё не страшно. А это мужчины или женщины?

Ей вдруг подумалось, что Андрей вполне мог пригласить свою… избранницу и её родственников, дескать, у брата свадьба, а у меня помолвка.

– Ну-у, – промямлил Эркин, проклиная про себя втравившего его в такую передрягу Андрея.

Просто молчать, как молчал всю жизнь перед надзирателями, он не мог, врать, отругиваться и отшучиваться – тоже. Это же Женя!

– Ну, Женя, ну, я обещал, – наконец чуть ли не со слезами на глазах выдавил он.

– Ну, я же не имена спрашиваю, – Женя с лукавой насмешкой глядела на него. – Понимаешь, если будут женщины, то надо больше сладкого.

– Сладкое и мы любим, – вдруг сообразил, как вывернуться, Эркин, чтобы и не соврать, и не проговориться. – Женя, ты всего побольше приготовь, а что останется, мы с Андреем доедим.

Женя ахнула и рассмеялась.

– Ну, Эркин, ну…

Эркин довольно улыбнулся: и Женю не обидел, и Андрея не подвёл. Удачно вывернулся.

Женя потрепала его по волосам – как всегда он ловко перехватил и поцеловал её руку – и стала убирать посуду.

В четверг на работе Андрей ещё держался, хотя спать почти не пришлось: с уроками сильно за полночь управился. Но проморгался, продышался, и смену отпахал нормально. А пообедал, сел в классе за стол и… весь первый урок Андрей мучительно боролся со сном. Глаза сами собой закрывались, а вдруг отяжелевшая голова клонилась на грудь и так и норовила лечь щекой на раскрытую тетрадь и выключиться.

У Эркина с математикой особых проблем не было, хотя вместо нормальной арифметики придурочная алгебра – и тут беляцкие выдумки неизвестно зачем, но раз надо, то чего ж трепыхаться – и он успевал искоса следить за Андреем.

С трудом досидев до звонка, Андрей сорвался с места, побежал в уборную и там долго умывался холодной водой, прогоняя сон. За спиной кто-то остановился, и Андрей, не оборачиваясь, сказал почему-то по-английски:

– Я в порядке.

– Вижу, – так же по-английски ответил Эркин. – Что случилось?

– Дозвонился я, – Андрей плеснул себе в лицо ещё пригоршню холодной воды, завернул кран и, выпрямившись, повернулся к Эркину. – Всё в порядке, будут в воскресенье к семи.

Эркин молча смотрел на него, и Андрей заторопился:

– Точно будут, Фредди сказал, он слово держит.

Андрей потряс головой, стряхивая с волос надо лбом остатки воды, и улыбнулся.

– Всё, я в норме.

Эркин шагнул к нему и мягко взял его обеими руками за шею так, чтобы пальцы сзади сомкнулись.

– Стой спокойно.

Андрей, недоумевая, подчинился. Пальцы Эркина глубоко зарылись в его волосы на затылке, будто что-то отыскивали.

– Чёрт, – пробормотал Эркин совсем тихо, – неужели забыл?

– Чего? – так же тихо спросил Андрей.

– Есть! – вдруг радостно улыбнулся Эркин.

Андрей ощутил резкую, но короткую, как от укола, боль, на мгновение потемнело в глазах, и его шатнуло.

– Есть, – повторил Эркин и отпустил брата. – Пошли, сейчас звонок будет.

Всё вместе это не заняло и минуты, и в общей суматохе на них, похоже, никто особого внимания не обратил. Андрей шёл за Эркином по коридору и ничего не понимал: всё стало таким ярким и чётким, и сна ни в одном глазу, и усталости никакой… что же это такое?

– Что это, Эркин.

– До конца продержишься? – ответил вопросом Эркин и, не ожидая ответа, кивнул: – Ну, и ладушки.

Они вошли в класс, и почти сразу прозвенел звонок. Андрей сел на своё место, посмотрел по сторонам. Чёрт, что же это такое: всё будто вымытое, аж блестит, или это глаза ему прочистило? И уши заодно? Краем глаза он поймал испуганный взгляд Манефы и улыбнулся ей, тут же об этом забыв. Не до неё ему. И вообще ни до чего.

Урок за уроком странное ощущение необычной яркости и чёткости цветов и звуков не проходило. И… и словно это не он, а кто-то другой, а он только смотрит со стороны с холодным любопытством. Он читал, писал, отвечал на вопросы, трепался на переменах, но… но всё это не он, а кто-то… кто?

Очнулся Андрей уже по дороге к «Беженскому Кораблю». Эркин шёл рядом, под ногами поскрипывал снег, горели по-ночному редкие – через один – фонари.

– Что это было? Эркин?

Эркин искоса посмотрел на него, вздохнул и ответил по-английски:

– Ну, мы иногда делали так, друг другу. Когда смена тяжёлая. Или двойная.

– Понял, – кивнул Андрей. – Спасибо, брат.

Эркин снова посмотрел на него и ответил уже по-русски:

– Спасибо будет, когда до дома дойдём.

– А чего? – удивился Андрей. – Какие проблемы?

Эркин нехотя ответил:

– Всяко бывало. Я-то… не мастер. И не делал давно… – и оборвал себя. – Ладно, пошли.

Андрей кивнул, и они пошли дальше уже молча. И квартала не миновали, как Андрей стал горбиться и волочить ноги, будто какая-то сила пригибала его к земле. Эркин молча отобрал у него портфель, закинул его руку себе на плечи и сам охватил его за