Медведь и Дракон - Том Клэнси

– Многие говорят, что ваша политика по отношению к Китаю помогла обострению отношений из-за того, что ваше дипломатическое признание Республики Китай…

Райан резко прервал его:

– Боб, я не хочу больше слышать об этом! Правительство Республики Китай является свободно избранным правительством. Америка поддерживает демократические правительства. Почему? Да потому, что мы защищаем свободу и самоопределение. Ни я, ни Америка не имели ни малейшего отношения к хладнокровному убийству, которое мы все видели по телевидению, – смерти папского нунция кардинала ДиМило и гибели китайского священника Ю Фа Ана. Отвращение всего цивилизованного мира было вызвано действиями КНР. Но даже тогда Китай мог исправить ситуацию с помощью расследования и наказания убийц, но они предпочли не делать этого, и вот возникла реакция мира – реакция на то, что они сделали сами.

– Но из-за чего все это началось? Почему они собирают свои силы на русской границе?

– Судя по всему, им нужно то, что есть у русских, – новые месторождения нефти и золота. Подобно тому, как когда-то Ирак захватил Кувейт. Им была нужна нефть, фактически деньги. Это было вооружённое ограбление, вроде того, как это делает уличный бандит, отнимая у старой дамы чек социального страхования. Но каким-то образом, по какой-то причине мы оправдывали такое поведение, когда оно происходило на уровне государства. Но больше этого не будет, Боб. Мир больше не будет мириться с такими вещами. Америка не будет стоять и смотреть, когда это происходит с нашим союзником. Цицерон однажды сказал, что Рим стал великим не благодаря завоеваниям, а потому, что он защищал своих союзников. Нация завоёвывает уважение не благодаря тому, что она действует для чего-то, а потому, что она действует против чего-то. Америка защищает демократию, защищает самоопределение народов. Мы защищаем свободу. Мы защищаем справедливость. Мы сказали Китайской Народной Республике, что, если она развяжет агрессивную войну, Америка встанет плечом к плечу с Россией и защитит её от агрессора. Мы верим в мирный порядок на земле, в котором нации соперничают на поле экономических сражений, а не с танками и пулемётами. В мире было достаточно убийств. Пришло время остановить это, и Америка остановит войны.

– Мировой полицейский? – спросил Хольцман. И тут же президент отрицательно покачал головой.

– Нет, но мы будем защищать наших союзников, а Российская Федерация является нашим союзником. Вместе с русским народом мы остановили Гитлера. Теперь мы тоже будем стоять рядом с ними, – сказал Райан.

– И мы снова пошлём наших молодых людей на войну?

– Войны может и не быть, Боб. Сегодня нет войны. Ни Америка, ни Россия не развяжут войну. Этот вопрос находится в руках других людей. Совсем нетрудно, не требуется никаких усилий, чтобы страна прекратила подготовку к войне. Редкому профессиональному солдату нравится воевать. Можешь не сомневаться, что тот, кто однажды побывал на поле боя, вряд ли добровольно устремится на следующее. Но вот что я скажу тебе: если КНР развяжет агрессивную войну и если из-за этого жизни американцев подвергнутся опасности, тогда те, кто принимают решение спустить псов войны, подвергнут опасности собственные жизни.

– Это Доктрина Райана?

– Называй её как хочешь. Если приемлемо убивать какого-то рядового пехотинца, который делает то, что приказывает ему его правительство, тогда также приемлемо убивать людей, которые говорят правительству, как поступать. Те люди, которые посылают бедного глупого рядового под огонь противника, также заслуживают смерти.

Проклятье, – подумал Арни ван Дамм, который стоял у входа в Овальный кабинет. – Джек, неужели было необходимо говорить это?

– Спасибо, что вы уделили мне время, господин президент, – сказал Хольцман. – Когда вы собираетесь обратиться к нации?

– Завтра. Видит бог, мне хотелось бы в этом обращении к народу сказать, что КНР приняла решение отступить и отводит свои войска. Скоро я лично обращусь к премьеру Ху, чтобы призвать его сделать это.

– Желаю удачи, господин президент.

* * *

– Мы готовы, – сказал маршал Луо, обращаясь к членам Политбюро. – Операция начнётся завтра ранним утром.

– Чем занимаются американцы?

– Они послали в Россию несколько самолётов, но самолёты не являются причиной моего беспокойства, – ответил министр обороны. – Они могут жалить, как это делают комары, но не в состоянии причинить человеку настоящие неприятности. Мы продвинемся вперёд на двадцать километров в первый день, а после этого по пятьдесят километров в день – может быть, больше, в зависимости от сопротивления русских. Российские ВВС не представляют собой даже бумажного тигра. Мы можем уничтожить их или, по крайней мере, отогнать их с нашего пути. Русские начали перебрасывать свои механизированные войска к востоку от железной дороги, но мы нанесём удар нашими самолётами по железнодорожному узлу в Чите. Мы остановим их и, таким образом, защитим наш левый фланг до тех пор, пока не перебросим туда достаточное количество войск, чтобы создать там оборонительную стену.

– Вы уверены в победе, маршал Луо? – спросил Чанг. Разумеется, это был риторический вопрос.

– Мы захватим их новую золотую шахту через восемь дней, и ещё через десять наши войска выйдут к их нефтяным месторождениям, – предсказал маршал, словно описывая, сколько времени потребуется для постройки нового дома.

– Значит, вы готовы?

– Полностью, – подтвердил Луо.

– Сегодня ожидайте звонка от президента Райана, – предупредил премьер-министра министр иностранных дел Шен.

– Что он скажет? – спросил Ху.

– Он обратится к вам с личным призывом остановить войну, прежде чем она начнётся.

– Если он обратится с таким призывом, что я должен ответить?

– Пусть ваш секретарь скажет, что вы беседуете с народом, – посоветовал Чанг. – Нет смысла разговаривать с дураком.

Министр Шен не во всем был согласен с политикой своего государства, но всё-таки кивнул. Это, по-видимому, лучший способ избежать личного разговора, который Ху не сможет провести достаточно хорошо. Его министерство все ещё пыталось определить, как следует обращаться с американским президентом. Райан так отличался от остальных глав правительств, что им по-прежнему было трудно понять, как с ним говорить.

– Как мы ответили на их ноту? – спросил Фанг.

– Мы не дали им официального ответа, – сказал ему Шен.

– Меня беспокоит, что они могут назвать нас лжецами, – сказал Фанг. – По моему мнению, это будет нехорошо.

– Ты слишком часто беспокоишься, Фанг, – заметил Чанг с жестокой улыбкой.

– Нет, в этом он прав, – сказал Шен, защищая своего коллегу. – Нации должны верить словам друг друга, иначе никакие отношения между ними невозможны. Товарищи, мы должны помнить, что после окончания войны наступит послевоенный период, во время которого мы должны быть в состоянии восстановить нормальные отношения со всеми странами мира. Если они будут рассматривать нас как изгоев, это будет трудно.