Нефть и кровь: Беспощадная борьба наследного принца Саудовской Аравии за мировое господство - Джастин Шек

самой высокой должности, которую в Саудовской Аравии может занять человек некоролевской крови. McKinsey начала работать не только с Aramco, но и с правительством Саудовской Аравии. В последние годы консалтинговая компания укрепила связи с королевством благодаря найму на работу молодых саудовцев, в том числе детей чиновников (включая сыновей бывшего министра энергетики страны, ставшего председателем совета директоров Aramco, Халида аль-Фалиха).

В декабре 2015 г. McKinsey Global Institute, исследовательское подразделение консалтинговой компании, выпустил доклад «Экономика Саудовской Аравии: больше, чем нефть», в котором был изложен план модернизации экономики королевства. В докладе говорилось, что в период с 2015 по 2030 г. государство сможет увеличить ВВП страны вдвое и «создать 6 млн новых рабочих мест». McKinsey заявила, что доклад подготовлен по результатам независимого исследования, проведенного не за счет саудовских властей, а за счет самой компании. Сомневаться в правдивости этого заявления заставляет тот факт, что руководителем проекта был консультант компании Гассан аль-Кибзи, по совместительству финансовый советник правительства Саудовской Аравии. Поэтому можно сказать, что доклад был частью большой маркетинговой кампании, которую McKinsey организовала самому крупному клиенту.

Поддержка консультантов, работавших на крупнейшие международные компании и государства, укрепила доверие иностранцев к Мухаммеду. К январю 2016 г., когда принц объявил об IPO Aramco, у него было достаточно полномочий и поддержки двора, не позволяющих даже скептически настроенному министру нефти и минеральных ресурсов Фалиху что-либо противопоставить плану продажи части акций Aramco на фондовом рынке.

* * *

Работа финансовых консультантов восхищала Мухаммеда уже тогда, когда он создавал собственные компании и фонд MiS K, до того как его отец стал королем. Больше всего ему нравилось, что эффективность работы предприятий специалисты оценивали по KPI, ключевым показателям эффективности. Вскоре принц внедрил такую систему во всех министерствах и связанных с правительством компаниях, работники которых начали постоянно слышать эту аббревиатуру. Мухаммед не рассматривал предложения, не подкрепленные расчетами. К тому же у него была хорошая память на цифры – чтобы показать, что он прекрасно разбирается во всех тонкостях вопроса, принц часто приводил подчиненным прогнозы, которые они показывали ему несколько месяцев назад.

Консультанты из McKinsey и многих других компаний были готовы выполнять все поручения Мухаммеда, связанные с его планом экономических преобразований, какими бы сложными эти поручения ни были. Чтобы привлечь внимание принца, они устраивали презентации, демонстрируя ему великое множество расчетов, графиков и диаграмм, а также различных цифр и KPI – в общем, все, что нравилось Мухаммеду.

Принц познакомился с главным партнером McKinsey в королевстве Гассаном аль-Кибзи, приехавшим на Ближний Восток после окончания Массачусетского технологического института. Принц предложил новому знакомому отшлифовать амбициозный план избавления Саудовской Аравии от зависимости от нефти и интеграции ранее закрытой экономики страны в мировое экономическое пространство.

Консультанты могли претворить идеи Мухаммеда в подкрепленные кучей данных и показателей планы, которые понравились бы не только Всемирному банку и МВФ, но и престарелым скептикам из саудовского правительства. Принц заплатил McKinsey и еще одной компании, Boston Consulting Group (BCG), десятки миллионов долларов за отчеты, посвященные различным составляющим его замысла. Эксперты из McKinsey работали над планами модернизации экономики и реформирования бюрократии.

Одной из составляющих реформы правительства был переход к использованию KPI для оценки эффективности его работы. Смысл заключался в том, чтобы Фалих и другие министры, отвечавшие за экономические преобразования, а также за индустрию развлечений и другие отрасли, добивались определенных показателей, которые нужно было представлять в ходе регулярных проверок. Если им это не удавалось, их могли уволить. Чтобы чиновники не просто отмывали бюджетные деньги, а трудились на благо родины, Мухаммед повысил им зарплаты. Если раньше министры получали 10 000 долл. в месяц плюс премии и льготы, а король закрывал глаза на их коррупционные схемы, то теперь им платили по нескольку миллионов долларов в год (при условии высоких KPI), но королевская семья не должна была смотреть сквозь пальцы на получаемые ими откаты.

