Командировка в лето - Дмитрий Лекух

— А я порядочный…

…А потом была безумная ночь.

Дерзкая, ветреная, жадная.

Самым безумным моментом их игр был тот, когда он брал ее на балконе, в серых предутренних сумерках, над шумящим и рокочущим морем: голую, безумно красивую и столь же безумно беззащитную, в нелепых черных ботфортах выше колен, которые она почему-то отказалась снимать, закусывающую нижнюю губу, чтоб не сбежались на ее крики вся обслуга и немногочисленные гости элитного санатория.

А потом, когда уже совсем рассвело, Глеб пошел ее провожать мимо поста охраны, и прямо на крыльце они неожиданно столкнулись с вылезающим из машины измотанным, злым, небритым и абсолютно трезвым Князем.

Князь пожал Глебу руку, рассеянно чмокнул Ольгу в щечку и махнул рукой водителю, велев тому подвезти даму домой.

А потом, когда она уехала, с неожиданным уважением посмотрел на Ларина.

— Да, Глеб, ну, ты даешь… И когда только успел? Самая роскошная баба в городе… Мне, между прочим, не дала…

Ларин хотел было обидеться и даже подумывал дать Князю в морду, но потом понял, что говорит тот вполне искренне.

И для Ольги в этом, кстати, нет ничего оскорбительного.

А Князь тем временем обессиленно опустился прямо на высокие мраморные ступеньки крыльца, прикурил, прикрываясь руками от налетевшего утреннего ветерка, слегка помятую сигарету, похлопал рядом с собой рукой, приглашая присоединиться.

Ларин хмыкнул, но сел, тоже прикуривая.

— Значит так, Глеб: съемки на сегодня отменяются. Алексея Игоревича дернули в Москву. По идее, там все должно быть в порядке, и тогда завтра он вернется. Вот после этого и слетаем.

Глеб недоуменно поднял бровь домиком:

— А если не в порядке?

Князь досадливо поморщился.

— Не гони. Вероятность того, что «не в порядке» — ноль целых, хрен десятых. Просто в Администрации страхуются: чтоб Сочнов остался мэром — вполне в их интересах, несмотря на некоторые его мелкие грешки. Так, почистят слегка… с песочком… чтоб не борзел не по делу, и отпустят в родные пенаты.

Глеб поежился.

Выходя, он по вполне понятной причине не стал надевать куртку, а утренний бриз был довольно прохладен.

— Ну, а все-таки?

— Что «все-таки»? Какие еще «все-таки»? — Князь явно начал заводиться, потом так же неожиданно расслабился и улыбнулся. — Никаких «все-таки», старик, нашим планом не предусмотрено. Так что спокойно занимайся своим делом. Тебе, кстати, что-нибудь нужно?

Глеб перечислил.

Князев слегка поморщился:

— Ну, это не проблема. На сталинской даче сейчас санаторий, не из лучших, но и не из худших. Пустят, куда денутся. Такая реклама… То же самое и по «Шератону». Больше, чем их генеральный, в переизбрании Сочнова мало кто заинтересован… Катер есть у погранцов, есть и у эмчеэсовцев… Тоже не беда. С границей сложнее, надо получать разрешение в округе. Вояки, сам понимаешь, излишняя инициатива у них наказуема… Ладно, решим… Сценарий-то дашь посмотреть?

Ларин недоуменно поднял взгляд на своего временного работодателя.

Тот его что, совсем за дурака держит?

Князь усмехнулся:

— Глеб, я хочу, чтобы ты мне поверил. Фильм — твой. Никакой «джинсы». Абсолютно непредвзятый взгляд. Иначе это будет та самая глухая заказуха, которая скорее повредит делу, чем поможет. Так что никакой цензуры не будет. Не дождешься. Если б мне был нужен просто продажный профессионал, поверь, я бы такого легко нашел. И без всяческого рода геморроев, которые поимел на свою несчастную задницу, привлекая к работе звезду твоего калибра. Вот и все. Захочешь — покажешь, не захочешь — не покажешь. Твое право. Исключительное и суверенное.

Глеб задумчиво почесал слегка взъерошенный утренним бризом затылок:

— Слушай, Дим… Как ты думаешь, коньяку нам где-нибудь здесь в такую рань нальют?

Князь измученно рассмеялся:

— Хорошая тема… Пойдем, есть тут одно местечко…

«Одним местечком», как и следовало ожидать, был тот самый лобби-бар, где они выпивали в первый раз, и который, как оказалось, работал ни много ни мало в круглосуточном режиме.

И там уже потягивал кофе на удивление трезвый, мрачный и какой-то непонятно и неприятно тихий Художник.

Князь заказал две порции коньяка, кофе для Глеба и чашку зеленого чая для себя, любимого. Быстренько все употребил и неожиданно сладко зевнул, почесывая заросшую жесткой суточной щетиной щеку:

— Ну ладно. Пойду-ка я баиньки… Все. Умотался. Вы давайте, мужики, действуйте по своему плану. Не маленькие. Только Игорька не берите, он со мной всю ночь по окрестностям носился. Подойдете к администратору, выделит вам тачку. Не «мерина», разумеется, но, я так понимаю, новая «волжанка» вас вполне устроит. Да… увидите Корна, передайте, чтоб не будил. Если все-таки полезет, предупредите, что будет немедленно послан на хер. Я свою часть вопросов решил, а со своей он и без меня справится… Все, пока… Вечером увидимся…

И ушел.

Слегка пошатываясь.

Может быть, от выпитого, но скорее всего — просто от усталости.

Художник, ни на что не реагируя, продолжал мрачно пить кофе. Глеб сладко потянулся, втайне завидуя Князю, — ему-то поспать сегодня ночью так и не довелось, — и хлопнул по плечу бедолагу-оператора.

— Ну чего, Сань, все понял? Сегодня откатаем «улицу», потом добьешь пейзажиков, и — гуляй, рванина…

Тот только мрачно пожал плечами в ответ.

Мол, сделаем…

Глеб насторожился:

— Да что с тобой? Чего ты такой смурной?

Сашка продолжал мрачно жевать нижнюю губу, изредка запивая это не очень изысканное блюдо маленьким глоточком кофе.

Потом глазами попросил у Глеба сигарету.

Прикурил.

Выдавил:

— Знаешь, шеф, я, кажется, пить бросил…

Ларин задумался.

Потом потрогал слегка вспотевший лоб оператора.

Нет, вроде не горячий.

Странно…

Сашка чуть суетливо пригладил стянутую в роскошный хвост гриву и придвинул стул фактически вплотную к шефу:

— Поклянись, что никому не расскажешь…

Так, блин…

Все страньше и страньше…

— Понимаешь, я ведь вчера не сразу в номер пошел, когда мы расстались… Сначала сюда заглянул… Думаю, а что б не выпить скучающему джентльмену перед отходом ко сну, понимаешь?

Глеб пожал плечами.

Пока — ничего странного.

Наоборот, вполне нормально.