Страшно близко. Как перестать притворяться и решиться на настоящую близость - Дональд Миллер

Я знаю, что ни вы, ни я, возможно, не похожи на Джейми, но вы похожи на себя так же, как и я – на себя. Чем ближе мы сами с собой, тем больший вклад мы можем внести в жизнь. Играя, мы можем заполучить желаемые аплодисменты, но, рискнув открыться перед другими, мы встаем на единственно верный пусть к истинной близости. А близость, та взаимная любовь между двумя людьми, которые честны с собой и друг перед другом, всегда приносит свои плоды.

В то утро, когда Джейми уехал, я оставил ему записку. Я сидел на кухне, пока все еще спали, зная, что я уйду рано и уже не увижусь с ним. Я сидел за столом и гадал, что сказать моему другу. Как сообщить человеку, что без него мир стал бы мрачнее? Поэтому я помолился и попросил слов у Бога. Я написал их и вставил записку в его ботинок. Думаю, это хорошие слова, но я хочу, чтобы они относились и к вам тоже. И, раз на то пошло, ко мне самому. Я не верю, что мы случайно оказались в этом мире, и не верю, что мы должны играть в нем роли. Я думаю, что мы должны быть самими собой, ведь сами по себе мы – чудо.

Джейми,

Крепись сердцем. Ведь именно сердцем ты пишешь на полотне мира стихи, которые изливаются в тысячу песен.

С любовью,

Дон

Для близости необходимы искренность, открытость чувств и вера в то, что другие люди примерно в той же мере хорошие и плохие, как и мы. И со временем я понимаю, что это основополагающие качества не только для хороших романтических историй, но и для создания здоровой семьи и воспитания здоровых детей.

Больше всего я боюсь, что мы с Бетси заведем детей и они не будут меня любить. Я женился довольно поздно, и к тому времени, когда мое пристрастие к печенью даст о себе знать, у моих детей начнется бунтарский период. Мне снится один и тот же страшный сон: один из сыновей говорит, каким ужасным я был отцом, я хватаюсь за грудь и падаю замертво.

Бетси ненавидит, когда я говорю об этом, но я считаю свой страх обоснованным. Люди должны рано жениться, чтобы пережить максималистские периоды жизни своих детей, пока у них есть на это силы. Но мои дети будут одеваться в кожаные вещи и прокалывать себе пупки, катая меня в инвалидном кресле.

Мне хочется уговорить Бетси завести кошек вместо детей, но она уверена, что нам дано быть родителями и мы справимся. Бетси думает, что мы можем все. Она считает, что большинство моих опасений необоснованны. Я постараюсь воздержаться от слов «я же тебе говорил», когда дети привяжут нас к журнальному столику и устроят одну из своих безумных вечеринок.

Но один факт меня утешает: у нескольких моих друзей действительно замечательные дети. Это подростки и уже взрослые люди, которые все еще любят и уважают своих родителей. У моих друзей Джона и Терри Макмюррей трое детей, которые их любят. Казалось, хотя бы с одним из них что-то должно было пойти не так. У других моих друзей Пола и Ким Янг шестеро детей, они уже взрослые и до сих пор навещают родителей вместе с внуками, и пока никому не приходилось оттирать от стен граффити. Дети моих друзей Бена и Элейн Пирсон часто приходят к нам на ужин и ни разу не украли столовое серебро. Все это я вижу. Я вижу примеры, что здоровая семья возможна, что наши дети могут вырасти и не использовать нас в качестве живых щитов в череде ограблений банков.

При этом у здоровых семей я отметил одну общую черту: дети, чьи родители честно признают свои недостатки, кажутся успешней в жизни. Если родители не пытаются быть идеальными или притворяться идеальными, их дети больше доверяют им и уважают. Как будто искренность и открытость – это почва, в которой произрастает безопасная среда. Именно чувство безопасности я чаще всего замечаю в детях честных, открытых родителей.

К сожалению, я заметил, что верно и обратное. Дети родителей, не признающих свои недостатки, имеют больше проблем и чаще эмоционально нестабильны, будто они втайне хотят освободиться от своих семей и стать самими собой.

Конечно, нет никакого точного показателя, преуспеет ли ребенок в жизни. Слишком много переменных. Но я считаю, что эмпатия при выполнении родительских обязанностей приумножает шансы, что ребенок вырастет здоровым и довольным жизнью. Если задуматься, открытые и честные со своими детьми родители создают среду, в которой детям позволено быть людьми. А родители, которые неосознанно скрывают свои недостатки, создают среду, где дети чувствуют необходимость прятаться. И это чувство необходимости скрыть от мира свое истинное лицо редко бывает здоровым.

Я знаю множество людей с кучей проблем, которые выросли в фундаменталистской среде – их родители чувствовали необходимость притворяться более праведными, чем они были на самом деле. Даже не припомню, встречал ли я кого-нибудь из подобной семьи, кто не испытывал трудностей. Среда, в которой нас поощряют скрывать свои ошибки, токсична.

Только после помолвки мы с Бетси начали говорить детях и о том, как долго нам стоит прожить в браке, прежде чем создать семью. Ей нравилось говорить об этом немного больше, чем мне. Но все же я не мог не задуматься: как мне стать хорошим отцом?

Однажды, когда я бросал Люси теннисный мяч на реке Потомак, я позвонил своему другу Полу Янгу. Пол – это парень, который написал книгу «Хижина»[24]. Я познакомился с ним, когда он работал начальником склада и продавал свою книгу из багажника машины. С тех пор он продал почти двадцать миллионов копий и превратился в литературный феномен мирового масштаба. И все же как человек он мало изменился. Он просто Пол. Скромный, честный, гениальный Пол.

Я позвонил ему, потому что у Пола невероятная семья. Я уже упоминал его. У него и его жены Ким шестеро детей, и я не встречал более открытой и честной семьи. Их дети сильны и независимы и, если не считать повседневных человеческих проблем, душевно здоровы. В прошлом, когда я ужинал с ними, я удивлялся, насколько свободно и открыто они обсуждали все проблемы. Как будто их семья была убежищем, местом, где каждый мог побыть самим собой, не боясь осуждения.

– Так у тебя все серьезно с той девушкой? – спросил меня Пол.

– Да, – подтвердил я. – Она особенная, Пол. Думаю, это надолго.

– Хорошо, Дон. Я рад за тебя. Давно пора.

Я сказал ему о причине моего звонка. Сказал, что больше всего боялся стать плохим отцом. Пол вздохнул. Он ответил, что не видит во мне качеств, которые помешают мне стать хорошим отцом. Но я настоял. Я сказал, что хочу знать секрет. Я хотел понять, как он подошел к отцовству и почему дети так любят его и Ким.

Пол немного помолчал.

– Что ж, – сказал он, наконец. – это далось нелегко. Мы и сейчас не идеальны, но теперь все намного лучше. Для меня большая честь, что наша семья для тебя пример.

Пол снова помолчал, а затем открылся мне. Он согласился, что действительно в их семье главными были честность и понимание.