Удравшие из ада - Дмитрий Казаков

Жрец бросил на нее свирепый взгляд и побрел по улице, раз за разом повторяя «молитву»:

– Морде Крышна, Морде Рама…

Ему было невыносимо стыдно, что подобный бред он вынужден повторять, будучи облачен в священный фартук и рукавицы, по которым жреца Свауха опознает даже слепой.

Сумасшедших в Ква-Ква хватало, так что люди и нелюди поглядывали на Валько Нурса без особого удивления, увязавшиеся за ним собаки негромко подвывали, а мальчишки остерегались бросать камни.

Кто знает, что придет в голову человеку, бормочущему такой бред?

Повторяя «молитву», Валько Нурс двигался на запад, по прилегающим к университету кривым и грязным переулкам.

И в тот же самый момент по городу, разбитому на сотни участков, причудливыми траекториями шагали жрецы Бевса-Патера, служители Мили-Пили-Хлопса, Раздины и Турнепса, и все они лопотали одно и то же.

Если убрать крики зазывал, стук молотков в кузницах, грохот катящихся телег, собачий лай, разговоры, смех, плач и ругань, можно было сказать, что весь город гудел, негромко, но очень грозно.

* * *

– Запишем новую тему – «Артефакты демонического происхождения». – Поцент, древний и седобородый, свел к переносице кустистые брови и выглянул в окно. – Кто это там воет, не понимаю?

Издалека, из-за ограды МУ, донесся тонкий, срывающийся голос:

– Морде Крышна, Морде Рама, Морде Морде, Морде Рама…

– У кого-то мозги набекрень съехали, – прошептала Фома Катина, сияя улыбкой в сорок острейших зубов.

– И чего она радуется? – вздохнул Арс.

– Знает, что ей это точно не грозит, – ответил Нил Прыгскокк, – съезжать-то нечему.

– Вернемся к нашей теме, – поцент перевел взгляд на студентов, и те дружно сделали вид, что внимательно слушают.

Рыггантропов при этом ухитрился не проснуться.

Топыряк записывал перечни демонских артефактов, всяких Черных Мечей, Темных Алмазов и Убийственных Водопроводных Труб, изготовленных в Нижнем мире, а мысли его бродили далеко.

Где-то в гномьем квартале, где малорослые бородатые умельцы колдуют над манком для демонов.

– Ух ты! – удивленно проговорил Прыгскокк, и Арс глянул на доску.

Там красовалось что-то сложное, напоминающее треугольный шар, вырисованный в пятимерной проекции.

– Это Клетка Бивиса-Батхеда, – гордясь собой, сообщил поцент, – названа именами двух магов, более десяти тысяч лет назад спускавшихся в Нижний мир и видевших ее воочию. Вряд ли вы обнаружите ее где-нибудь у нас, но если такое случится, – преподаватель хихикнул, – то не вздумайте оказаться внутри. Из нее не в силах выбраться даже бог…

– А зачем демоны ее создали? – пискнул отличник Орландо Хряпс.

– Для своих собратьев. Для тех, кого называют узниками…

– Это из такой сбежал тот, кого… Ай! – Нил вскрикнул, получив от соседа по парте пинок по лодыжке.

– Что с вами, Прыгскокк? – осведомился поцент.

– Э… меня кто-то укусил.

– В ваши годы надо чаще мыться, – преподаватель изобразил что-то похожее, по его мнению, на добрую улыбку, – а теперь перейдем к так называемым виртуальным артефактам, сиречь…

– Надо подойти к нему и расспросить про этих самых узников, – твердо прошептал Арс, наклонившись к уху Нила. – А то мы ничего не знаем о демоне, с которым нам предстоит сражаться.

Прыгскокк кивнул.

Из коридора долетел тягучий мощный гул: «Бом-м! Бом-м!» Колокол, висящий у ректората, дал знать, что время лекции закончилось. По аудитории пронесся грохот и треск, будущие демонологи, радостно гогоча, поспешили к двери.

Преподаватель поднял взгляд и с удивлением посмотрел на двух оставшихся за партой студентов.

– Вы еще здесь?

– Э, поцент, у нас есть один вопрос, – сказал Арс, – мы хотим больше знать о тех существах, для которых была создана клетка Бивиса-Батхеда. Что произойдет, если одно из них попадет в наш мир?

Седая борода качнулась, из-под нее донесся смешок.

– Такое невозможно, друзья мои, – сказал преподаватель, выходя из-за кафедры. – Но если подобное случится, то проведший в изоляции много тысячелетий демон будет ошеломлен обилием впечатлений… Ему придется заново учиться тому, что такое разговаривать, думать, противостоять действию солнечного света…

– Но ведь демоны не могут изменяться, трансформировать свою сущность! Они не способны к обучению, как и боги! – возразил Арс, блеснув знание курса «Психология сверхъестественных существ».

– Верно. Но узники – могут. В этом их страшная сила. Если один из них появится в нашем мире и получит достаточно времени для развития, то вскоре он силой и умениями станет равен обитателям Влимпа, а то и превзойдет их! И тогда нам не избежать магической войны!

Прыгскокк икнул, а Арс ощутил, как в животе становится холодно и неуютно.

– Спасибо, – проговорил он. – А мы, пожалуй, пойдем…

– Не за что, – ответил поцент.

– Вы чего там, типа? – поинтересовался Рыггантропов, ожидающий приятелей в коридоре.

– Лишний раз убедились, что влипли в серьезные неприятности, – мрачно ответил Арс, а Прыгскокк грустно вздохнул.

Днем полуразрушенная таверна «У Толстого Маззи» выглядела еще менее живописно, чем ночью.

Кровь с пола то ли стерли, то ли слизали, останки мебели вынесли, трупы и раненых уволокли, но превращенная в груду камней стена и валяющаяся в центре перекрестка дверь никуда не делись.

С противным жужжанием клубились мухи и зеваки, рождались, эволюционировали и вымирали слухи.

– Это лига «Чистый город», помяните мое слово…

– Конкуренты…

– Они тут вчера день нелюдя справляли!

– Толстый Маззи не заплатил крыше…

– Да откуда у него крыша?

– Эти козлы…

– Все из-за любви, из-за любви!

Последняя версия, озвученная сухонькой старушкой в чепце цвета детской неожиданности, оказалась настолько дикой, что толпа изумленно примолкла. Стали слышны вопли проталкивающегося через нее в драном одеянии жреца Дрыллингупса, бога мелких пороков:

– Морде Крышна, Морде Рама, Морде Морде…

Отдавив ноги особенно неповоротливым зевакам, жрец выбрался на открытое место и прошел по кругу черной, словно выжженной, почвы диаметром в несколько метров.

Ночью его никто не заметил, днем – не обратил внимания.

Меж тем, окажись тут даже студент, изучающий демонологию первый год, он бы уверенно сказал, что перед ним каверна – место ухода демона в Нижний мир.

Апполинарий Матвеевич еще до рассвета вернулся на родину и поэтому не слышал предназначенную для его отлова молитву.