Мухаммед также обратил внимание на косность культуры министерств и отсутствие у правительства заинтересованности в работе. Так, в министерстве финансов каждый второй работал спустя рукава, лишь бы дотянуть до пенсии, до которой многим госслужащим оставалось всего несколько лет. Провести в министерстве финансов кадровые чистки, уволить престарелых работников и нанять молодых, имеющих опыт работы в банковской сфере, Мухаммед поручил Мухаммеду аль-Джадаану, корпоративному юристу, на которого принц полагался при решении многих сложных вопросов. Славные деньки, когда чиновники могли ничего не делать, жить припеваючи и мечтать о скорой гарантированной пенсии, кончились.

Перемены в работе правительства были особенно заметны на еженедельных заседаниях Совета по делам экономики и развития, созданного Мухаммедом вместо старого забюрократизированного органа. Вместо зачитывания сухих отчетов, похлопывания друг друга по плечу и восхваления замыслов мудрых лидеров государства министры теперь должны были по очереди рассказывать о целях подконтрольных им министерств, планах достижения этих целей и достигнутых результатах. Но прежде чем представить принцу свои отчеты, они должны были передать их на рассмотрение специальной группе при Совете. Мухаммед, которому тогда было 30 лет, задавал министрам вопросы, а иногда и кричал на закостенелых чиновников, даже тех, кто был вдвое старше него. Пока выступающий представлял аудитории 70-страничный доклад, Мухаммед старался быстро дочитать до конца, чтобы успеть записать возникшие вопросы. «Поначалу всем было трудно, – рассказывал Адель ат-Торайфи, бывший министр культуры королевства, присутствовавший на заседаниях Совета. – Люди к такому не привыкли».

Но давайте отвлечемся от истории с McKinsey и Aramco и посмотрим на действия Мухаммеда, совершенно не соответствующие западным принципам.

* * *

Поселок Эль-Авамия располагается на берегу Персидского залива, примерно в 50 км к северу от штаб-квартиры Aramco. Это оазис в пустыне, где живут около 25 000 человек. Однако никто из них не имел возможности насладиться относительным миром и благополучием, которыми другие граждане наслаждались после начала активной добычи нефти.

Эль-Авамия отличается от других поселений королевства тем, что там живут преимущественно представители шиитского меньшинства, а это серьезная проблема для королевства, опирающегося на союз с суннитами. Суннитские богословы, благодаря которым Саудиты достигли вершин власти, не считают шиитов правоверными мусульманами. Их считают еретиками. К тому же власти уверены, что шииты симпатизируют Ирану, давнему врагу королевства[26].

В Саудовской Аравии шиитам всегда было трудно найти хорошую работу или устроиться на государственную службу. Долгие десятилетия Эль-Авамия и окрестные поселения были эпицентром шиитского протестного движения, которое правительство всегда жестоко подавляло. В описываемое нами время протестное движение возглавлял проповедник Нимр ан-Нимр, призывавший людей выходить на улицы, чтобы продемонстрировать несогласие с внутренней и внешней политикой королевского двора. Шииты выходили на демонстрации, несмотря на то что в стране были запрещены любые манифестации.

Но гораздо страшнее протестов для власти были послания Нимра к народу. «Где бы ни правил несправедливый царь – в Бахрейне, в Йемене, здесь, в Египте или любой другой стране, – его везде будут ненавидеть, – заявлял Нимр в одной из своих онлайн-проповедей, которая набрала 1,6 млн просмотров на YouTube. – Любой, кто потакает угнетателю, становится соучастником угнетения, а тот, кто поддерживает угнетенных, разделит с ними любовь Всевышнего». В других своих проповедях он называл членов правящей семьи тиранами и говорил: «Мы не принимаем Саудитов. Мы не принимаем их и хотим низложить их».

Мухаммед ненавидел отступников-шиитов даже больше, чем его предшественники. Он, как и его родственники, бурно реагировал на любые сомнения в легитимности власти королевской семьи. Именно поэтому в одно раннее январское утро 2016 г. Нимра и еще 47 человек казнили на центральной площади Эр-Рияда; одним отрубили головы, других расстреляли.

Казни вызвали народный гнев. Правительство заявило, что Нимра казнили за нарушение законов страны, подготовку вооруженного переворота и призывы к внешним силам вмешаться во внутренние дела Саудовской Аравии. Один из чиновников королевского двора заявил, что Нимр отвечал за подготовку покушения на наследного принца Мухаммеда ибн Наифа. Однако, если верить Amnesty International и другим правозащитным организациям, проповедник не делал ничего противозаконного – он просто критиковал королевскую семью. Брата Нимра задержали за публикацию в Twitter постов