Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева

Наконец, не выдерживаю – хмуро смотрю на Джека, который сидит на краю моей кровати и взирает на меня с безграничным удивлением, смешанным с долей недовольства.

– Крис, – хриплым, словно с похмелья (ха, почему это словно?), голосом спрашивает меня он, – Что я здесь делаю?

Право слово, будь я в чуть лучшем настроении, чем сейчас, непременно пошутила бы на эту тему, но растирая затекшую спину, я ворчливо пробубнила:

– Спишь в мягонькой кроватке, в отличие от меня.

Джек хмурится сильнее, растирает ладонями лицо и отчего-то делается таким растерянным и жалким, что я уже собираюсь в самом деле утешить его, или того хуже – пожалеть. Но не успеваю сказать и слова:

– Прости, я… – сглатывает громко и выдыхает: – Немного перебрал вчера.

Смешок удержать не удалось, а поймав разочарованный взгляд, добиваю его самолюбие:

– Позволю себе не согласиться, – ухмыляюсь весело, – перебрал ты не немного.

Джек прикрывает глаза, а я успеваю заметить на щеках едва наметившийся румянец. Ничего, прочувствовать вину сполна ещё никому не мешало.

– А как я оказался в твоей кровати? – спустя несколько минут тишины, во время которой я успеваю подняться, потянуться до хруста, разминая задеревеневшие мышцы, и клятвенно пообещать себе, что спать на полу больше не буду никогда в жизни, Джек интересуется тем, о чём рассказывать не очень-то и хотелось.

– Как, как… – ворчу и чувствую, что сама покрываю свекольным румянцем, – Я тебя сюда приволокла.

Только сейчас понимаю, что самым лучшим было бы оставить его внизу… Положить под голову подушечку, накрыть пледиком, попросить дом зажечь камин, словом, сделать что угодно, только не то, что я умудрилась сотворить.

– Ты?! – выдыхает потрясённо Джек и я краснею сильнее – кожа буквально плавиться от нахлынувшего жара.

Молчу и делаю вид, что тщательно, ну о-о-очень тщательно складываю одеяло. Оно ведь большое, тяжёлое, и требует много сил на то, чтобы сложить его ровненько, срез к срезу…

– Крис… – бормочет так, будто я своим признанием обрекла его на смерть, ни больше, ни меньше.

Тишина, последовавшая за мучительным бормотанием, становится невыносимой, и я не выдерживаю, бросаю на пол треклятое одеяло и возмущенно выкрикиваю:

– Что – Крис? По-твоему, нужно было бросить тебя там, внизу? Хороша бы вышла из меня хозяйка, если бы я так…

Слова заканчиваются неожиданно, словно кто-то выключил во мне возможность связно мыслить и излагать эти самые мысли.

Джек рывков встаёт с кровати, подходит ко мне, ладонями обхватывает моё лицо и смотрит пронзительно так, что я не в силах отвести взгляд.

– Спасибо, – отчего-то шепчет он, и я чувствую его дыхание на своих губах. – Только что об этом скажет твой парень, если узнает?

Теперь пришёл мой черёд хмуриться:

– Какой ещё парень? – выдыхаю так же шёпотом, боясь нарушить то хрупкое и невесомое, что тянуло нас друг к другу.

– Тот, с которым ты вчера была на ярмарке, – кривовато улыбается Джек, но не отодвигается от меня ни на шаг. И смотрит так, что взгляд его пробирается в самую душу.

– Тимоха? – удивляюсь и тут же расплываюсь в шальной улыбке, потому что внутри отчего-то становится вдруг так тепло. – Он не мой парень, у него и невеста есть – тоненькая нимфа, которой я и в подмётки не гож…

Договорить я не успеваю, потому что Джек губами касается моих губ и все мысли, связные вместе с бессвязными покидают мою голову бесследно.

Сложно вот так сказать, на что это похоже… Внутри будто солнце зажглось – плеснуло теплом, опалило жаром, закружило в водовороте, лишая воздуха. И сердце забилось неистово, будто мечтая вовсе покинуть тело, что стало вдруг для него таким тесным.

Я потерялась среди разномастных ощущений, в круговороте чувств и собственных желаний. Хотелось смеяться и плакать одновременно, чего со мной прежде никогда не случалось. Собственно, и целоваться мне до этого не доводилось, не было подходящего случая или человека подходящего не встречалось? Не важно, главное – здесь и сейчас.

– Крис? – словно толщу воды слышу голос, в котором столько тепла и искренности, что я не открывая глаз, растягиваю губы в улыбке.

– Можно повторить? – бормочу и отмахиваюсь от мысли, что девушка должна быть скромной и вообще от столь ярого вероломства со стороны мужчины, нужно бы пощёчину ему влепить. Оставлю все эти действа на откуп кисейным барышням, к которым сроду себя не относила.

Джек лишь мягко смеётся и повторяет, как мне показалось, с удовольствием, что уже можно считать собственной победой.

Он бы повторил ещё и ещё, но стук в дверь, довольно требовательный разрушил волшебство момента, и я перестаю витать в облаках.

– Клиенты! – вскрикиваю и кубарем несусь вниз, позабыв о блаженстве, что испытала всего мгновение назад.

Простое хлопковое платье, что использую вместо сорочки, вряд ли можно считать тем нарядом, в котором встречают посетителей, но оставить клиента ждать за дверью, худшее зло.

Перепрыгивая черед две ступени разом, кое-как приглаживаю волосы, накидываю шаль, что так удачно лежит на спинке кресла у камина и открываю, чтобы на пороге увидеть госпожу Олеану…

Женщина, как раз занесла сжатый кулак, чтобы постучать вновь, но так и замирает в этой нелепой позе, окидывая меня внимательным взглядом. Взглядом, в котором одна за одной мелькают эмоции и в финале, как вишенка на торте, на алых губах расплывается лукавая улыбка:

– Доброго утра, Кристиана! Прости, что побеспокоила, но у меня к тебе важное дело, – при этих словах, она заглядывает мне за спину и улыбка её становиться шире.

Оборачиваюсь и вижу, как со ступеней спускается Джек…

Кажется, от удивления глаза мои становятся похожи на два огромных блюдца, и жар стыда вытесняет все светлые чувства, что полыхали внутри ещё мгновение назад. Но Олеану, в общем-то, не очень волнует, что я испытываю, а потому она без приглашения заходит в дом, аккуратно прикрывает дверь и протягивает руку, позволяя облобызать её подоспевшему Джеку.

– Рада видеть, братец! Так и знала, что встречу тебя здесь, – она улыбается так многозначительно, что мне нестерпимо хочется эту улыбку стереть с её лица, желательно, чем-нибудь тяжёлым. А потом я начинаю соображать, как именно она к нему обратилась…

– Братец? – повторяю, отчего-то севшим голосом.

Джек протянутую конечность лобызает, а потом по-хозяйски кладёт руку на мою талию и градус моего удивления вновь несётся вверх. Это что вообще такое? Что тут происходит?

А между этими двумя родственничками определённо что-то творится…

– Да, прости, – совершенно неискренне извиняется Олеана, – как-то не догадалась прошлый раз сказать о том, кем Джек приходится мне.