Пламя любви - Барбара Картленд

— Еще как сможешь! — рявкнула на нее Мона. — Не смей отказываться! Пойдешь в кино и будешь развлекаться. А с твоей сопливой малышней я посижу, если нужно.

— Что еще за «сопливая малышня»? — возмутилась Дороти. — Дети у меня уже большие и прекрасно воспитаны!

— Если так, ты с чистой совестью можешь оставить их дома одних, — возразила Мона. — Вот что я сделаю, чтобы ты не смогла увильнуть: сейчас же позвоню Майклу и попрошу заказать нам в «Лебеде» ужин на четверых.

— Ни за что! — запротестовала Дороти. — Что он подумает?

— Пусть думает что хочет, — ответила Мона. — В конце концов, зачем ему деньги, как не на то, чтобы их тратить? Не я подскажу, на что их пустить, так подскажет кто-нибудь другой.

И она вышла в соседнюю комнату к телефону, краем глаза успев с удовлетворением заметить, как Артур Хаулетт, неловко хмыкнув, потянулся поцеловать удивленную жену.

«Им просто нужно встряхнуться, — сказала она себе. — Оба они очень милые люди, но погрязли в рутине».

Позвонив Майклу, она узнала, что он уехал на ферму. Получила телефон фермы, позвонила туда — и почти десять минут ждала, когда он подойдет к телефону.

Она объяснила, чего от него хочет, — и услышала на том конце провода его смех.

— Так и знал, что в роли тихой скромницы ты долго не выдержишь! — проговорил он. — Мона Карсдейл не будет Моной, если не начнет лезть в дела всех встречных-поперечных!

— Не груби, Майкл, — ответила Мона. — Так заедешь за мной сегодня вечером?

— Обязательно.

Мона бегом вернулась в гостиную. Дороти сидела здесь одна, раскрасневшаяся, смущенная и очень довольная.

— Не понимаю, что нашло на Артура! — проговорила она. — Давненько я его таким не видела!

— Твой Артур — милейший человек, — ответила Мона, — но слеп как крот. Запомни: намеков он не понимает. Ему нужно все говорить прямым текстом. Привлекай к себе внимание — только тогда он будет помнить, что ты не робот.

— Ну, в этом ты не совсем права, — отвечала любящая жена. — Но скажу тебе откровенно: порой мне приходит мысль, что все хорошее осталось позади, а впереди — лишь серые, унылые будни.

«Мне тоже», — с внезапной горечью подумала Мона.

Однако тут же она приказала себе забыть о собственных горестях и заняться жизнью подруги.

— У тебя есть приличное выходное платье?

— Ни одного! — смущенно улыбаясь, ответила Дороти.

— Значит, подберу тебе какое-нибудь из своих.

Дороти рассмеялась:

— Дорогая, очень мило с твоей стороны, но я так раздалась в бедрах, что ни одно твое платье на меня не налезет!

— Еще как налезет! — возразила Мона. — У меня есть несколько платьев с пышными юбками, они тебе отлично подойдут. И, Дороти, перестань хмуриться! Ты сегодня должна быть во всеоружии — ведь тебе предстоит соблазнить собственного мужа!

— Боже мой, что ты такое говоришь! Ты меня в краску вгоняешь! Зачем тебе все это?

— Чтобы ты снова стала молодой. Видишь ли, я эгоистка: мне совсем не хочется думать о собственном возрасте — а это неизбежно, когда рядом женщина, которая всего на несколько лет меня старше, а выглядит как старуха.

— Неужели я так плохо выгляжу? — простонала Дороти.

— Именно так, и даже еще хуже, — безжалостно отрезала Мона. — Но мы это исправим! Я пришлю тебе из дома лосьон для лица, румяна и помаду. Ты еще не забыла, что со всем этим делать?

— Ох, что скажет Мейвис Гантер, если встретит меня в таком виде!

— Ничего такого, чего еще о тебе не говорила.

— И то верно! — рассмеялась Дороти. — Однако скоро вернутся ребята, мне пора заваривать чай. Точно не хочешь остаться и выпить чашечку?

— У меня еще много дел, — ответила Мона. — И предупреждаю: если сегодня вечером ты не постараешься, я у тебя Артура отобью!

— Он будет только рад — он всегда тобой восхищался.

— Хотела бы я этому верить. Но, увы, при первой нашей встрече я болела свинкой, и что-то мне подсказывает, что это первое впечатление врезалось ему в память. Нет, пожалуй, кокетничать сегодня буду только с Майклом. А твоя задача — помочь Артуру ощутить, что ему снова двадцать два!

— Сделаю все, что смогу! — пообещала Дороти. Вдруг она нагнулась к Моне и поцеловала ее. — Какая же ты прелесть! Нам очень тебя не хватало. Все мы здесь слишком поглощены собой!

«Я не заслужила такой похвалы, — думала Мона, выходя на улицу. — Разве я сама все эти годы не была поглощена собой?»

Она тщетно пыталась припомнить, интересовалась ли во все эти годы кем-то или чем-то, кроме Лайонела и своей любви к нему.

Но нет, не вспоминалось ничего, кроме кратких восторгов, когда они были вместе, и тоски и отчаяния, когда она оставалась в одиночестве.

— Хватит об этом думать! — пробормотала она.

Задумавшись, Мона не смотрела, куда идет, — и столкнулась нос к носу с миссис Гантер.

— Как, леди Карсдейл, это вы? Какой сюрприз! — воскликнула миссис Гантер своим резким, визгливым голосом, наводившим ужас на всех, кому случалось получать от нее выволочки.

— Да неужто? — отозвалась Мона. — Деревня у нас маленькая, миссис Гантер, а я дома уже почти неделю. Рано или поздно мы бы с вами непременно встретились.

Секунду миссис Гантер смотрела на нее в удивлении — видимо, не ожидала, что ее слова примут так буквально, — а затем продолжила:

— И как же, наверное, вы рады вернуться! Давненько вы не были в родных краях! Бедная ваша матушка, должно быть, и не знала, суждено ли ей еще с вами свидеться.

Все это она произнесла со слащавой улыбкой, однако и в голосе, и в словах звучала несомненная враждебность, а острые глазки-бусинки за стеклами очков тем временем словно ощупывали Мону с ног до головы.

«Старается меня смутить», — подумала Мона; ее позабавило, что миссис Гантер ведет себя точь-в-точь так, как Мона от нее ожидала.

— Вы правы, боюсь, маме было одиноко без меня, — ответила она. — Но теперь я наконец дома и надеюсь загладить свою вину.

— И надолго вы приехали, леди Карсдейл?

— Очень надолго, — ответила Мона. — Разумеется, все в воле божьей, но я надеюсь остаться здесь до конца жизни.

— Вот как! Ваше решение нам льстит, — проговорила миссис Гантер, — однако, боюсь, здешняя жизнь вам покажется очень скучной. У нас в Литтл-Коббле не так уж много… развлечений.

Последнее слово она протянула на редкость многозначительно — оставалось лишь гадать, что она имеет в виду.

— Вы думаете? — невинно ответила Мона. — А мне думается, жизнь в деревне только кажется неинтересной — на самом деле она очень увлекательна. Особенно любопытно наблюдать за людьми. Надо вам сказать, хоть я здесь и совсем недолго, но некоторые соседи уже успели меня удивить… Впрочем, кому я это говорю? Ведь вам известны все секреты Литтл-Коббла!