Леди-рыцарь - Екатерина Федорова

– Кло… хм-м, леди Клотильда, а лично к вам этот Жанивский – как?

Мускулистая Джульетта насупилась, нервно покрутила повод. Жеребец издевательски зафыркал.

– Оказывает он мне внимание… Если доведется встретиться нам на охоте или на званных пиршествах, подъезжает он ко мне и внимание оказывает…

– Какое? – Он уже чувствовал себя кем-то вроде испанского инквизитора, но остановиться никак не мог. Ему стало слишком уж интересно и любопытно, какая же она, бронированная любовь…

– Э-э… – щеки блистательной Клотильды стремительно краснели, – говорит он мне, что красота моя ранит его в самое сердце, что никогда и никто не был ему столь мил, что с первого же взгляда понял он и восчувствовал, что лишь я… и что уверен он, что когда-нибудь всенепременнейше будем мы вместе. Но пока что… Много дел у него, и не может он никак увидеться со мной лишний раз – дела поместья, его долг ученого и просвещенного человека перед непросвещенным обществом… К тому же, как говорит он, не разбираюсь я в тонкостях философских бесед о мироздании, а почему не могу сопровождать его на приемы, где участвует он в беседах умственных…

– Умных, – машинально поправил Серега.

– Ага, умных. Короче, туда, на эти приемы, меня никто не приглашает. И остаюсь я ждать следующей случайной встречи. Кстати сказать, в замок Балинок-Деде я и приехала-то только потому, что слыхала от милорда Жанивского, будто подумывает он приехать туда. Увы, так и не осуществил он намерение сие…

– И больше ничего? – рискнул спросить Серега.

– Ни-че-го… – горестно вздохнула Клоти. Тронула коня.

– А что насчет женитьбы? – уже в спину ей бросил Серега. Леди Клотильда дернулась всем телом, так, словно поймала спиной один из тех ударов, которые она так щедро отвешивала всем напрашивающимся. Серега моментально ощутил жгучий стыд за самого себя.

– Уверяет он, что родители его настаивают на браке этом с дочерью лорда Плантагенета. Из дрянных купчишек происхождение ее, но поместье, коему она наследница…

Клоти горестно повесила голову.

– По-онятно… – протянул Серега. – Без денег жить нельзя на свете, нет…

– Знаете что, Клоти… леди Клотильда? Бросьте вы это все и забудьте этого придурка! – выпалив эту весьма эмоциональную фразу, Серега тут же предусмотрительно втянул голову в плечи. А ну как дама отреагирует на его тираду в привычной ей манере…

Ответом стал шумный грустный вздох. С завываниями.

– Не могу я…

– Леди Клотильда, – как можно тверже возвестил Серега, – даже если вы часами будете трепаться с этим милордом Жанивским об этом самом… мироздании, он все равно не будет… ну, с вами. Найдет еще какую-нибудь причину, и даже если вы и с этим что-то сделаете, то он просто найдет следующую, понимаете?

– Понимаю… но не верю!

Ах да, мысленно вздохнул Серега. Те самые века, когда “верю” значило больше, чем “понимаю” и даже “знаю”. Ситуация была тухлой, как гнойник, и ясной, как прыщ на заднице, которая, кстати, у него самого, натертая и отбитая седлом, невыносимо ныла. Как ни странно, терпеть эту пытку и не падать с седла ему помогало только осознание того, что его спутнице, похоже, сейчас было еще хуже. Дева-броненосец хлюпала носом, терла глаза кулаком и в данный момент выглядела такой же жалкой, как вымокшая под дождем уличная кошка. Вариант “плюнь и разотри” он уже пробовал. Что-нибудь еще?

– Леди Клотильда, – вот так: тихо, мягко. В первый раз кошке так и надо говорить заветное “кс-кс-кс” – с нежной заботой и намеком на вкусные кусочки. – Леди Клотильда… не могли бы вы рассказать мне о… благородном обществе, о тех, с кем вы на турнирах бьетесь… Ведь бьетесь же? С лучшими из лучших…

Профиль опечаленной девы из зареванного постепенно превращался в задумчивый.

– А… конечно. – Фигурка в латах понемногу выпрямлялась. —Лучший из лучших и мой безусловный соперник в боях за награды – сэр Драммонд. Ветвь Лотарева, шестьдесят четыре поколения благородных предков, лорд Монтход…

– Женат? – въедливо встрял Серега, увидав наконец свет в конце туннеля. Еще Макаренко утверждал, что девичьи сердца построены по принципу взаимозаменяемости составных, то бишь вставных, частей, под которыми он подразумевал мужские образы…

– Вроде нет, – несколько растерянно пыталась припомнить леди Клотильда. – Нет, не знаю точно. Хорошо владеет и правой и левой, лучше всего в рукопашном бою, хорош также на мечах. Врукопашную, кстати, даже я не рискую с ним связываться. А легче всего мне побеждать на копье, коли он супротив меня!

Шансы ничтожно малы, осознал Серега. Дама, лупящая кавалеров…

– Он любит дам?

– Сэр Драммонд?! – поразилась Клотильда. – Низкая клевета это, сэр! И если вы немедленно не заберете назад свои слова, то вынуждена я буду… Черт, вас ведь и не вызовешь, сэр. Не убивать же мне младенцев за их детский лепет?

– Извиняюсь, – торопливо покаялся Серега. – Осознал и дико извиняюсь. Был неправ, леди Клотильда! Но зато теперь я знаю, что мы с вами сделаем, леди Клотильда, чтобы привлечь внимание милорда Жанивского.

– О-о? – озадачилась Клоти. Лоб ее снова начал покрываться складочками раздумий. Происходило это замедленно, и процесс этот явно был непривычен для высокого чистого лба рыцарственной леди.

– Леди Клотильда, приходилось ли милорду Жанивскому видеть… э-э-э, как кто-нибудь еще оказывает вам внимание?

– Ложь и клевета, – снова стала закипать блондинка, – никому не позволила бы я!

– Во-во, – поддакнул Серега, – а я вот в каждом фи… то есть каждая сопливая девчонка знает, что ревность – лучшая пища для взаимности. Кому нужна женщина, которой никто не интересуется, кроме тебя? Логика проста – если она пользуется вниманием, значит, она его точно достойна. Простая мысль простого мужчины – если ею интересуются другие, тогда она достойна и моего интереса.

Некоторое время они ехали молча, благо лес Отсушенных земель, простиравшийся вокруг, пока никаких фокусов не выкидывал, был, напротив, тих и благообразен, прямо-таки как приличный, ухоженный лесок где-нибудь в Центральной Европе…

– И вы думаете, ревность?.. – нерешительно сказала леди Клотильда.

– Угу.

– И милорд Жанивский…

– Несомненно. Всенепременнейше.

– Ну тогда… Кстати, а что тогда? Великий создатель! – Клотильда резко дернула поводья, и черный жеребец взвился на дыбы. Гнедой под Серегой, немного подумав, сделал то же самое.

– Мы заблудились, сэр Сериога! Заболтались, подобно двум простолюдинкам с базара, и нас завели! Морок, безусловно, морок наведенный!

Вместо широкой, хотя и подзаросшей слегка местным аналогом бурьяна дороги они оказались на тропе. Они была вполне пригодна для верховых, но все же это была тропа, а не дорога. И лес вокруг из цивилизованно-реденького, хотя и составленного из крупных стволов, превратился в чащу самой разнокалиберной поросли. Только одно остались неизменным – здесь по-прежнему не пели птицы, к тому же близился вечер.