Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

– Я всегда знал, что Гэвин Рейнольдс – законченный негодяй, – пробормотал он. – Но кто бы мог подумать, что он решится на такое? Бедная, бедная Эдит. Обратись она ко мне, я дал бы ей денег, и она вернулась бы к той жизни, которую сама для себя избрала. – Две слезы медленно скатились по его грязным впалым щекам. – Значит, Барнабас и Джеральд не имеют отношения к убийству своей матери? – спросил Джон почти шепотом.

– Ни малейшего. Воувелл и ваш бывший тесть использовали близнецов для того, чтобы добыть ключ от конюшни. Но это всё.

Болейн закрыл глаза и свесил голову. Выждав несколько мгновений, я произнес:

– Воувелл полагает, что отсутствие у вас алиби каким-то образом связано с сэром Ричардом Саутвеллом. Теперь настала ваша очередь говорить правду, Джон. Скрывать больше нечего. Скорее всего, завтра все мы будем мертвы.

Болейн откинулся назад, коснувшись затылком стены; лицо его исказила гримаса горечи.

– Вы же знаете, что я в долгах как в шелках, – начал он. – Взял заем, чтобы купить дом в Лондоне, но оказался не в состоянии его выплатить, ибо доходы, которые приносят Бриквелл и другие мои имения, не столь уж велики. Уже в мае стало ясно, что хорошего урожая в этом году ждать не приходится, а значит, денег будет еще меньше. Но я давно мечтал перебраться в Лондон: местные ревнители нравственности изводили Изабеллу своим презрением, да и жить под одной крышей с моими сыновьями ей было несладко. При этом я хотел во что бы то ни стало сохранить Бриквелл. В результате я выдал сэру Ричарду Саутвеллу закладную на свою землю. Спору нет, это был на редкость опрометчивый поступок. Я знал, он давно уже хочет присвоить мое имение, чтобы устроить там пастбища для своих овец. – Джон тяжело перевел дух. – Проценты по закладной были чрезвычайно высоки. Не сомневаюсь, Саутвелл был в курсе моих дел и сознавал: недалек тот день, когда я не смогу эти проценты выплатить. – Рассказчик криво усмехнулся. – А я был настолько глуп, что сам дал ему возможность отобрать у меня имение на законных основаниях. Когда я задержал очередную выплату, сэр Ричард принялся мне угрожать. Сказал, что нам необходимо поговорить наедине, и назначил встречу четырнадцатого мая, в половине десятого вечера, на проселочной дороге. Предупредил, чтобы я держал всё в секрете. Конечно, это выглядело чрезвычайно странно, но Саутвелл относится к числу людей, требования которых следует выполнять беспрекословно.

Когда мы встретились, он заявил, что намерен отобрать у меня имение. Я умолял его об отсрочке, но тщетно. Саутвелл пригрозил, что в случае, если я буду чинить ему препятствия, мне придется лишиться Изабеллы. Именно поэтому я так упорно лгал, утверждая, что якобы весь вечер провел дома. – Болейн вновь испустил тяжкий вздох. – Вне всякого сомнения, Саутвелл и Рейнольдс сговорились заранее и подстроили все так, чтобы я остался без алиби. В тот день, когда меня арестовали, сэр Ричард передал мне записку, где говорилось: если я упомяну о нашей встрече, Изабелла исчезнет навсегда. Учитывая, что муж ее сидит в тюрьме, никого не удивило бы, что она покинула Бриквелл и скрылась в неизвестном направлении. Простите, Мэтью, что я так долго скрывал от вас правду. Но жена для меня дороже всего на свете, дороже самой жизни. – Джон вскинул голову и разразился горьким смехом. – Она – единственная, кто верит, что я и впрямь весь вечер просидел в своем кабинете. Милая Изабелла… – Во взгляде его внезапно вспыхнуло отчаяние. – Что с ней теперь? Ведь она осталась совершенно одна, без крыши над головой.

