Медведь и Дракон - Том Клэнси

– Что вы можете предложить мне за откровенность?

– Я предлагаю вам свободу в обмен на сотрудничество. Вы покинули встречу до того, как было принято окончательное решение. Вот почему вы здесь. Итак, вы хотите говорить сейчас или вам нужно несколько часов для того, чтобы передумать?

Максимов не был трусом – в спецназе таких немного, знал Ефремов, – но он был реалистом, и реализм говорил ему, что он ничего не выиграет, отказавшись сотрудничать.

– Он предложил мне и остальным принять участие в убийстве. Полагаю, что это должна быть трудная операция, в противном случае зачем ему столько людей? Каждый из нас должен был получить двадцать тысяч евро. Я решил, что моё время стоит дороже.

– Вы знаете, кого предполагалось убить?

Максимов покачал головой.

– Он не сказал, а я не спросил.

– Это хорошо. Видите ли, целью покушения должен стать президент Грушевой.

– Но это государственная измена, – выдохнул бывший сержант спецназа, стараясь создать впечатление, что он никогда бы не согласился принять участие в этом преступлении. Да, он быстро учился.

– Верно. Скажите, двадцать тысяч евро – это хорошая цена за убийство?

– Я не знаю. Если вы хотите, чтобы я сказал вам, что я убивал за деньги, – нет, товарищ Ефремов, я не скажу этого.

Но ты убивал за деньги и, наверно, принял бы участие в этом покушении, если бы цена была достаточно велика. В России двадцать тысяч евро – это большая сумма.

Но Ефремову нужно было поймать гораздо более крупную рыбу.

– На совещании присутствовали трое других. Кто они?

– Все ветераны спецназа. Илья Суслов и я служили вместе к востоку от Кандагара. Илья – великолепный снайпер. Об остальных я только слышал, но вместе мы не служили.

Снайпер. Это полезные сведения, ведь президент Грушевой появляется на публике очень часто. Между прочим, он должен выступить на митинге уже на следующий день.

Наступило время кончать с ними.

– Значит, Суворов говорил о заказном убийстве?

– Да, говорил.

– Хорошо. Мы запишем ваши показания. Вы поступили умно, Игорь Ильич, согласившись сотрудничать с нами. – Ефремов подозвал младшего офицера, и Максимова увели. Затем он поднял телефонную трубку. – Арестуйте всех, – приказал он командиру группы слежения.

– Их встреча закончилась, и они разошлись. Все находятся под наблюдением. Суворов едет к себе в квартиру с одним из троих.

– Тогда соберите группу офицеров и арестуйте обоих.

* * *

– Вы чувствуете себя лучше? – спросил полковник Алиев.

– Сколько сейчас времени?

– Пятнадцать сорок, товарищ генерал, – ответил полковник. – Вы спали тринадцать часов. Из Москвы прибыло несколько депеш.

– Вы позволили мне спать так долго? – возмутился генерал, не скрывая гнева.

– Война ещё не началась. Подготовка наших войск продолжается. Будить вас не было смысла. Кроме того, нам доставили первый набор разведывательных фотографий.

Они лишь немного резче, чем те, которые мы получили от американцев по факсу. Разведка подтвердила их оценку. Ситуация не стала лучше. Теперь нас поддерживает американский самолёт электронной разведки, но они сообщили нам, что китайцы не пользуются радио и хранят молчание в эфире. В этом нет ничего удивительного.

– Черт бы тебя побрал, Андрей! – ответил генерал, потирая своё небритое лицо обеими руками.

– Тогда отдайте меня под трибунал после того, как выпьете кофе. Я тоже немного поспал. У вас есть подчинённые. У меня тоже есть подчинённые, и я решил дать им возможность заниматься работой, пока мы спали, – ответил начальник оперативного отдела.

– Как дела со складом Невер?

– У нас сто восемьдесят танков с экипажами в полной боевой готовности. Хуже обстоят дела с пехотой и артиллерией, но резервисты, судя по всему, работают с энтузиазмом. 265-я мотострелковая дивизия впервые начинает функционировать как настоящая дивизия. – Алиев принёс генералу кружку кофе с молоком и сахаром, как любил Бондаренко. – Выпейте, Геннадий Иосифович. – Затем он показал на стол, где лежал нарезанный хлеб с беконом.

– Если мы переживём войну, я позабочусь о том, чтобы вас произвели в следующее воинское звание, полковник.

– Мне всегда хотелось стать генералом. Но я также хочу видеть, как мои дети поступят в университет. Так что давайте попытаемся остаться в живых.

– Как обстоят дела с пограничными войсками?

– Я выделил транспорт для каждой заставы – где была возможность, несколько машин. Я послал резервистов на БТРах, чтобы пограничники имели какую-то защиту от артиллерийского огня, когда им придётся отступать. Судя по фотографиям, у китайцев масса артиллерийских орудий и гребаные горы снарядов. Но пограничные войска хорошо защищены, и приказы им посланы, так что ребятам не придётся спрашивать разрешения оставить свои посты, когда ситуация станет невыносимой, – приказы отданы на уровне командиров рот, товарищ генерал, – добавил Алиев. Офицеры не проявят такого энтузиазма к отступлению, как рядовые и сержанты.

– Неизвестно, когда начнётся наступление?

Начальник оперативного отдела покачал головой:

– От разведки не поступило ничего определённого. Китайцы все ещё гоняют свои грузовики и другие машины, насколько нам известно. Думаю, ещё один день, может быть даже три.

* * *

– Какие новости? – спросил Райан.

– Спутниковая фотосъёмка показывает, что они продолжают передвигать фигуры по шахматной доске, – ответил Фоули. – Но большинство фигур уже на месте.

– Есть что-нибудь из Москвы?

– Скоро они собираются арестовать всех подозреваемых. Наверно, хотят арестовать и китайского офицера, контролирующего операцию в Москве. Они заставят его попотеть, но у него дипломатический иммунитет, так что слишком давить на него не будут. – Эд Фоули вспомнил, как КГБ арестовал его жену в Москве. Это не было очень уж приятным для неё – и ещё меньше для него, – но они обращались с ней вежливо. Связываться с людьми, путешествующими с дипломатическими паспортами, приходится редко, несмотря на то, что они видели по телевидению несколько недель назад. Да и китайцы, наверно, жалели об этом, несмотря на высказывания, появляющиеся в донесениях «ЗОРГЕ».

– Ничего оттуда, что могло бы поддержать нас?

– Нет. – Директор ЦРУ покачал головой.

– Надо начинать перебрасывать самолёты ВВС, – настаивал вице-президент Джексон.

– Но тогда это могут рассматривать как провокацию, – возразил Государственный секретарь Адлер. – Мы не должны давать им такого повода.