Командировка в лето - Дмитрий Лекух

— Да Бог с ними, с раками, — констатировал Художник, повернувшись в сторону водилы. — А вот пивка бы холодненького… Лети, спаситель!

И спаситель полетел, с высоты своего полета высокомерно поплевывая на докучливые правила дорожного движения. Ни Князь с Корном, ни телевизионщики против такого высокомерия не возражали.

Гаишники, впрочем, тоже.

Машину Князя в городе, судя по всему, знали, и Глеб впервые в жизни порадовался близости к властным структурам.

Стыд, он, может, потом и придет, но пива-то хочется сейчас.

Немедленно.

Первые кружки — высокие, запотевшие — были встречены в благоговейном молчании и выпиты практически залпом.

Вторые — тоже.

А вот третьи…

Третьи пились уже не спеша, под хруст рачьих панцирей и неспешную беседу о будущей документалке.

План Глеба был одновременно прост и «бронебоен»: Южноморск — ностальгичен, слишком много народу отдыхало в нем в детстве и юности, до развала Империи, слишком много будет у зрителей щемящих «привязок» к местным красотам, к узнаваемым с детства местам, слишком многим очень бы хотелось, чтоб всё в этом городе было хорошо.

Вот от этого и оттолкнемся.

А параллельно расскажем о практически отсутствующей в курортном городке уличной преступности, о строительстве новых отелей и санаториев, о реконструкции старых, знакомых с детства здравниц.

Так что, помимо ваших избирательных технологий, господин Князев, еще и доброе дело сделаем, завернув сюда часть туристических потоков с Кипра, из Греции и прочих Турций. А то наши люди туда ведь не просто сами едут, но еще и деньги везут, которые для государства российского в нынешних обстоятельствах отнюдь не лишние.

Согласны, господин Князев?

Господин Князев был согласен безоговорочно.

На том и порешили.

После чего перешли сначала к четвертой, а потом и пятой кружкам ледяного чешского, к новым килограммам фантастических севанских раков, импортируемых в Южноморск предприимчивыми местными армянами. Постепенно утренний опохмел перешел в полноценное дружеское застолье.

Чего, собственно говоря, и следовало ожидать с самого начала.

Война войной, а обед — по расписанию.

После обеда Художник с Рустамом отправились снимать проезды и местные достопримечательности для исходника, а Глеб с Князем и Корном вернулись в «Федерацию» вздремнуть.

Быть начальником — это не только больший геморрой, но и некоторые приятные преимущества.

Иначе никто бы в эти самые начальники особо и не стремился.

Проснулся Глеб на сей раз где-то в районе пяти, и пробуждение это было отнюдь не печальным. День еще только начал переходить в густые южные сумерки, занавеску распахнутого настежь окна шевелил прохладный предвечерний ветерок, и дышалось в этой благодати удивительно легко и спокойно.

Глеб уселся за шикарный санаторский письменный стол и, раскрыв любимый походный ноутбук, принялся за работу. Вчерне набросал сценарный план, обозначил возможные места съемок, прикинул, кого стоит проинтервьюировать.

Так: начальник милиции — обязательно, паратройка местных бизнесменов, в том числе — генеральный «Шератона».

Ларин его как-то видел по ящику, мужик фактурный, да и разговаривать вроде умеет.

И обязательно улицу.

На исходник — пару десятков «проходок», потом при монтаже лишнее само отсеется.

А вот депутаты — пошли они на хрен.

Перебьются.

Неплохо бы еще, кстати, и погранцов зацепить — рядом граница мятежной Абхазии, как там, все в порядке?

Надеюсь, что в порядке…

Так, что еще?

Ага.

С моря бы хорошо поснимать, с катера.

Должен же быть у местной власти какой-никакой катерок?

Обязательно должен.

А это простенькая вроде штука, но настроения добавить должна.

Нужного такого настроения.

Слегка ностальгического.

И — музыка.

Фоновая, но в то же время несущая весьма серьезную смысловую нагрузку.

Что-нибудь типа «Утомленного солнца».

Надо потом будет порыться в архивах.

Здесь важно, чтоб слегка потрескивало.

Чтоб старики за сердце схватились, да и молодежь пробило на легкую эдакую тоску.

Это очень важно, стоит пометить.

Так, что еще?

Психа, может, какого среди аборигенов подыскать? Краеведа там какого-нибудь, насмерть влюбленного в каждую галечину на местном пляже? Чтоб рассказал об истории вопроса…

Нет.

Лишнее.

Перегруз.

Знаем мы этих психов, сначала весь формат к едрене матери переломает, а потом еще руководство Канала кляузами замучает: какое право имели нахальные журналюги, жирующие на народные деньги, вырезать именно это его слово, обращенное к тому самому народу.

На фиг, на фиг…

К терапевту…

Но мысль-то, в сущности, верная — чуток истории не повредит.

Стоп!

У них же здесь где-то дача должна быть!

Та самая, Отца Народов!

Блин!

А ведь это тема…

И в формат ложится так, будто специально под него придумана!

Наследие Империи!

А это, ныне, господа, — ой как модно…

Помечаем…

Когда Глеб оторвался от компьютера, за окном было уже конкретно темно, а в животе не менее конкретно урчало. Он лениво потянулся, накинул куртку, сунул во внутренний карман бумажник, а в боковой пачку сигарет и зажигалку и отправился проторенной вчера дорожкой в «Панораму». Перекусить наскоро и, быть может, выпить пару-тройку стаканов виски — как-никак, заслужил.

Одна идея с дачей Сталина чего стоит…

Может, в профессиональные пиарщики податься?

Да нет, ну его на фиг…

Противно…

В баре его встретил все тот же приглушенный оранжевый свет, пара вчерашних девиц у стойки и в совершенный дребадан пьяный Художник в обнимку с литром «Ред Лейбла», который немедленно сообщил, что Князь с Корном рванули в город по каким-то неимоверно срочным делам, увезя с собой Игорька, а негодяй Рустам послал его на хер и отправился спать в номер.

Вот он, Художник, и надирается здесь, в этой гребаной меланхоличной атмосфере курортного разложения, причем, что характерно, в совершенно не подобающем мужчине его лет и комплекции одиночестве.