Лавка красоты "Маргаритки" - Анастасия Королева

Подумав хорошенько, я даже нахожу оправдание его некрасивому поступку – если бы стражи каким-нибудь образом узнали о том, что в этом доме готовят отвар из черноягоды, то мне бы никто обвинение не предъявил, потому что любая магическая проверка доказала бы, что я ничегошеньки не знала. И вообще, Джек мог бы приходит глубоким ночами, когда я спала и видела сны, и уж тем более мог бы не выводить меня на прогулку, и не кормить всякими вкусняшками.

И объяснения мне его уже не нужны, вместе с извинениями… Лишь появился, как и прежде, с нахальной улыбкой и сказал, что с ним всё хорошо.

В конце третьего дня небо прорывает – из низко нависших серо-свинцовых туч льются потоки воды, застилая всё вокруг и не позволяя рассмотреть даже деревья собственного сада. Я окончательно впадаю в уныние и не сразу понимаю, что барабанный стук мне вовсе не чудится.

Подпрыгиваю в кресле, подбегаю к двери и рывком открываю её, чтобы тут же столкнуться лицом к лицу со смутно знакомой девушкой.

Она промокла до нитки и стоит дрожит, словно лист на ветру.

– Г-г-госпожа Кристиан-н-на? – стучит, заикаясь. А я от удивления даже отвечаю не сразу.

Госпожа? Какая я госпожа-то?

– Да, – киваю, наконец, и отхожу в сторону, чтобы девушка вошла внутрь, но она быстро-быстро качает головой.

– Нет, госпожа Олеана просила вас приехать. Срочно, – а видя моё замешательство, добавляет тише, – это касается её брата. Ему нужна ваша помощь.

Так вот где я её видела, она приезжала с Олеаной!

Растерянность мигом испаряется, и я бросаю:

– Сейчас!

Хватаю тёплую кофту и выбегаю под проливной дождь. Запрыгиваю в карету вслед за девушкой и тут же задаю вопрос:

– Что случилось?

Она трясётся, не переставая:

– Н-н-не з-з-знаю.

Карета несётся, подпрыгивая на выступающих булыжниках, но скорость не сбавляет. Я же до хруста выворачиваю пальцы на руках, ожидая, когда дорога закончится. Наконец, карета останавливается, я первой спрыгиваю на землю и замираю. Передо мной огромный особняк, по размерам больше похожий на королевский замок. И пусть последнего в жизни мне видеть не доводилось, в моём представлении именно таким он и должен быть. В дверях стоит Олеана. Женщина машет рукой и я, перепрыгивая черед образовавшиеся лужи, бегу в её сторону.

Сейчас сестра Джека выглядит гораздо старше, чем в нашу последнюю встречу, кажется, она постарела лет на десять за эти несколько дней.

– Кристиана, – шепчет она срывающимся голосом, – я не знаю, что делать!

– Что с ним? – заходя вслед за женщиной в дом, стараюсь не дрожать от холода. Пока рассматривала особняк успела промокнуть до нитки.

– Он третий день бредит и не приходит в себя, – женщина не в силах сдержать слёзы, и они тяжёлыми каплями срываются с ресниц и оставляют два больших пятна на подоле домашнего платья.

Третий день… Ровно столько дней назад мы виделись с ним в последний раз, именно тогда он закончил приготовление отвара…

– Он выпил отвар? – оборачиваюсь, и крепко сжимаю плечи Олеаны, заглядывая ей в лицо.

– Какой? – недоумённо переспрашивает она. И я уточняю:

– Отвар из черноягоды, – говорю, а сама оглядываюсь по сторонам.

– Из чего? – женщина повышает голос и в глазах, полных слёз, появляется ужас. – Нет! Он не посмел бы…

Она не договаривает, бросается вверх по лестнице, а я бегу за ней. У одной из дверей Олеана останавливается и дрожащей рукой открывает её. Войдя внутрь, я вижу, как на огромной кровати лежит Джек. Он мечется из стороны в сторону, что-то бормочет сквозь стиснутые зубы. В свете слабых светильников его лоб блестит от пота, а под глазами залегли чёрные тени. Словом, он выглядит так, будто ещё немного и испустит дух.

– Целителя вызывали? – спрашиваю, не отрывая взгляда от измождённого мужчины.

– Конечно! – обиженно повышает голос Олеана. А я обижать её и не собиралась, просто спрашиваю первое, что приходит на ум. – Но он ничем не смог помочь.

Ничем не смог помочь – звучит, как приговор.

– Ему становится хуже, и он, – тут женщина запинается, но всё же говорит, – постоянно шепчет твоё имя. Я, собственно, поэтому и послала за тобой, может быть ты сможешь помочь? Ведь ведьмы…

Я перебиваю её и обиженно бурчу:

– Я не ведьма. Я фея!

– Я знаю, – с нажимом добавляет Олеана, – но, может быть…

Прикрываю глаза, чтобы не выдать вспыхнувшее раздражение.

– Во мне нет ведьминской крови. Будь она, за столько лет проявилась бы хоть раз.

Молчим немного, и она со всхлипом спрашивает:

– Ты уверена, что… Черноягода?

– Уверена, – киваю мрачно и присаживаюсь на край кровати. – Я сама видела, как он варил отвар по тётушкиному рецепту.

– А рецепт?

– Остался там, в каморке, – бросаю, не отрывая взгляда от мужчины. Сердце болезненно сжалось. Он не может вот так просто умереть. Не может же?

– Ты его знаешь?

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Я даже не заглядывала в те записи.

Правда, не заглядывала. Сначала из-за обиды, потом… Тоже из-за неё. И ещё из-за гордости.

– Надо привезти их сюда, а я пока вновь вызову целителя, – Олеана окончательно берёт себя в руки и уже не просит, а приказывает. Я же и не пытаюсь противиться, спасти Джека я хочу не меньше неё.

В сопровождение мне выделяют уже не девушку-былинку, а двух бравых молодцов. Они садятся напротив в карете и у меня складывает стойкое ощущение, что эти двое при необходимости могут и в бараний рог меня свернуть. А при попытке сбежать и вовсе закуют в кандалы.

Видимо, Олеана всё же не поверила, что ведьмовская кровь во мне не проснулась.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В дом я захожу в сопровождении молчаливых громил. Они следят за каждым моим шагом, и не только следят, но и идут нога в ногу. Заглядывают в каждый уголок. А дому это совсем не нравится, но я прошу его потерпеть.