Секрет девятого калибра - Алексей Макеев

– Вы говорите, что Карина не искала кого-то, чтобы специально остаться в Москве. Я все верно понял? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Она так сказала, – подтвердил Михаил.

– Значит, ей просто повезло встретить мужчину своей мечты и переехать к нему в центр Москвы?

– Получается так, – почему-то виновато ответил Михаил.

– Послушайте, Миша. – Крячко демонстративно поудобнее устроился на стуле. – Похоже, Карина была с вами достаточно откровенной. Она делилась с вами подробностями проживания со своим молодым человеком? Только поймите правильно, я не интересуюсь интимными моментами. Важно другое. Например, планировали ли они пожениться? Часто ли ссорились и по какой причине? Каким человеком был ее парень? Что ее тревожило или не нравилось? В каких отношениях она была с его бабушкой? Ну и так далее. Все, что вспомните, Миша.

– А ее убийцу нашли?

Похоже, это волновало Михаила больше всего. Крячко намеренно не стал ему сообщать о подробностях смерти Карины, надеясь на то, что Миша и сам не станет ими интересоваться. Но выходило, что Стас ошибся – Миша задал-таки тот самый вопрос, ответ на который ему хотелось услышать больше всего.

– Следствие устанавливает картину произошедшего, – вспомнил он формальную отмазку, которая лучше остального работала в подобных случаях. – А пока что давайте попробуем вспомнить все, что вы знаете.

В этот раз Гурову повезло меньше. Несмотря на расписание приема, выложенное на сайте поликлиники, педиатр Петр Егорович Лигунов сегодня не принимал пациентов. Об этом ему вежливо сообщила стройная девушка в синей форменной жилетке, стоявшая в холле.

– А как же мне быть? – изобразил растерянность Лев Иванович. – Он попросил зайти именно сегодня, ближе к вечеру.

– Вы договаривались с ним? – спросила девушка.

– Конечно.

– А даты не перепутали?

– Не думаю.

– Минуточку.

Девушка подошла к регистратуре, перегнулась через стойку и тихо заговорила с коллегой. При этом она совершенно по-детски привстала на мысочки.

Гуров осмотрелся. Вокруг было довольно много людей. Папы, мамы, бабушки и их неблагодарные отпрыски, которые то и дело что-то тянули в рот, ныли или пытались сбежать. Чей-то малыш пристально рассматривал Гурова, приоткрыв рот. Его бабушка в это время пыталась нацепить ему на голову крохотную джинсовую кепочку и умоляла внука поднять голову.

– Посмотри на меня, Саша! Посмотри, что там на потолке! – командовала она, но ребенок ее не слышал. – Не хочешь надевать? А вот нельзя. Без головного убора на улицу не пойдем. Ну как? Помоги бабушке, подними голову!

Кепка наконец заняла свое место. Бабушка шумно выдохнула, распрямилась, взялась за ручку коляски и направилась к выходу. Гуров заметил, что она забыла свою сумку на стуле. Он взял сумку и догнал женщину.

– Спасибо вам огромное, – улыбнулась она. – Саша, не снимай кепку!

– В его возрасте я тоже не слушал взрослых, – в ответ улыбнулся Гуров.

Он развернулся, чтобы уйти, но налетел на кого-то. Этим человеком неожиданно оказался сын Елизаветы Ильиничны. Ничего похожего на одежду врача на нем не было.

– О, – вырвалось у Гурова. – Здравствуйте, доктор.

Петр Егорович удивился не меньше.

– Что вы здесь забыли? – удивился он.

– Вас. По моей просьбе милая девушка из регистратуры как раз пыталась выяснить ваше местонахождение.

Петр Егорович обернулся. Девушка все еще висела на стойке.

– Заняты? – спросил Гуров.

– Еду к маме, – отрезал Лигунов. – Только что узнал, что она попала в больницу. Простите, сейчас не могу вам ничем помочь.

– А мне с вами можно… к маме?

Петр Егорович плохо умел притворяться. Он с трудом попытался скрыть досадливое выражение лица, возникшее после просьбы Гурова.

– Не знаю, насколько это будет уместным, – выдавил он. – Мать в реанимации, и мне не до компаний.

– А я не помешаю, – серьезно ответил Лев Иванович. – Кроме того, к ней вас не пустят. Могут и личные вещи не принять. Я мог бы в этом посодействовать.

К Лигунову подошла совсем юная девушка и неловко прикоснулась к его плечу.

– Извините, Петр Егорович. Я просто хотела вас еще раз поблагодарить за Анечку.

И тут мужчина преобразился. Его лицо просветлело, на губах заиграла легкая улыбка. Похвала была ему приятна, тем более в присутствии постороннего человека.

– Рад, что вы справились, – добродушно ответил он. – А сейчас почему пришли? Снова проблемы?

– Нет, мы сегодня на массаж, – счастливо улыбнулась девушка.

– Дело хорошее, – одобрил Лигунов. – Ну что же, поправляйтесь. Анечке большой привет.

– Непременно передам!

«Даже как врач звезд с неба не хватает», – вспомнил Гуров слова матери о единственном сыне. Лигунова отзывалась о нем с такой небрежностью, что было неловко ее слушать. Да и сам Петр Егорович при первой встрече с Гуровым не произвел впечатления серьезного человека с твердым характером. Но сейчас, глядя на то, как участливо он беседует с мамой маленькой Анечки, Лев Иванович подумал о том, что звезды в профессии Петра Егоровича все-таки присутствуют. У него мать при смерти, за спиной стоит следователь, в семье большие проблемы, а он взял и не прошел мимо, не задрал нос, а поговорил с человеком. Нашел минутку, чтобы поблагодарить, и проявил заинтересованность. И, кажется, ведет себя искренне.

Они вышли на крыльцо. Улыбка тут же слетела с лица Лигунова. Оно посерело, прибавив ему лет пять свыше его лет.

– Подождите, – повернулся Петр Егорович к Гурову. – Я не могу сейчас быть с вами. Понимаю, у вас работа, но я действительно не могу. У меня дела. Не до вас, понимаете?

Гуров понимал. С одной стороны, он знал, что не имеет права настаивать. Петр Егорович находился не в лучшем состоянии и имел полное право раздражаться на любого, кто попадался ему на пути. По совести, Гуров должен был оставить человека в покое, дать ему передышку, тем более что никакой срочности в разговоре не было, он вполне потерпел бы до понедельника. Но существовала и другая сторона, которая пока что оставалась в тени: будучи опытным наблюдателем и в некоторой мере даже стратегом, Лев Иванович понимал, что Лигунов и в