Ложная красота - Наталья Кочетова

Я, опешив, отшатнулся.

— Ну и к чему это? — Выплюнул, непонимающе поморщившись.

Но Кира внезапно замолкла. Несколько секунд еще изучающе смотрела на меня, слегка прищурившись, а затем тихим и проникновенным голосом произнесла:

— Не хорони себя, Игнат. Это — просто шрамы… Не надо хоронить себя.

Сказала, развернулась и просто ушла в ту сторону, откуда мы пришли. Как всегда, блин. Бросит какую-нибудь заумную глубокомысленную фразочку и свалит, а ты ломай мозги и сам делай выводы. Раздосадовано сплюнув на землю, я подхватил проклятую лестницу и ушел в противоположном направлении.

***

Я думал, что не увижу его еще очень долго. После того как Кира разорвала с Ваней все контакты, и потребовала не попадаться ей на глаза, я думал, он и вовсе не станет приезжать. Несколько недель, так точно. Но вот он здесь. Пришел в тренировочный зал, и разглядывает помещение с какой-то чудной улыбкой, выражающей то ли веселье, то ли ностальгию.

Я быстро закончил тренировку, распустил малышню по домам, и подошел брату.

— Как здесь все изменилось. Сто лет тут не был. — Сказал Ваня, вертя головой туда-сюда. — Раскачался Андреич, надо же как. А когда-то в галимом ФОКе занимались и радовались. Эх, были времена…

Его голос казался мне каким-то не таким, слишком высоким. Его поза казалась странно напряженной, и весь он выглядел каким-то взвинченным, что никак не вязалось, с выражением дебильной радости на лице. Я подошел ближе, пожал брату руку, посмотрел на его лицо, и до меня дошло. Разбитые во всю радужку зрачки, покрасневшие склеры, суетливость, непривычная многословность.

— Ты че, брат? — Зарычал я, заводясь с пол-оборота. Схватил Ваню за грудки. Смял кулаком его рубашку, и приблизил свое лицо к его. — Ты под наркотой, что ли? Ты чего нажрался, дебил?

— Отвали. — Возмущенно фыркнул Ваня, отбрасывая мою руку. — Это просто травка. Сам же говорил, трава — не наркотик. — Заржал брат, и мне тут же захотелось ему врезать.

— Это когда было-то? Тебе что, шестнадцать, идиот?

— Ой, бля, потухни. Моралист хренов. — Недовольно выплюнул Ваня, а через секунду опять расплылся в дурацкой улыбке.

Я почувствовал, как сжимаются кулаки, открыл рот, чтобы высказать все, что думаю об этом придурке, но тут же захлопнул его.

На пороге появилась Полина.

— Привет. — Сказала она, остановившись перед нами и переводя удивленный взгляд с меня на брата, и обратно.

А у меня чуть челюсть не отвалилась от того, что я увидел. В голове как-то сразу помутнело, и я залип. Наверное, еще и с открытым ртом, надеюсь, хоть без стекающей струйки слюны в уголке.

Сглотнул и окинул взглядом ее фигуру. На ней был черный спортивный костюм: водолазка, облегающая ее, словно вторая кожа, открывающая взору полоску смуглого живота, и такие же облегающие лосины.

Я стоял, смотрел на девушку и тупо моргал, не способный подобрать свою отвалившуюся челюсть, и прийти в себя. Меня вывел из оцепенения голос Вани:

— Девушка, вы дверью не ошиблись? — Хихикнул придурок.

Я резко повернулся в его сторону. Я хорошо видел, как его взгляд, хоть и неадекватный и слегка плывущий, вполне осмысленно скользил по ее фигуре. Оценивающе. С интересом. И мне теперь захотелось не просто ударить его. Мне захотелось одним ударом нахрен снести его башку. Злость и тупая ревность, на которую я, в принципе, не имел никакого права, пронеслась по нервным окончаниям, прожгла до самого спинного мозга.

— Иди домой, Иван. — Сказал я сквозь зубы, приблизившись к лицу брата.

Он перевел на меня оторопелый взгляд и прыснул.

— Сам иди. — И снова посмотрел на моего Пришельца.

— У нас тренировка. Ты мешаешь. — Уже буквально прорычал я.

— Тренировка? Серьезно? — Удивился брат, задавая вопрос почему-то Полине и выказывая при этом такое сильное удивление, будто узнал, что у нее… есть рога, например. Не замечал раньше за ним такой эмоциональности. — Люблю сильных девушек. — С самоуверенным видом вдруг добавил этот дебил, криво усмехнувшись.

Я чуть не задохнулся от возмущения, сжал кулаки, готовый рвануть и вытрясти из братишки всю дурь, но Полина вдруг сделала шаг вперед. Этим одним единственным шагом она отошла от Вани и оказалась рядом со мной. Этим одним своим шагом она, как будто бы выбрала, чью сторону занять.

Я смотрел на нее, она слегка улыбалась, глядя на меня. На меня, не на Ваню. И я только сейчас понял, чего так взбесился. Мой брат — моя копия, но без этой уродливой хрени на лице. В нем меньше веса и меньше мускулов, но у нас практически идентичная внешность. Будь я на месте Полины, будь я на месте любой девушки, я бы отдал предпочтение Ване. Так сделал бы любой здравомыслящий человек. Любая нормальная девушка.

Но Полина стояла рядом со мной. И улыбалась мне. И меня отпустило так же быстро, как и подорвало.

— Вань… Иди… мать навести. Она ждет. — Сказал я уже более спокойно, нехотя отводя взгляд от девушки.

Брат несколько скис, вспомнив, наверное, о том, что у него вообще-то где-то в этом городе есть мама. Затем кивнул и, последний раз мазнув взглядом по фигуре Полины, наконец, свалил.

— Вы близнецы? — Спросила Полина, когда я закрыл за братом дверь и повернулся к ней.

Я кивнул в ответ.

— Надо же… Совсем непохожи. — Пожала плечами девушка и расплылась в ослепительной улыбке.

Я улыбнулся в ответ. Не знаю почему, но ее слова мне несказанно понравились.

Полина

Все менялось, потихоньку, маленькими шагами.

Терапия начинала давать свои результаты и приносила облегчение. Глеб Николаевич в последнее время давал мне вполне посильные задачи, и я постепенно расслаблялась, начиная доверять ему все больше.

Юрист, которого мама наняла по его настоянию, сделал все в лучшем виде: спустя месяц с момента получения последнего письма, наш почтовый ящик не беспокоило ничего, кроме квитанций за коммунальные услуги.

Массаж, которого я так отчаянно боялась, начинал приносить удовольствие. Я открывала заново свою чувственность, восприимчивость своего тела. Прислушивалась к нему и понимала, что только сейчас, спустя четыреста сорок дней, я позволила себе сделать свой первый вдох из-под толстого слоя земли, под которым похоронила свое тело и в целом себя, как женщину.

Я узнавала себя заново, с совсем другой стороны.

Оказалось, я люблю гулять в одиночестве. В любую погоду и в любое время суток. И да, мне все еще было страшно оставаться одной вне стен своей комнаты, напичканной всевозможными охранными системами. Страшно до ломоты в костях. Но я старалась. Заставляла себя бороться, заставляла себя преодолевать.