– Хотел бы я знать, где она сейчас. Одно могу сказать: Изабелла принадлежит к редкой породе женщин, способных найти выход из любой ситуации.

Николас сцепил руки, громко звякнув цепями.

– Мы трое ни в чем не провинились перед Кеттом, – заявил он. – Эти канальи Рейнольдс и Воувелл обыграли нас и обрекли на смерть. Эх, поговорить бы сейчас с Бараком, открыть ему правду.

– Нет никакой уверенности, что Джек жив, – вздохнул я. – И Воувелл прекрасно знает, что караульные никого к нам не пропустят. Думаю, сторожить нас поручено тем, кто лютой ненавистью ненавидит «джентлемов» и с удовольствием погонит их на убой.

Повисло молчание. Час проходил за часом, но никто из нас не произносил ни звука. Вечером несколько арестантов принялись молиться вслух; протестанты обращались к Богу на английском языке, а католики достали четки и произносили молитвы по-латыни, повторяя их множество раз. За окном сгустилась темнота, в небе зажегся тонкий серп молодого месяца. Из лагеря доносились громкие голоса, глухой стук и скрип тележных колес. Николас, прикованный в самом конце цепи, ухитрился встать, сделать несколько шагов и выглянуть в окно.

– По всему лагерю горят факелы, – сообщил он. – Похоже, люди куда-то перемещаются вместе с пушками и прочим оружием.

Дверь с шумом распахнулась. Арестанты подпрыгнули от неожиданности, цепь зазвенела. В комнату вошел молодой сотник в железном шлеме и нагруднике, за ним следовало несколько караульных.

– Привет, лучшие люди Норфолка, – процедил он, обведя нас исполненным отвращения взглядом. – Я пришел сообщить вам, что наша попытка отбить Норидж у неприятеля закончилась неудачей. Враг захватил даже северные кварталы, прежде принадлежавшие нам, и сейчас весь город находится в руках Уорика. Мы лишены возможности пополнить запасы провизии и потому решили оставить место… – голос его слегка дрогнул, – на котором наш лагерь находился в течение семи недель. Однако погодите радоваться нашему поражению. Сейчас все мы направляемся туда, где завтра состоится решающее сражение с армией Уорика, со всеми иноземными наемниками, землевладельцами и дворянами, которых он собрал под свои знамена. Вскоре мы дадим неприятелю сигнал, что готовы к бою. Завтра вам будет предоставлена честь принять участие в битве. Скованные цепями, вы пойдете перед нашими солдатами. Пусть граф Уорик сам решает, открывать по вам огонь или нет.

Один из заключенных, уронив голову на руки, разразился рыданиями.

– Хватит выть! – презрительно бросил сотник.

– Собираясь у своего дуба, вы без конца твердили о справедливости! – крикнул другой арестант. – Ну и где она, ваша хваленая справедливость? Роберт Кетт обещал, что ни один пленник не будет убит. Так-то он держит свое слово?

– А Кетт знает о том, какая участь нас ожидает? – спросил третий узник.

Сотник не удостоил их прямого ответа, а лишь изрек:

– В Норидже погибли сотни наших людей. Мы не хотели кровопролития, но Королевский совет двинул против нас армию и вынудил нас сражаться. И перестаньте причитать: вы же джентльмены, а значит, вам полагается встретить смерть с достоинством, – ухмыльнулся он. – Ладно, ждите, когда за вами придут.

С этими словами сотник вышел прочь, и стражники заперли за ним дверь.

Время тянулось медленно. Кто-то из заключенных плакал, кто-то вновь принялся молиться, но в большинстве своем люди сидели, погрузившись в молчаливое оцепенение. Неожиданно темная комната озарилась отсветами огня, полыхавшего снаружи. Отсветы эти становились все ярче, до нас донеслось потрескивание пламени. Несмотря на плотно закрытое окно, в комнату проник запах дыма.