Пехота апокалипсиса - Александр Золотько

– А у нас времени – много,– сказал Касеев и обвел взглядом собравшихся в его кабинете.– У нас – вся жизнь впереди. Особенно у Ассоциации «пауков», которая позволяет себе опаздывать не только на планерку, но даже на свои назначенные встречи. Что с того, что я почти час уговаривал столичного чиновника дать интервью? Нет, Натали, действительно – что с того? Вы у нас решили, что... А что вы, собственно, решили?..

Касеев изобразил на лице внимание. Натали тяжело вздохнула.

– Парикмахерская? – спросил Касеев.

Натали кивнула.

– Знаете, Натали, если бы я позволял себе интимные отношения с подчиненными, то от вас в отделе была бы хоть какая-то польза... Но поскольку я этим не занимаюсь...

– А об остальных никто, конечно, не думает,– сказал Максим Зудин, имевший привычку не только гробить кадры, но и высказывать свои самые потаенные мысли вслух.– А Натали, между прочим...

Обнаружив себя в центре внимания коллектива, Максим замолчал и задумался – не сболтнул ли чего лишнего.

– Ладно, Натали,– с трудом сохраняя серьезное лицо, сказал Касеев,– даю тебе еще один шанс. Не надо благодарностей – отработаешь...

Лицо Натали просияло.

– Репортажами, милая, репортажами.– Касеев переждал, когда личный состав перестанет хихикать, и подвинул к себе листок с темами будущих материалов.– Значит, что тут у нас?

Подчиненные молчали.

То, что у завотдела было хорошее настроение,– ничего не значит.

Характер у Касеева испортился: одни полагали, что после карьерного взлета, другие – что после встречи с Кораблем, третьи... Третьи о своих подозрениях никому не рассказывали, но догадывались, что может означать рефлекторное потирание большого пальца правой руки об указательный.

– У нас тут... рассказ о проблемах здравоохранения, о ходе строительства нового автобана... о перспективах осеннего призыва в армию... гастроли театров... открытие галереи... пресс-конференция экологов...– Касеев тяжело вздохнул и постучал пальцами по столу.– Значит, ничего более живого и интересного мы родному Агентству предложить не можем? А, орлы?

Орлы молчали и отводили взгляды.

Собственно, ничего нового тут не было – этот вопрос Касеев задавал на каждом совещании, и на каждом же совещании подчиненные предпочитали отмалчиваться.

– Давайте так...– Касеев отложил в сторону ручку и откинулся на спинку кресла.– Поговорим просто так, без понтов. Как коллеги и сотрудники. Если не честно, то хотя бы искренне. Еще месяц назад вас... нас приходилось постоянно бить по рукам, чтобы не касались светлого имиджа Братьев и побратимов. Я же помню репортаж из деревни после прохождения Корабля... Материал не пустили в Сеть, но ведь он был? А интервью с сетевым партизаном? Это же ты написал, Соболев. А потом еще додумался, когда интервью не взяли в наш блок, слить его вроде как анонимно в Сеть... Ладно, тебя никто из своих не сдал, но ведь ты рисковал... Сетевых партизан тогда ловили...

– А сейчас их и ловить не нужно – отбиться бы. Вон – полная Сеть. Не считая радиоканалов. Как я боролся с Братьями! Черный пиар как оружие непокоренных! Как я уходил из засады и что из этого вышло! Дайте мне орден за заслуги третьего сорта! Мы – ветераны сетепартизанского движения! – Соболев встал, раскланялся под аплодисменты коллег и сел на место.– Нам это нужно? Или это нужно вам?

– А эту свою замечательную точку зрения ты не хочешь выразить? – поинтересовался Касеев.– Вот так все и рассказать: задрали, сволочи, где ж вы в Сети прятались в таком количестве и кто же, в конце концов, андерграунд-порно изготавливал? Там ведь земных женщин монстры не только насиловали, но и убивали... в подробностях и без купюр. Кстати, я один знаю, что андерграунд-порно в продажу стало поступать? Мы в связи с этой порнухой с нашими органами правоохранительными общались?

– Пытались,– сказал Светин.– Центр общественных связей и все пресс-центры знать ничего не знают, у них такой информации нет, но если у нас такая появится, то просят вначале сообщить им, а уж потом, если позволит Закон об оперативной деятельности, обнародовать. И жестко так излагают, между прочим. Убедительно. А пока предложили материалы о росте бытовых преступлений в регионе. В списке материал значится.

– Если вы сейчас надумали спросить у меня о Территориях...– руку поднял Ройтман,– то вынужден напомнить, что не идут туда сейчас поезда, не летают, понятное дело, самолеты, а пешие прогулки заканчиваются либо заключением под стражу, либо невозвращением с Территорий. Это как о жизни после смерти – оттуда еще никто не возвращался.

– А об этом материал...– Касеев почувствовал, что начинает закипать.

Все, что говорили его подчиненные, по сути было правильным. Именно все так и выглядело – бесперспективно и уныло. Он ведь и сам знал, без объяснений Ройтмана, что формально ничего в сношениях с Территориями не изменилось.

Работает режим отбора и фильтрации, запретные зоны и границы никто не отменял, раньше, правда, ссылались на Братьев, сейчас все просто откладывается до выяснения обстоятельств.

– Об этом материал...– начал Ройтман и замолчал, увидев, как Касеев махнул рукой.

– Боимся,– сказал Касеев.– Язык в задницу – и сидеть мышкой? Я не буду попрекать вас зарплатой, хрен с ней, но сами вы себе не противны? Сами себе, акулы Сети?

Он говорил тихим, ровным голосом.

Он держал руки на столе и следил за тем, чтобы они не сжимались в кулаки.

Он понимал, что если сейчас сорвется, то наговорит грубостей и глупостей, что не с подчиненными он сейчас разговаривает, а с Новым Главным, с неизвестными владельцами СИА, с самим собой, в конце концов.

Это понимали все собравшиеся в кабинете. Это понимала даже секретарша Даша, традиционно подслушивавшая разговоры в кабинете через селектор.

И все понимали, что ничего хорошего из этого разговора не получится. Разве что выплеснуть немного накопившейся желчи.

– Нам ведь не могут запретить всего,– сказал Касеев и осекся – вот как раз о запретах речи не было.

Никто ничего не запрещал. На все находились совершенно объективные причины, ничего общего с запретами не имеющие.

– Мы просто струсили,– сказал Касеев.

– Не все,– буркнул, не поднимая глаз, Соболев.– В «Мире» Фомин написал о расстрелах двадцать пятого. И даже опубликовали... как последний материал погибшего журналиста.

– Снегирева попала в пьяную драку. Случайно,– глядя в окно, сказала Натали.

– Когда? – спросил Касеев.

– Вчера, а вы что, не знали?

– Я вчера...– пробормотал Касеев.– Ну, в общем, не слышал.

Касеев постарался не смотреть на свои пальцы. Позавчера он то ли превысил дозу, то ли накопилась эта дрянь...

Не было уже ставших привычными эйфории и легкости. Касееву показалось, что тело становится невесомым, бесплотным, что превращается тело в газ, растворяется в воздухе, но сознание Касеева продолжает работать, он видит...