Детские игры - Анжела Марсонс

Блант покачал головой и огляделся вокруг.

Стоун чувствовала, что они и так уже достаточно оттоптались на теме их взаимоотношений, но у нее были еще вопросы.

– Вы встречали ее сестру?

– Всего несколько раз, но и этого было достаточно.

– Почему? – спросил Брайант, пытаясь усесться поудобнее.

– Она была какая-то странная. Обе они становились странными, когда оказывались вместе. Белинда рядом с ней превращалась в совершенно другого человека.

– А поподробнее можно? – спросила Ким, вспомнив о том, что им рассказала Ида.

– Создавалось впечатление, что они не выносят друг друга. Спорили по любому поводу, ни в чем друг с другом не соглашались – и в то же время не могли расстаться. Помню, как один раз они заспорили по поводу рецепта чизкейка их матери. Все кончилось тем, что Белинда буквально силой вышвырнула сестру из своего дома. А уже через две минуты бегала по комнате и волновалась, все ли с ней в порядке. Она позвонила ей, и они продолжали спорить до тех пор, пока Вероника не добралась до дома, а потом, убедившись, что с сестрой все в порядке, Белинда бросила трубку. При этом они никак не взаимодействовали друг с другом, но считали это совершенно нормальным.

– Вероника когда-нибудь пыталась помешать вашим отношениям с Белиндой? – спросила инспектор.

– Намеренно – думаю, нет, – ответил мужчина, подумав. – Хотя ее присутствие все время ощущалось благодаря тому, что они постоянно тесно общались. Но она никогда не пыталась встать между нами.

А вдруг Вероника считала, что платонические отношения с женщиной, похожей на Иду, угрожают ей больше, чем сексуальная связь ее сестры с Чарльзом?

– Белинда когда-нибудь обсуждала с вами свое детство? – поинтересовался Брайант.

– Никогда, – Чарльз покачал головой.

Истоки отношений двух сестер надо искать именно в их детстве.

– Ну, и последнее – где вы находились в понедельник вечером? Мы обязаны задать вам этот вопрос.

– Конечно. Я был в пабе «Кок Робин» в Ромсли и участвовал там в викторине вместе со старыми партнерами по футбольной команде. Ушел оттуда примерно без четверти одиннадцать вечера. И с радостью сообщу вам их имена.

Брайант достал свой блокнот, а Чарльз стал прокручивать список контактов в телефоне и диктовать имена и телефонные номера.

Ким встала и протянула ему руку.

– Благодарю, – сказала она, когда Блант пожал ее. У него была сухая и прохладная ладонь. – Мы свяжемся с вами, если…

Она замолчала, услышав звук своего телефона. Отойдя в сторону, выслушала отчет констебля. А закончив говорить, вернулась к Бланту.

– Прошу прощения, мистер Блант, но, кажется, мы с вами еще не закончили…

– Зачем нам сюда? – спросил Пенн, когда они свернули за угол и оказались на Керзон-стрит. Но еще не успели дойти до машины, как их маршрут был изменен – на этот раз с помощью текстового сообщения, поступившего на телефон Дуга.

– Понятия не имею. Босс просто… Твою ж мать… Это еще что такое?

Через дорогу, между двумя фонарными столбами была натянута полицейская лента. За ней стояли три патрульные машины, машина «Скорой помощи» и детектив-инспектор Тревис, говоривший по телефону. Сама улица была тихой, застроенной не слишком дорогими жилыми дуплексами и отдельно стоящими домами и располагалась в трех милях на север от Киддерминстера.

Не говоря ни слова, Линн припарковала машину, и все они вылезли наружу.

Дуг врезался в толпу. Линн с криками «прошу прощения!» последовала за ним, а Пенну осталось только извиняться перед людьми, которых они сметали на своем пути.

Он сразу понял, что преступление совершено на территории, относящейся к юрисдикции полиции Западной Мерсии. Чего он не мог понять, так это почему его тоже пригласили сюда. И что, черт возьми, могло быть важнее суда над убийцей?

– Командир? – произнесли они хором, и Пенн почувствовал себя как в старые добрые времена.

Тревис закончил разговор и мрачно уставился на них.

– Суд временно приостановлен, – сказал он и показал им свой телефон, как бы подтверждая то, что ему только что сообщили.

– Командир? – повторила Линн.

Инспектор посмотрел на трех окончательно запутавшихся детективов.

– За мной, – приказал он и направился по дорожке, разделявшей два отдельно стоявших дома.

В конце дорожки обнаружился крутой склон, по которому шла тропинка, проложенная среди разросшихся сорняков.

Все вместе они взобрались по тропинке и остановились на вершине склона.

Сначала Пенн заметил руку, отрезанную на уровне локтя и валявшуюся футах в двадцати от проходившей недалеко железнодорожной колеи. Обрубок был телесного цвета и покрыт темно-красной засохшей кровью. Обрывки кожи создавали впечатление, что обрубок вот-вот уползет. Торчали разорванные сухожилия.

За отрезанной рукой виднелась скрученная кровавая масса в остатках светлой одежды. Еще одна такая же куча лежала чуть дальше – это говорило о том, что беднягу волокло по рельсам футов семьдесят-восемьдесят.

– Твою ж мать… – вырвалось у Дуга.

– Вот именно, Дуг. Всего семь фрагментов, разбросанных вдоль полотна.

Но, хотя сама по себе сцена и была ужасна, Пенн все еще не мог понять, почему он здесь находится. Если суд над Григорием Нориевым приостановлен, то ему пора возвращаться к своей команде.

– А ты посмотри получше, – предложил Тревис.

Пенн внимательнее пригляделся к отрезанной руке. Рубашка, обрывок костюма…

Неожиданно к горлу подступила тошнота.

– Боже, неужели это…

– Именно, Пенн. Мы все смотрим на то, что осталось от мистера Декстера Макканна, свидетеля защиты на нашем судебном заседании.

С искаженным яростью лицом Тревис повернулся к ним.

– А теперь, ребята, расскажите мне, как вы умудрились все просрать?

Чарльз Блант проводил их в администрацию. Ида подняла на них глаза, и Ким улыбнулась ей.

– Лу может рассказать вам гораздо больше, чем я. – Блант сложил руки на груди.

Стоун заметила, что, услышав его голос, все женщины в комнате подняли на него глаза. А еще она поняла, что ни у одной из них, кроме Иды, не было никаких шансов – никто из них не был старше тридцати пяти лет.

– Могу я поинтересоваться, что здесь происходит? – спросила Фелиция Астор, стоявшая в дверном проеме в противоположном конце помещения.

– Если вам ничего больше от меня не нужно, я, пожалуй, вернусь к работе, – сказал Чарльз, собираясь уйти.