Герцог покупает невесту - Софи Джордан

Вспомнив о нем, она перевела взгляд на Маркуса. Он поднял на нее свои голубые непроницаемые глаза.

Элис уехала из Колли-Бен всего лишь сутки назад, но уже поняла, как ей не хватает общения с другими женщинами. Ее не-муж был суровым мужчиной. От него ей не приходилось ждать теплых слов. Если ей повезет, она найдет себе друзей в Килмарки-Хаусе. Возможно, подружится с какой-нибудь служанкой. Было бы здорово иметь подругу. По крайней мере, пока ей не удастся уехать куда-нибудь, куда она захочет. Это оставалось для Элис самым главным – возможность выбирать. Решать, где и как она будет жить. Сейчас она будет делать то, что вынуждена делать, но однажды у нее появится выбор.

Она будет терпеть, как обычно, не ожидая от этого мужчины теплоты. По правде говоря, от любого мужчины не стоит ее ожидать. Больше не стоит. Она теперь сама по себе. Даже если ей повезет и она сможет завести друзей, она больше никогда не сможет им полностью доверять.

– Пойдемте. Я помогу вам устроиться на ночь. Малыши будут спать с нами.

Мара тяжелой походкой пересекла маленькую комнату и показала на узкую лестницу, ведущую на чердак.

Конечно, они решили, что она – жена Уэзертона. Элис вздохнула, почувствовав страх. Это означало, что ей снова придется делить с ним постель.

Все внутри нее сопротивлялось этой лжи. Не хотелось поддерживать ее даже одну ночь. Даже если они больше никогда не увидят этих людей. Конечно, лучше не рассказывать правду Маре и ее мужу. Лучше уж это, чем объяснять им всю сложную ситуацию.

«Только ложь ли это на самом деле?» Элис отмахнулась от этого неприятного голоса. Ничего подобного. Она не будет даже думать о чем-то таком. Они оба согласились: то, что он выкупил ее, не сделало их супругами. Эта сделка, возможно, разорвала ее брак с мистером Бирдом, но не превратила ее в супругу Уэзертона. Для Элис не имело значения, что написано в квитанции.

Муж Мары уже лег. Детей расположили посередине кровати, чтобы они поместились на ней вчетвером. Он практически не обращал на гостей внимания. После того как Уэзертон смутил его, он избегал их взглядов. Чего и следовало ожидать.

– Мне очень жаль, что мы не можем предложить условия получше, – призналась Мара.

– Вы и так нам очень помогли. Спасибо, – быстро ответила Элис.

– Да. Спасибо, – отозвался Уэзертон, махнув Элис, чтобы она поднялась на чердак.

– После вас, – настояла она, сама не зная почему.

Возможно, она хотела лечь ближе к лестнице, ведь лишь по ней в случае нужды она могла удрать с чердака.

Уэзертон кивнул и полез наверх. Элис посмотрела на темный проем в потолке, в котором он исчез, и тяжело вздохнула. Ей придется последовать за ним. Уединиться с ним в этом тесном темном месте.

У Элис пересохло во рту. Ее рука потянулась к карману, в котором она хранила кинжал. Она почувствовала панику, как тогда, когда поднималась на помост с поводком на шее. Неуверенность. Ощущение, что она угодила в ловушку.

И вот опять она всю ночь проведет с ним наедине.

Как и прошлую ночь, но на этот раз все казалось другим.

Она должна была чувствовать себя более непринужденно после предыдущей ночи и утра. Он не обидел ее. Более того, он сам вручил ей кинжал, чтобы она им воспользовалась, если ей что-то будет угрожать.

Однако…

Темная маленькая пещера у нее над головой очень отличалась от просторной комнаты, в которой они спали прошлой ночью. Как ни странно, ей казалось, что с тех пор прошло очень много времени.

Ее пальцы сомкнулись на грубой деревянной перекладине. Она подняла голову, тяжело дыша. Вверху она увидела лишь темноту. И его.

– Я знаю, что там не очень удобно…

По всей видимости, Мара заметила колебания Элис, но истолковала их неверно.

– Ох, нет. Все в порядке. Нам подходит. Мы так благодарны вам. – Элис заставила себя улыбнуться, решив подняться на чердак, раз уж выбора нет. – Спасибо.

Мара дружелюбно кивнула:

– Ну, тогда спокойной ночи.

Мара тяжело заковыляла к кровати, упершись одной рукой в бок. Элис почувствовала укол совести из-за того, что из-за них детям этой женщины придется спать в постели, которую она делила с мужем.

Покачав головой, она напомнила себе, что этим людям хорошо заплатят за неудобства. Это ее немного успокоило. Взявшись за край лестницы, другой рукой она приподняла юбки и начала медленно подниматься, крепко цепляясь за ступеньки.

Взобравшись наверх, она оглянулась, но в темноте ничего не смогла разглядеть. Она не видела даже силуэта Маркуса. На чердаке не было ничего, кроме матраса. Элис похлопала ладонями по полу и поползла вперед, пока не наткнулась на постель.

Она принялась ощупывать пространство перед собой, желая убедиться, что Уэзертона нет поблизости. К счастью, она ничего не обнаружила. По всей видимости, он лег в противоположном углу чердака, и потому она оказалась в относительном одиночестве. Элис поморщилась. Было бы неловко наткнуться на него в темноте.

Тесный чердак к тому же плохо проветривался.

Элис протянула руку и коснулась потолка, нависшего над ее головой. Действительно, тут было очень тесно. Маркус намного выше ее. Если его резко разбудить, то он, подскочив, наверняка ударится головой.

Она опустила руку и легла на спину, поправив платье. Элис лежала неподвижно, не зная, как далеко от нее он устроился. Это было неприятно, она словно ослепла. Он находился рядом, но она не знала, где именно.

Она лишь знала, что они не прикасаются друг к другу. Это ее устраивало. Ей почти удалось убедить себя, что она тут одна. Что его нет рядом.

Однако она чувствовала его присутствие, его крупное тело излучало тепло.

Вздохнув, она скрестила пальцы на груди и попыталась заставить себя расслабиться. Ничего не получилось. Матрас был твердым, словно доска. Медленно проходили минуты, а она все никак не могла уснуть. Элис протянула руку и похлопала себя по юбке там, где был спрятан кинжал. Это ее немного успокоило. Ей казалось забавным то, что этот кинжал, который помогал ей успокоиться, дал ей сам Маркус.

Она повернула голову и посмотрела в ту сторону, где, как она чувствовала, лежал он. Она слышала его размеренное дыхание где-то в темноте.

«Все хорошо. Все хорошо». Она снова подумала, что у него имелась масса возможностей навредить ей, но он ими не воспользовался.

Все могло сложиться намного хуже. Она это знала. Ее могли продать кому-нибудь другому.

Она вспомнила кожевника, и ее чуть не стошнило. Вспомнила также, как ходила с отцом в его лавку, когда была маленькой. Его пристальный взгляд. Его якобы случайные прикосновения. Она могла бы стать его женой. И выносить это.

Но она оказалась здесь, с этим мужчиной, который ни разу ничем не угрожал ей… который даже терпел ее острый язык.