Игры наследников - Дженнифер Линн Барнс

Откровения Теи все еще не шли у меня из головы.

– Кажется, тебе сейчас не помешает рободракон, – заметил Ксандр, неожиданно перейдя на «ты». – Держи! – сказал он и протянул мне это чудо техники.

– И что мне с ним делать? – спросила я.

– А это уж зависит от того, насколько тебе дороги твои брови, – парировал Ксандр, многозначительно вскинув свою единственную.

Я попыталась придумать остроумный ответ, но в голову ничего не шло. Знаешь, какая участь постигла девчонку, которая не один час провела в их поместье? Она погибла.

– Есть хочешь? – спросил Ксандр. – Едальня вон там.

Мне совсем не хотелось, чтобы Тея оказалась права, и все же я понимала, что с Хоторнами – и с Ксандром в том числе – надо держать ухо востро.

– Едальня? – переспросила я, стараясь сохранять хотя бы внешнюю невозмутимость.

Ксандр ухмыльнулся.

– На нашем школьном это значит «столовка».

– «На вашем школьном»? Нет в природе такого языка, – заметила я.

– Ну ты еще мне скажи, что французского в природе тоже нет, – проворчал Ксандр и погладил дракона по голове. Тот рыгнул. Изо рта у него вырвалась струйка дыма.

Они совсем не такие, какими кажутся, – вновь прозвучало в голове предостережение от Теи.

– С тобой все хорошо? – уточнил Ксандр, а потом щелкнул пальцами: – Ах да, до тебя же Тея докапывалась, я прав?

Я вернула ему дракона, пока тот не взорвался.

– Про Тею я разговаривать не хочу.

– Вот это совпадение! – парировал он. – Я тоже терпеть не могу разговоры о ней. Может, лучше тогда обсудим ваш вчерашний tête-à-tête с Джеймсоном?

Выходит, он знал, что его брат пробрался ко мне в спальню!

– Никакой это был не тет-а-тет.

– Ненависть к французскому принимает новые обороты, – пошутил он и внимательно на меня посмотрел. – Джеймсон тебе показал свое письмо, так?

Стоит ли делать из этого тайну или ни к чему – я не знала.

– Джеймсон считает, что в письме есть зацепка, – сообщила я.

Ксандр помолчал немного, а потом кивнул – не на едальню, а в противоположную сторону.

– Пойдем.

Я зашагала следом – особого выбора у меня не было: или иди за Ксандром, или сама ищи пустую классную комнату.

– Я вечно проигрывал, – неожиданно признался Ксандр, когда мы завернули за угол. – По субботам с утра дедушка всегда загадывал нам загадки, и я ни разу не нашел правильного ответа. – Я не могла взять в толк, зачем он мне все это рассказывает. – Я же самый младший. Перещеголять остальных никогда не стремился. Зато чаще других отвлекаюсь на сконы и всякие сложные механизмы.

– Но… – подсказала я. Судя по тону Ксандра, он вел как раз к этому самому «но».

– Но зато пока мои братья неслись наперегонки, чтобы только первыми пересечь финишную прямую, я щедро делился со стариком булочками. Он был до ужаса разговорчивый, и уж чего-чего, а историй, фактов и противоречий у него всегда было вдоволь. Хочешь, поделюсь?

– Противоречием? – уточнила я.

– Фактом. – Ксандр выразительно поиграл бровями – точнее, бровью. – Среднего имени у него не было.

– Что? – переспросила я.

– Мой дедушка при рождении был назван Тобиасом Хоторном, – уточнил Ксандр. – Среднего имени ему не дали.

Интересно, подумала я, а как старик подписал письмо Ксандру? Так же, как Джеймсону – Тобиас Сносом Хоторн? Мое же было подписано инициалами – и букв там было три.

– А если я попрошу тебя показать мне свое письмо, ты согласишься? – спросила я у Ксандра. Он упомянул, что дедовские головоломки давались ему с большим трудом. Но это вовсе не значило, что он откажется поучаствовать в моей игре.

– Ой, да зачем тебе это, – проговорил Ксандр и указал мне на массивную деревянную дверь. – Тут Тея тебя не достанет, – пообещал он. – Есть такие уголки, куда даже она заглядывать не смеет.

Я посмотрела в стеклянное окошко, вставленное в дверь.

– Это библиотека?

– Архив, – лукаво блеснув глазами, поправил Ксандр. – Так мы привыкли называть библиотеку на нашем школьном. Отличный вариант, если хочется уединиться на время «окон» в расписании.

Я несмело открыла дверь.

– А ты пойдешь?

Ксандр закрыл глаза.

– Не могу, – сказал он. Других пояснений не последовало. Он зашагал прочь, а я, глядя ему вслед, все никак не могла отделаться от мысли, что что-то упускаю.

А может, даже целый ворох всего.

Знаешь, какая участь постигла девчонку, которая не один час провела в их поместье? Она погибла.

Архив больше походил на университетскую, чем на школьную библиотеку. Зал украшали мозаики и арки. Бесчисленные полки буквально ломились от всевозможных изданий, а по центру стояло с десяток прямоугольных столов, оборудованных по последнему слову техники и даже снабженных встроенной подсветкой и огромными лупами, привинченными сбоку.

Все столы пустовали – все, кроме одного. За ним, спиной ко мне, сидела девушка с огненно-рыжими волосами – такого оттенка я еще ни разу не видела. Я села в стороне – так, что нас разделяло несколько столиков – лицом к двери. В зале было тихо, если не считать негромкого шелеста страниц книжки, которую читала девушка.

Я достала из рюкзака наши с Джеймсоном письма. Сносом. Я провела пальцем по среднему имени, упомянутом в подписи к посланию Джеймсона, потом перевела взгляд на инициалы, выцарапанные на моем письме. Почерк совпадал. Меня вдруг начала подтачивать тревога, и я не сразу поняла, в чем тут дело. А потом в голове пронеслось: так ведь среднее имя упомянуто и в завещании! Может, в этом и зацепка? Что, если этого достаточно, чтобы оспорить его последнюю волю?

Я написала Алисе. Ответ пришел немедленно:

Он официально сменил имя много лет назад. Переживать не о чем.

Ксандр сказал, что его деда назвали Тобиасом Хоторном при рождении, а среднего имени ему так и не дали. Но зачем мне вообще это знать? Отчаянно сомневаясь в том, что мне когда-нибудь удастся понять хоть кого-то из семейства Хоторнов, я потянулась к лупе. Она была размером с ладонь. Я положила оба письма рядом и включила подсветку, встроенную в стол.

Вот уж в чем частные школы точно выигрывают у государственных.

Бумага была до того плотная, что не просвечивала, зато лупа свое дело сделала, и буквы моментально увеличились вдесятеро. Я немного сдвинула линзу, чтобы в фокус попала подпись на письме Джеймсона. В глаза тут же бросилось несколько деталей, которые я раньше не замечала. Маленький крючок буквы «р». Асимметричность заглавной «Т». А среднее имя было написано так, точно это было не одно слово, а целых два – слишком уж велико было расстояние между первой буквой и остальной частью имени.