На поводу у сердца - Тори Майрон

— У тебя уже кто-то появился? — вопрос слетает с моих уст без всякого недовольства, но с заметной долей удивления, ведь со дня нашего расставания прошло неполных два месяца. Хотя… чему тут удивляться? Лара во всех смыслах прекрасна. Такие девушки не бывают долго одинокими, а те счастливчики, кому повезёт заполучить её симпатию, должны быть кончеными болванами, если позволят хоть когда-нибудь ей уйти от них.

И да, приятно познакомиться, я Остин Рид — тот самый конченый болван, что допустил подобное. Но так же, как и всему остальному, ни злости, ни искреннему сожалению в своём поступке пока что нет места в моей душе, поэтому я добавляю раньше, чем она успевает ответить:

— Прости… Ты не обязана отвечать на этот вопрос, — порываюсь выпустить её руку, но её тонкие пальчики сами сжимают меня сильнее, а влажный взгляд заставляет застыть.

— Я отвечу… — она судорожно сглатывает. — Мы же никогда друг другу не врали, даже в отношениях, поэтому и сейчас не хочу этого делать. Да, у меня появился кое-кто, но это не мешало мне скучать по тебе каждый день, Остин. Я честно очень скучала по нам и тому времени, что мы провели вместе. И когда я узнала что… Мэгги… Я не могла поверить… Ей же не было и шестидесяти. И она всегда была такой энергичной… Жизнерадостной. Я просто не понимаю… Она же никогда не жаловалась на здоровье. Как такое могло случиться? За что? Я не могу… Я не… — Лара не справляется со своими эмоциями, выпуская наружу водопад горьких слёз, что бурными потоками начинают стекать по её щекам вниз, покрывая ткань платья влажными пятнами. Никогда не мог выдерживать женских слёз, поэтому и сейчас не выдерживаю: вновь сгребаю девушку в плотные объятия и, нежно поглаживая ей по волосам, терпеливо жду, пока она усмирит свой всплеск беспросветного унынья, в котором я буквально утопаю с головой.

— Прости… прости… я не должна, — невнятно бормочет сквозь слёзы она, прижимаясь к моей груди ещё сильнее, а я даже ответить ничего не могу: ментальная боль вконец парализует тело, начиная уже трансформироваться в физическую, отчего я сжимаю челюсть, чтобы не застонать от мучений во всё горло. — Прости, Остин… Я правда не хотела, чтобы так… — шмыгая носом, скулит её виноватый голосок возле моего уха. — Я пришла поддержать тебя, а вместо этого разрыдалась на твоём плече, как ненормальная. Прости.

— Прекрати, Лар, — хрипло произношу я, обхватывая её заплаканное лицо ладонями, большими пальцами стирая дорожки слёз. — Для меня много значит уже то, что ты пришла сегодня, так что извиняться тебе точно не за что, — зорко всматриваюсь в янтарные крапинки радужек её глаз, то и дело ловя пальцами её очередные слезинки. Между нашими лицами от силы десять сантиметров, однако я не ощущаю ни намёка от прежнего накала, что был у нас в нашу последнюю встречу, ни уж подавно того искрящегося тока, что испытывал несколько дней назад, когда держал в руках свою малышку. Лицо Ники было так же близко, как и Ларино сейчас. Но тогда я едва удерживал себя на ногах, сердце рвалось из груди, словно я без остановки пробежал не один километр, а губы покалывало от желания впиться в её рот и никогда больше не выпускать сладкий язычок из своего плена. А сейчас… Нет ничего даже близко похожего на то внутреннее землетрясение, что провоцирует во мне близость Ники. Определённо, ничего больше не осталось. Но так, по всей видимости, чувствую лишь я один, потому что уже в следующую секунду я ощущаю нежный поцелуй Лары на своих губах, на который я вдобавок ко всему ещё и отвечаю. Недолго, всего пару мгновений, но я это делаю, как полагаю, по-прежнему отчаянно надеясь укрыть себя от всепоглощающей грусти, вытянув из Лары сохранившуюся ко мне любовь. Но как только чётко понимаю, что и подобный тактильный контакт не поможет достичь желаемого облегчения, незамедлительно отстраняюсь от неё, заставляя девушку негромко всхлипнуть от растерянности.

— Прости… Я не знаю, как это получилось. Прости, — вновь жалобно повторяет Лара, прикасаясь пальцами к своим губам, но я её тут же успокаиваю.

— Да всё нормально. Я всё понимаю.

— Нет, прости, я это зря сделала… Просто… Мне так… жаль… Остин… Прости…

— Да успокойся же, Лар. Ты в самом деле сейчас ещё и за поцелуй извиняться собралась, глупая? — вяло усмехаюсь я и, опираясь локтями на колени, устремляю озадаченный взгляд в сторону коридора, где Ники продолжает вести беседу с нашим арендодателем, время от времени поглядывая на меня.

«Получается, и поцелуй наш она тоже видела…» — мгновенно проносится в голове эта мысль, что доставляет ощутимый дискомфорт в районе сердца. Хотя, по сути, это не имеет никакого значения… Для неё не имеет, потому как Ники ясно дала понять, что для неё я просто друг и ничего больше, а существование её загадочного парня лишь подтверждает мои выводы о том, что мне не стоит портить нашу многолетнюю дружбу своими никому не нужными признаниями.

Я просто хочу, чтобы она была счастлива. И не важно, со мной или с каким-то другим мужчиной. Клянусь, я приму любой её выбор с важной заметкой о том, что непременно поквитаюсь с каждым, кто посмеет её обидеть, и наоборот, благодарно пожму руку тому, кто подарит ей счастье, которого она поистине заслуживает. Я обязательно сделаю это, даже если сам при этом буду неизбежно погибать от печали и ревностных мучений.

Она для меня выше всего. Выше моих желаний и собственной жизни, выше неба и миллиардов звёзд на нём, среди которых одна её улыбка ослепляет меня ярче всех ночных светил и даже самого солнца.

Во загнул, да? Но подобный несвойственный мне лирический поток мыслей в последнее время частенько находит на меня, и, честно говоря, я сам конкретно от этого хренею. Но ничего не могу с собой поделать.

Николина — особенная девушка. И дело не только в её сильном характере или в невинно-соблазнительной красоте, которую она ни с того ни с сего решила раскрыть всему миру, и даже не в том, что лишь она одна способна скрывать от меня свои эмоции, оставаясь для меня непостижимой загадкой, а потому что есть в ней некий притягательный шарм, который можно заметить далеко не сразу (как это произошло со мной), но если всё же получилось это сделать, его влияние на тебя уже будет не по силам остановить.

Он будто добирается до самых истоков твоего существования, а затем прочно прорастает там своими корнями и внутривенно запускает процесс необратимых изменений, после которых стать прежним уже не удастся. И я заведомо готов назвать круглым глупцом того, кто попытается бороться с этим. Бессмысленное дело. Безнадёжное. И это рано или поздно, так или иначе, поймёт каждый, кто хоть когда-нибудь полюбит Николь.

Она меняет тебя — и с этим лучше просто сразу же смириться и подчиниться ей, что я всецело и делаю с первых же секунд, как понял, что люблю эту девушку всей душой и сердцем.

— Я искренне рада, что ты наконец это понял, — теплый голос Лары пробегает мурашками по коже от сказанных ею слов. Я, что ли, свои мысли вслух сказал и не заметил этого? Не может быть такого!

— Понял что? — поворачиваю к ней голову, все еще надеясь, что она имеет в виду нечто иное, но её мягкая, грустная улыбка заверяет об обратном.