Мир будущего - Людмила Райот

— И что? Ты рассуждаешь, как расист.

— Да по сравнению с ним я самый толерантный человек во всех измерениях! Жители Атлантиса — вот кто настоящие расисты! Замкнулись, отгородились от всех миров на своей драгоценной планете и киснут в океанах, понемногу превращаясь в рыб…

— Он тебе не нравится, — я решила сбавить тон. Окружающие нас люди начали останавливаться на приличном расстоянии, наблюдая за взбешенным чтецом.

— Нет, мне не нравятся атланты. А Тим еще довольно неплох, — на одних из барьерных дверей появилась серебристая стрелка, указывающая острием вверх, и снизу показался заполненный людьми подъемник. — Завтра с утра я должен увидеть вас обоих, чтобы произвести некоторые измерения, но сейчас, пожалуйста, скажи, что ты едешь вниз, а не вверх.

С этими словами он пошел к лифту, расталкивая толпу. На площадке возникла небольшая неразбериха, приехавшие с нижних уровней люди спешно покидали подъемник, и через некоторое время я увидала его уже внутри, в полном одиночестве. Двери закрылись, и подъемник тронулся вверх, убыстряя ход. Десять, двадцать, тридцать метров… Кабинка стала казаться совсем маленькой и невесомой, приближаясь к Своду девятого уровня.

Я закрыла глаза и представила, как Никель сложил руки на груди и отвернулся к панораме Города, наблюдая отражение розового закатного солнца в соседнем секторе.

Я возвращалась обратно почти в полной темноте, когда сумерки уже сгустились до предела, граничащего с понятием "ночь". Садовые фонари на территории дома еще не зажглись. Под ногами слабо светилась каменная дорожка, с обоих сторон возвышались темные, словно пропущенные сквозь сине-фиолетовый фильтр, силуэты деревьев.

Спать не хотелось. Стояла очень тихая, дивная погода. Ветра практически не было, воздух слегка остыл, обволакивая бархатной теплотой, но ночная свежесть еще не вступила в свои права.

Справа впереди, между черными стволами, замерцал огонек. Я пошла на свет, с удивлением узнавая по колебанию и теплоте гуляющих по саду бликов настоящий огонь. Костер в саду у Ника — уму непостижимо!

Сложив дважды два, я догадалась, кто, помимо меня, мог додуматься разжечь огонь в Высотном Городе. Рядом с источником света показалась стройная, сидящая прямо на земле фигура.

Тимериус.

Я остановилась. Свет манил, но благоразумие подсказывало идти своей дорогой, подальше от возможных проблем. Атлант в прямом и переносном смысле играл с огнем (1). Неужели он добыл его с помощью трения? А что, очень может быть. Атланты были самой древней расой из всех открытых, но они сумели сохранить близость к природе и Изначальному.

Тимериус слегка развернулся, и я невольно залюбовалась. Его неподвижное лицо показалось лицом статуи, выточенной из золотистого, наполненного живым светом, камня.

Если в одном из отдаленных миров действительно существуют эльфы, то выглядят они именно так — бесконечно юными и мудрыми одновременно. Даю руку на отсечение — он был старше меня раза в два, но при этом выглядел также молодо, и при хорошем раскладе мог прожить еще сотню лет.

Я впервые остро почувствовала ущербность своей расы по сравнению с его, и это вызвало во мне неоднозначные эмоции.

Атлант обернулся полностью, увидел меня и улыбнулся — совсем чуть-чуть, но я восприняла это как добрый знак. Нужно хотя бы попытаться установить контакт. Мы оба скучаем по огню, находясь в Набиле. Быть может, наши различия — лишь внешний покров, шелуха, под которой скрывается океан общего? Затолкав поглубже колючую смесь зависти, восхищения и робости, я подошла к костру, села рядом, прямо на землю, и тут случилось странное.

Как карие глаза могут напомнить о чем-то синем? Этому не может быть разумных объяснений: его глазами на меня взглянула необъятная, синяя до черноты бездна — Бескрайнее Море, а поднявшийся ветер и шелест древесных крон показались освежающим соленым бризом и отголосками морского прибоя.

— Расскажи мне о Великом Потопе. Расскажи, как это было, — Слова вырвались сами собой.

Я ступила на тонкий лед, выбрав для первой беседы столь острую тему. На истории миров мы изучали, как Атлантис ушел под воду, но сухие факты из учебника совсем другое, нежели рассказ очевидца событий. Потоп произошел задолго до появления Тимериуса на свет, но в сердцах атлантов до сих пор жила память о трагедии, координально изменившей историю их цивилизации.

Парень нахмурился и отклонился назад, отшатнулся с холодной, расчетливой медлительностью. Испугавшись, я мучительно подыскивала другие слова, чтобы исправить ситуацию, и они нашлись.

— В следующей жизни я хочу родиться в твоем мире.

Атлант замер, удивившись. Такие фразы не произносятся просто так, они всегда означают больше, чем кажется на первый взгляд. Ими выказывают уважение или привязанность к собеседнику, а чаще всего ими признаются в любви. "Умереть, но в следующей жизни снова встретить тебя", — вот каков их общепринятый смысл.

В данный момент я имела ввиду именно то, что сказала, но Тим, должно быть, решил, что я чокнутая. С сумасшедших спрос небольшой — в его глазах появилась усмешка.

— Хорошо. — Сказал он и снова повернулся к огню.

— Это произошло две с половиной тысячи лет назад. Две тысячи четыреста тридцать семь, если быть точным. Ваша раса только научилась выплавлять железо, а мы уже отправляли экспедиции в соседние миры — в Набил, на Землю и даже Галадию. Мы знали, что Атлантис самый высокоразвитый мир из всех, и старались еще больше увеличить отрыв. Технологический прогресс шел семимильными шагами. Атланты освоили воздух и морские глубины, начали покорение космоса и кротовых нор. Перед нами лежала почти вся Объединенная Вселенная, когда возникли первые тревожные симптомы.

Я затаила дыхание.

— Немногочисленные голоса, внявшие им, утонули в хоре патриотически настроенных идиотов. Их не услышали. Еще бы! — Тим усмехнулся. — Мы ведь атланты! Мы должны служить примером, быть путеводной звездой для всего человечества. Нести свет в темные и дикие миры! Глупо… Оказалось, что у нашей планеты было свое мнение на этот счет — она не хотела быть разоренной и опустошенной во имя прогресса. К сожалению, мы были первыми. И поэтому нам пришлось учиться на своих собственных ошибках.

Он надолго замолчал, а затем продолжил.

— Сперва со стремительной скоростью начали таять ледники, подтапливая берега. Почти одновременно с этим начались затяжные дожди и наводнения. Несколько десятков лет мы пытались бороться с последствиями, но было уже поздно. Все острова и большая часть материков были затоплены, а оставшаяся над водой часть суши задыхалась от перенаселения. А потом наступил конец света…

Остальное я и сама прекрасно знала. Череда мощнейших землетрясений уничтожила и погрузила на морское дно все, за исключением жалкого клочка земли, погубив в одночасье миллионы жизней. Эпический конец великой цивилизации.