Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева

Тимоха хотел что-то сказать, даже рот открыл, но, отчего-то смутился, и лишь неопределённо пожал плечами, принимая мой ответ.

Впервые с домом я расстаюсь с такой грустью – мне бы в кроватку, вытянуть уставшие ноги, но… Эти мечты так и останутся пока мечтами.

Прогулка наша с самого начала выходит какой-то неловкой. Я, да и Тимоха тоже, не знаем о чём говорить. Мы просто идём по Серому кварталу в полнейшей тишине, а встречающие нас люди посматривают с каким-то ехидным недоумением. Будто и не могут два человека идти рядом вот так, молча, будто имеется в этом какое-то негласное нарушение вековых устоев… Я никаких нарушений, к счастью, в этом не узрела, а потому ещё немного позволила себе идти и просто молчать. Правда, когда мы переступили границу, оставив квартал бедняков позади, удержать восторженные возгласы не удалось бы при всём желании.

Улочки, приглянувшиеся мне ещё в первый день приезда, преобразились. И без того аккуратные палисадники обзавелись волшебной красотой в виде россыпи разноцветных фонариков и цветочных гирлянд. На каждом балконе, у каждого окна и из каждой распахнутой настежь форточки торчали флаги. Они переливались в свете гирлянд и почти скрывшегося за домами солнца.

– Что это? – протягиваю восхищённо, оглядываясь по сторонам.

Улица будто превратилась в одну большую комнату, где живёт дружная и шумная семья. Горожане, встречая друг друга, бросаются обниматься, счастливо хохотать и зазывать к себе в гости на чай. В первое мгновение кажется, что что-то тут нечисто, ведь не может какой-то праздник настолько поменять людей, но Тимоха отвечает – может.

– Это давняя местная традиция, один раз в год горожане обязаны забыть о ссорах и обидах, и открыть свои сердца навстречу друг другу…

Последние слова он говорит так, будто подражает кому-то. Я не удержала и фыркнула от смеха, на что он улыбнулся вполне искренне, и преобразился. Глубокая складка, что пересекала его лоб исчезла, и взгляд… В него будто щедрой щепоткой насыпали ярких солнечных лучей.

– Я знал, что тебе понравится, – слегка краснея под моим внимательным взглядом, выдал Тимоха.

Мне, действительно, очень понравилось. И представление приезжих артистов у фонтана, и лихие сражение на площади, под ветвями раскидистого дуба, и торговые рады, на лавках которых какой только дичи не продавали.

Кажется, Тимоха быстро пожалел, когда мы остановились у первой лавки с душистыми травами, потом была вторая, третья, четвёртая… Я находила всё новые и новые растения, названия которых, да и внешний вид только и знала из книг.

Потом была лавка стеклодува… О! Такого блаженства при виде на всякого пода бутылочки да баночки я не испытывала ещё никогда. Подумать только, хозяин этого прекрасного заведения мог, лишь сминая в руках склянку, изменить её форму на самую причудливую, какую только можно представить. Вот это я понимаю – талант! Моё умение смешивать в нужных пропорциях травы и отвары из них, не шло ни в какое сравнение с этим!

– Кристи, – возложивший на себя обязанности сумконосца Тимоха не выдержал после очередного восхищённого возгласа. – Нам пора идти.

Я не сразу понимаю, что он имеет в виду.

– Что?

– Пора идти, – терпеливо повторяет парень, удобнее перехватывая свёрток с купленными склянками, отчего те жалобно зазвенели.

– Куда? – удивляюсь, не желая отрывать взгляд от ровных рядов баночек с красивыми деревянными крышками. В таких хранить крем куда удобнее, чем в тех, что сейчас есть у меня.

– Сейчас будут запускать огненного дракона.

Мне, честно признаться, ни о чём не сказало его пояснение, но торговец стеклом, мягко подтолкнул меня в сторону Тимохи и с улыбой сказал:

– Идите, красавица, такое представление нельзя ни в коем случае пропустить.

Какое ещё представление, когда у меня тут такой выбор тары?!

– Скажи, где вы живёте, а завтра, перед тем как покинуть город, я заеду к вам, и вы купите всё, что вам захочется, – видя моё нежелание никуда уходить, торговец выбрал самый действенный способ спровадить меня.

Должна сказать, ему удалось. И только отойдя на приличное расстояние и смотря на то, как парень увешан всякими свёрточками и сумками, запоздало устыдилась.

– Прости, – прошептала, кажется, краснея до состояния переваренной свеклы. – Я немного увлеклась…

Смотря на улыбку Тимохи, можно смело делать вывод, что увлеклась я отнюдь не немного. Но он отмахивается:

– Не бери в голову, – и улыбается шире, – я рад, что ты нашла то, что искала.

– Спасибо, – бормочу, пытаясь совладать со смущением. – Всё это, – обвожу рукой купленное, – как нельзя кстати.

Место, куда мы пришли, было буквально забито людьми. Все толпились, вставали на носочки и что-то пытались разглядеть за спинами впереди стоящих.

– Что это? – спрашиваю, смотря на столпотворение.

– Сейчас увидишь, – загадочно улыбается парень и тоже смотрит за спины собравшихся.

С его ростом это было сделать не так уж сложно, а вот мне пришлось тянуться, прилагая неимоверные усилия. И всё равно, я ничего особенного там не увидела.

Пока не раздался оглушительный треск и над нашими головами не закружились огненные всполохи…

Это и впрямь оказалось волшебством, даже ещё большим, чем превращать нажатием руки склянку в любую, желаемую форму. Огненный дракон, чьё тело было соткано из всполохов пламени, кружил над собравшимися зеваками, завораживая диким танцем. Он взмывал всё выше и выше, извивался, и в финале разлетелся на тысячи мелких искр, что водопадом полетели вниз, но не достигнув земли, потухли.

– Невероятно, – прошептала, ни к кому не обращаясь. Да и Тимоха за поднявшимся гвалтом вряд ли смог бы услышать хоть слово. И только стоило мне это произнести, как показалось, что за мной кто-то пристально наблюдает.

Быстро оглядываюсь, скольжу по незнакомым лицам, но не вижу никого, кто бы внимательно смотрел на меня. Показалось… Всего лишь показалось.

Весь путь до дома мне так и мерещится, будто кто-то за нами внимательно наблюдает, словно пристальный взгляд следит за каждым моим шагом, не отрываясь, но оборачиваясь, никого, кто бы смотрел в нашу сторону так и не приметила.

Тимоха же напротив, после увиденного представления преображается – рассказывает обо всём, что только успевает вспомнить из своей весьма насыщенной жизни.

Мои нескромные покупки он несёт гордо, будто довелось ему стать оруженосцем благородного рыцаря, кои, к слову сказать, вымерли лет двести тому назад. Вместе с благородством, с таким упорством приписываемым мужчинам.

Но на подходе к Серому кварталу парень резко останавливается и замирает на месте. Слежу за его взглядом и вижу девушку… Нет, даже не девушку, а настоящую нимфу, которых так любят в стихах воспевать поэты – тоненькую, почти прозрачную, с бездонным глазами, точно горными озёрами, с белоснежными вьющимися локонами, что делают её лицо ещё тоньше и прозрачнее.