Дальний приход - Николай Коняев

— Ну, что вы… Что вы… — смущенно бормотал доктор, быстро складывая в портфель бумаги. — Вы не беспокойтесь, пожалуйста… Все в порядке. Комары, знаете ли, покойников не едят… До свидания! Извините великодушно! Я ведь не знал, что его Савушкин зовут… До свидания!

Госпожа Савушкина ничего не ответила ему. Она продолжала рыдать, сжимая в руке заржавевшие ножницы…

Впрочем, уже кончалась и эта протухшая комарами ночь…

Вставало солнце…

Квартира отцу Николаю сразу не понравилась. Чистота и аккуратность такая, какой не бывает у живых людей.

Даже стопка газет и та сложена ровно-ровно, одна к другой…

И только старинное трюмо в комнате стоит, зеркалом к стене повернуто.

— Что это так?

— Отец у меня умер две недели назад… — сказал хозяин. — Я его похоронил, возвращаюсь с кладбища, а на зеркале пятно жирное. Я вытер его, а оно не вытирается, только еще сильнее на человека похоже стало. Я начал рассматривать его, там все было — и ноги, и руки… И вдруг чувствую — зрение слабнет… Я обратился к врачу, а он ничего не понимает… И пятно это… Страх от него какой-то исходит… Я и отвернул трюмо…

— Можно посмотреть?

— Посмотрите, если не боитесь… А то сосед посмотреть решил, так сразу выскочил, едва не поседел от страха…

— Я посмотрю, — сказал отец Николай и отодвинул трюмо.

Да, на зеркале действительно было пятно.

Отец Николай взял чистый носовой платок, намочил его святой водой и хотел протереть пятно, но только коснулся зеркала — оно треснуло.

И тут закричал за спиной хозяин квартиры.

Отец Николай обернулся, хозяин лежал на диване, схватившись за сердце…

— Что с вами? — спросил отец Николай, но и сам видел, что уже не дышит его собеседник, да и не он лежит на диване, а мертвец с заострившимся лицом…

Выскочил священник на лестничную площадку, позвонил в соседнюю квартиру.

Вышел мужчина с заспанным лицом.

— Так вот и так, — сказал отец Николай. — Что-то странное с соседом вашим случилось.

— С Алексеем Степановичем?

— Да… Он так представлялся…

— А что с ним может случиться, он же еще месяц назад как помер… — зевая, сказал сосед. — В морг увезли…

— Видно, не совсем помер, коли меня сегодня позвал.

— Как это позвал?!

— А так… — Отец Николай рассказал, как пригласили его сюда.

В это время по лестнице спускался сухопарый старик. Услышав разговор, он остановился.

— Посмотреть надо! — поддержал он отца Николая. — Вдруг и в самом деле случилось что…

— Пошли! — неохотно согласился заспанный сосед.

Втроем они и зашли в квартиру.

Треснувшее зеркало трюмо отражало там пустую комнату со стопкой ровно-ровно, одна к другой сложенных газет на журнальном столике.

Покойника в квартире нигде не было.

— Ну что, батюшка? — сказал заспанный сосед и снова зевнул. — Привиделся покойник-то?

И он хотел уже выйти из квартиры, но сухопарый старик загородил ему дорогу.

— Э! Э! Жилец Торопнев, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь…

— А я из тридцать седьмой квартиры… Подождите, надо выяснить, что этот, с позволения сказать, товарищ священник в этой квартире делает?

— Если вам надо, вы и выясняйте! — сказал заспанный сосед и, решительно отстранив со своего пути сухопарого старика, вышел.

— Я же объяснял… — сказал отец Николай. — Меня Алексей Степанович пригласил, хозяин этой квартиры.

— Ну, хорошо… Мы сейчас эксперимент проведем. Вот… — старик вытащил из серванта альбом с фотографиями. — Покажите человека, который привел вас сюда?

Отец Николай, пожав плечами, раскрыл альбом на середине и сразу увидел своего просителя.

— Точно он… — удовлетворенно подтвердил старик. — Вот вы и попались, с позволения сказать, товарищ священник. Алексей Степанович уже целый месяц в морге лежит! Что вы на это скажете?

— Нечего мне говорить на это… — сказал отец Николай. — Ничего я и сам не понимаю… Подошел ко мне в церкви человек, пригласил в квартире его молебен отслужить… А что же, если он месяц назад помер, не хоронят его?

— Это вам, батюшка, у наследницы его спросить надо… Когда в морг увезли Алексея Степановича, она прибрала тут все и больше не появлялась. Ну, ладно… Ее телефона я не знаю… Что, в милицию будем звонить?

— Ну, если считаете, что нужно в милицию звонить, звоните…

— Сейчас позвоним… — сказал старик. — Это хорошо, что вы сознательность проявляете… Только у нас тут неувязочка вышла… У меня номерок в поликлинику подходит, так что вам, гражданин священник, у товарища Торопнева посидеть придется, пока милиция не приедет.

— Я в храме подожду! — сказал отец Николай. — В церкви, в Красном переулке, буду, если милиции потребуюсь…

И не слушая возражений сухопарого старика, вышел из квартиры и спустился на улицу…

— Вот такая история со мною была… — завершая свой рассказ, проговорил отец Николай. — Милиции я так и не дождался. То ли старик заявлять не стал, то ли в милиции ему не поверили…

— А что же это вообще-то было? — спросил я.

— Не знаю… — сказал отец Николай. — Я думаю, что Алексей Степанович один в квартире умер. Его в морг увезли, а про то, что отпеть надо и похоронить, позабыли. Вот он и пришел ко мне, чтобы я отпел его…

— А вы?

— Отпел, конечно, раба Божия Алексея… И племянницу разыскал, заставил похоронить дядю… Она неплохой женщиной оказалась, только заполошной немного. Когда дядину квартиру продала, вечное поминание заказала и в монастыре, и у нас… А еще, когда она квартиру продавала, позвала меня, чтобы я на память взял что-нибудь… Я себе это трюмо взял с треснувшим зеркалом…

И он провел меня в соседнюю комнату, где стояло старинное трюмо.

Трещина бежала по всему зеркалу, но само зеркало было удивительно чистым и ясным…

Кругловы потонули на озере, когда ездили на маяк за черникой.

Осталась восьмилетняя дочка Таня — тихая, спокойная девочка, с которой дружили все дети их большого четырехэтажного дома.

Родни у Кругловых в поселке не было, и Таню, когда похоронили родителей, отправили в детский дом.

Провожать ее вышли все дети.

Они стояли возле подъезда и смотрели, как Таня, сопровождаемая строгими тетями, села в машину. Она не плакала, только крепко прижимала к груди своего серого зайца с оторванным ухом.