Командировка в лето - Дмитрий Лекух

Глеб пожал плечами:

— С такими-то объяснениями? Да ни за что! Спасибо, — он присмотрелся к нашивке на груди служивого, — спасибо, Олег.

Тот в ответ улыбнулся:

— Не за что. Обращайтесь. Это входит в мои служебные обязанности…

«Однако», — подумал Глеб и вышел в ароматную южную ночь.

Похмелье было для него делом, в принципе, привычным, поэтому он успел заметить краем глаза, как улыбчивый Олег подносил к губам черную коробочку милицейской рации…

…На улице шел мелкий дождь.

Где-то неподалеку мерно вздыхало море.

Глеб вздохнул полной грудью чистый свежий воздух и полез в карман за сигаретами.

До высотки было метров семьсот-восемьсот, и он вполне успевал не только подышать, но и покурить.

Бар «Панорама» встретил его приглушенным оранжевым светом, негромкой музыкой и немалым для этого времени года количеством народа.

Не иначе, как городская, мать ее, элита, местечко себе приглядела.

Поближе к высоким московским гостям, время от времени тут проживающим.

Князь, Корн и Рустам облюбовали себе угловой столик, посредине которого красовалась ведерко со льдом и полупустая бутылка «Чиваса».

Явно не первая и, очень похоже, не последняя.

Глеб, что называется, присоединился.

А что?

Уютно.

Не дует.

Вид из окна, должно быть, потрясающий.

Правда, сейчас ночь, и там обычная, привычная уже чернота.

Как в жизни.

Князь вполголоса рассказывал какую-то длинную и, похоже, довольно нудную историю.

Он уже был, что называется, очень хорош.

Даже пообещал Рустаму сделать московскую прописку.

Легко.

А что?

Чем черт не шутит?..

Глеб расслабился.

Было уютно и лениво.

Двигаться не хотелось абсолютно, даже несмотря на то, что в соседнем углу щебетала о чем-то стайка совершенно потрясающих девиц, одна из которых, чуть постарше, чем остальные, время от времени постреливала в сторону Ларина огромными, зелеными как у кошки глазищами.

Ну их на фиг.

Успеем еще.

Хотя…

Похоже, что не профессионалки.

Пришлось поинтересоваться у Корна, тот ларинскую догадку подтвердил:

— Не шлюхи. Модельки местные. Та, что постарше, Ольга — директор агентства. За деньги, конечно, договориться можно, но сложно и дорого. А вот по любви — всегда пожалуйста. Девочки незакомплексованые. Только к крайней — видишь, рыжая? — не подкатывай, могут неприятности случиться. Невеста местного авторитета, почти жена. А остальные, к тому же, с известным да небедным москвичом… да хоть на Северный полюс, только позови…

Глеб хмыкнул.

— Да я так… больше из любопытства. Лениво что-то…

Корн отсалютовал ему стаканом виски:

— И это правильно. Ежели припрет, всегда успеешь. Они здесь каждый вечер тусуются: людей посмотреть, себя показать… В «Шератоне» дороговато, а больше в этом сраном городишке в несезон приличному человеку, к тому же красивой девке, пойти абсолютно некуда: либо тоска смертная, либо армянское веселье с песнями и плясками… С ума сойти можно. Давай выпьем, что ли, пока Князь с Рустамом за жизнь гуторят?

Князь с Рустамом и вправду… гуторили.

Если это можно так назвать.

Лыка не вязал ни один, ни другой. Понимать их косноязычие мог только человек, находящийся в адекватном ребятам состоянии.

Все остальные тихо курили в сторонке.

Глеб аж позавидовал.

Надо догонять.

Чокнувшись с Корном, он высосал добрую половину стакана.

Эх-х-х…

Хорошо пошла. Только льдинки звякнули…

А Корн ничего…

Молодцом держится.

Глеб вопросительно изогнул бровь домиком:

— Не любишь этот город?

Тот в ответ только поморщился:

— Я вообще города не люблю — вонь, грязь, помойка человеческая, — а уж этот… Это же курорт, понимаешь? Здесь даже дети в школьных сочинениях на тему «Кем хочешь стать» пишут: «Отдыхающим»… Шакалы…

Глеб хмыкнул и потянулся за сигаретами.

— Ну… чего уж ты так? Специфика…

— Специфика? — Корн поднял на него взгляд, глаза его оказались неожиданно трезвыми и злыми. — Специфика, говоришь? К черту такую специфику! Это же единственный, кроме Сочи, русский курорт на всем черноморском побережье! А эти готовы лечь хоть под кого: под турков, армян, хохлов, американцев! Лишь бы самим ни хрена не делать! Лишь бы… Да чего это я завелся? — Корн остановился так же резко, как и начал. На лице его было написано искреннее удивление, глаза снова начала затягивать алкогольная дымка. — Извини, Глеб… Бывает со мной такое. Давай лучше выпьем, а потом я тебя с девчонками познакомлю…

Глеб расхохотался, наклонился к Корну, хлопнул его по плечу.

— Слышь, Андрей, хорош Ваньку ломать… Ты где воевал? Не за речкой?

Корн усмехнулся в ответ.

Тонко, одними губами.

— И там тоже. Слушай, Глеб, давай и вправду лучше выпьем…

И они выпили.

Так выпили, что до знакомства с девчонками дело так и не дошло.

Кто кого нес в номер — тоже осталось за кадром.

Идиоты.

Башка с утра болела так, что хотелось немедленно повеситься. А тут еще Князь позвонил, велел приводить себя в порядок и выдвигаться на инструктаж перед встречей с мэром.

Ага, мля…

Ща я тебе…

Навстречаюсь…

Больше в город никто никогда не пустит…

А что делать?

Так.

Две, а не одна, как обычно, таблетки пенталгина. Запить аспириновой шипучкой.

Душ.

Горячий, по принципу: или сварюсь, или все-таки приведу себя в относительный порядок.

Побриться.

Очень и очень тщательно почистить зубы. Положить в карман жвачку, обязательно пожевать перед входом в высокий кабинет.

В глаза закапать визин, чтобы не были такими предательски красными и опухшими.

Готово.

Глеб нерешительно глянул в зеркало.

Оттуда на него смотрел элегантный, свежий мужчина без возраста. Ухоженный, тщательно причесанный, вполне довольный собой и окружающим пейзажем.